Кинхаунт - Василий Ансимов

Его глаза злобно блеснули, но он тут же успокоился и продолжил уныло тереть свой нос.

- Но потом я разобрался. Вот только продать здесь это некому. Одно нищее жулье.

- Мне надо взглянуть, - быстро уточнил я.

Возможно, слишком быстро. Он цепко посмотрел на меня и явно разглядел в моих глазах интерес.

- Э, - запоздало начал Крез, - вообще я предпочитаю наличные.

Я пнул его под столом ногой. И это движение, к сожалению, тоже не осталось незамеченным бледным бичарой.

Он грустно усмехнулся.

- Не беспокойтесь, это выгодное предложение. Я все равно продажей заниматься не буду. На материке вы выручите за это много денег.

Тэйша любезно согласилась подбросить нас в район, где предположительно резвились проклятые туристы - недостроенный санаторий, облюбованный кучей всяких интересных для фотографирования гадов. Едва забравшись к ней в кабину, я с запоздалым испугом понял причину этой любезности.

Второе пассажирское сидение спереди было занято каким-то агрегатом. Судя по его виду, Тэйша прикрутила его только для того, чтобы оставить на первом сидении как можно меньше места.

Масляно улыбающийся Крез полез было к ней.

- Крез, ты садись на второе сиденье, ты слишком большой, - резко уточнила Тэйша, и масляно улыбнулась мне.

Что делать - пришлось мне, масляно улыбаясь, влезть между ней и агрегатом, и весь скачущий путь терпеть то жар ее железного бедра, то жар ее железного плеча, то жар ее обжигающих взглядов, то жар ее обжигающего томного дыхания, то жар от перегревшегося двигателя.

К концу нашего маршрута я совершенно обалдел от этой высокотемпературной обработки, а Тэйша потеряла остатки приличия и уже совершенно не могла сдерживать себя.

Спасая свою гордость, Крез первым выскочил наверх через люк, и мы остались с ней вдвоем. Я отчетливо вспомнил, как размножаются пауки червеяды - самка гораздо крупнее самца, и после копуляции занимается варварским каннибализмом, который самец стоически терпит ради будущего потомства.

Нечто подобное произошло и между нами.

Наконец насытившаяся Тэйша с сожалением выпустила меня из своих объятий, и я выскользнул вслед за Крезом на крышу.

- О Боже, как тут хорошо! - не в силах сдерживаться, прошептал я, подставляя мокрое от пота, измятое лицо свежему ветру.

Крез с кислой завистью покосился на меня.

- Я думал, тебе там было хорошо. А здесь просто ветерок.

Устыдившись своих эмоций, я спрыгнул с вездехода на землю, неуклюже подвернул ногу на какой-то кочке и свалился набок.

Тэйша прощально просигналила гудком, как печальная слониха. Я обернулся и увидел ее жгучие черные глаза, и меня чуть не вырвало. Двигатель вездехода взревел, легко развернул его, и машина исчезла среди разлетающихся в разные стороны пальм.

Мы снова были вдвоем среди джунглей. Увидев снова всех этих тварей, я задрожал при мысли о скальпеле хирурга и шприцах с антибиотиками и начал шарахаться от каждого живого существа. Но надолго меня не хватило, ибо живых существ здесь было более чем предостаточно. Вскоре аккумуляторы снова сдохли, и я открыл забрало и пошел вперед, успокаивая ноющий страх периодическими глотками из фляжки.

И благодаря этому вскоре в моей груди воцарилось безбашенное спокойствие.

С помощью компаса мы вышли в начало ущелья, которое, спускаясь, должно было привести нас к санаторию. Наслаждаясь спуском вниз по заросшему цветущими кустами лесу, я время от времени смотрел наверх, где над нашими головами вырастали стены ущелья.

Вскоре мы оказались в душной тени, пропитанной испарениями. Под ногами начало чавкать, от цианидных комаров было не протолкнуться.

С каждым новым шагом мы все сильнее сомневались, что в конце этого пути может быть санаторий - в таком гадюшнике жить было невозможно, ни туристам, ни даже до зубов вооруженным спецназовцам. Однако вскоре из-под ног вырвалась небольшая речка, берега ушли в стороны и высохли, и над расширяющейся на глазах гладью русла засияло солнце.

За поворотом реки оказалось устье, открывшее широкую панораму морского побережья. На его краю стоял огромный небоскреб, обросший лианами и деревьями. Вокруг него тянулся сплошной каменный забор в рост человека высотой.

Я остановился в раздумьях.

- План действий? - спросил Крез, пользуясь паузой, чтобы закурить уизон.

- Надо залезть на крышу оттуда посмотреть на окрестности. Может, он стоит где-нибудь на видном месте.

За широкими воротами в заборе стоял проржавевший от времени грузовик. В его кузове лежал аккуратно уложенный ряд строительных блоков.

Что-то тут было нечисто.

Крез равнодушно обогнул грузовик и вошел в территорию стройки, видимо радуясь тому, что под ногами теперь был ровно утрамбованный гравий.

А меня как раз это и напрягло. Грузовик уже проржавел насквозь, а трава на площадке не растет, как будто щебенку только что насыпали.

Поравнявшись с аккуратной, безумно свежей одноэтажкой контрольного пункта, мы подошли к зданию и увидели потоки больших коричневых термитов с блестящими панцирями, деловито бежавших к зданию и от него.

Вот оно что! Вот почему не растет трава, и почему здания такие новые, хотя грузовик проржавел от времени. Эта свора уничтожает любое белковое соединение, которое появляется здесь. Мне стало неуютно.

Не обращая на термитов внимания, Крез стал подниматься по толстому слою мусора и экскрементов, погребавшему лестницу. Мне оставалось только следовать за ним, стараясь не наступить кому-нибудь на лапу.

Мы поднялись на третий этаж.

Время от времени пробегавшие мимо термиты касались нас своими усиками, но потом бежали дальше.

- Свои, - дружелюбно сказал Крез очередным усам.

- Чую, добром это не кончится, - проворчал я, не в силах сдерживать тревогу.

Однако я мог бы и пропеть это, потому что Крезу было далеко не до этого. Увидев что-то в окне, он превратился в остолбеневшую от изумления статую.

- Смотри! - сказал он, вытянув руку.

Я посмотрел вслед за ней в окно.

В ворота, у которых стоял ржавый грузовик, входили два крепких парня, в скафах, с рюкзаками на плечах и игольниками наперевес. Я бы сказал, что они страшно мне кого-то напоминают, если бы в следующее мгновение не понял, что это мы и есть.

Крез поднял игломет и прицелился - я еле успел схватить его за руку и заорать:

- Ты что, идиот?! Зачем ты хочешь в них стрелять?

- Не знаю, - растерянно ответил он и опустил оружие. - Не нравится мне это. По-моему, они нас дразнят.

Оглядываясь по сторонам, наши копии поднялись на загаженную термитами лестницу. Я с неудовольствием отметил про себя, что мой двойник трусливо оглядывается по сторонам, опасаясь каждого шороха, в то время как Крез вышагивает благородно и глупо, словно на прогулке в парке с чувихами.