Аутодафе - Виктор Точинов

Одежда лопалась, расползалась по швам. Мышечная масса существа прирастала стремительно, и столь же стремительно вытягивалась, густела темная, почти черная шерсть.

Диана, мгновенно оказавшаяся рядом, медлила непозволительно долго. Секунды две или три. И лишь когда из глотки доктора Скалли ударила струя крови – тугая, ярко-алая, автомат взорвался очередью.

Мартынов застыл, оцепенел.

И, казалось ему, так же застыло и оцепенело всё вокруг. Автоматные гильзы медленно, тягуче летели к полу, словно воздух стал густым и вязким сиропом. Медленно наклонялась Диана, протянув руку к Скалли, – и всё не могла дотянуться. Но медленнее всего умирало существо…

Наверное, в эти резиново растянувшиеся секунды их могли прикончить легко и просто. Подобраться к покинутым амбразурам и забросать дот гранатами или вымести всё живое автоматным огнем. Не подобрались, не забросали, не вымели…

Потом Геннадий понял, что взрывы и стрельба отнюдь не застрявшее в ушах эхо недавнего боя, что снаружи и в самом деле что-то происходит, – понял и никак не отреагировал. Не мог оторвать взгляда от темно-красного провала глотки Скалли – Диана наконец вытащила доктора из-под агонизирующего существа.

Прошла целая вечность, пока он опустился на колени рядом с затихшей тушей, осторожно взялся не то за лапу, не то за руку – пальцы из густой шерсти торчали почти человеческие, лишь ногти странно утолщенные, начавшие менять форму, заостряться…

Он рассматривал эту руку-лапу, словно ничего важнее её не осталось на свете, – а на самом деле просто не мог заставить себя взглянуть на лицо (морду?), взглянуть и увидеть, во что превратились знакомые черты.

Гена не обратил внимания, что звуки боя снаружи стихли. Проигнорировал стук чем-то тяжелым в бронедверь и тягучий скрип штурвала. Лишь когда бункер наполнился шумом и движением, агент Мартин медленно повернул голову.

– Герои Бреста, часть вторая, – констатировал вошедший первым человек в камуфляже и с оружием, обежав цепким взглядом бункер.

– Не слишком ты спешил, – сказала Диана с неожиданной злостью.

– Техническая накладка, – пожал плечами человек, нимало не смущаясь. Несмотря на внешнюю молодость, у него были седые виски. И когда-то сломанный «боксерский» нос… И, показалось Мартынову, глаза убийцы.

Гена ничего не понял из их разговора, смысл знакомых слов куда-то ускользал… Человек с глазами убийцы нагнулся над существом, сказал одобрительно:

– Удачно сработала, успела… Только-только перекидываться начал.

Агенту Мартину остро захотелось выстрелить в голову человеку. Не выстрелил. Так и стоял на коленях над телом Морфанта. Над телом давнего друга Сереги. Над телом кукушонка, оказавшегося в гнезде хищных свирепых орлов…

Сумерки подкрадывались к Лесогорску медленно, осторожно, словно хищник к мирно пасущейся корове.

Во временном штабе сидели двое – Лесник и Мартынов, и Гене уже не казалось, что у руководителя операции глаза убийцы, – просто глаза смертельно уставшего человека.

Впрочем, руководить Леснику осталось недолго. В Лесогорск вскоре прибывали высшие чины Инквизиции – взять на себя руководство финальным этапом полностью подготовленной операции и вставить фитиль растяпам– подчиненным за как-то сумевшего ускользнуть изменника Сапсана… Лесник ожидал грядущих служебных неприятностей с философским спокойствием, могло обернуться и хуже…

Время тянулось тягуче, медленно. Лесник перебирал разрозненные листы из архива Синягина. Гена Мартынов сидел рядом. Просто сидел молчал, смотрел в никуда отсутствующим взглядом.

Лесник не приставал с вопросами, понимал: парню надо прийти в себя.

Когда друг детства превращается в косматую тварь и пытается добраться клыками до горла, хорошего настроения ждать не приходится… И если бы не выстрел Дианы… Вернее, полтора десятка выстрелов – новое тело Кукушонка отличалось кошачьей живучестью.

И тут же, словно откликом на недавнее воспоминания, под руку Леснику попала пожелтевшая вырезка, повествующая о не боящемся пуль медведе. Он прочитал, хмыкнул, протянул Мартынову, помаленьку выходящему из прострации. Пусть хоть чем-нибудь отвлечется.

– Прочти. Если отделить мух от котлет – любопытное совпадение получается.

Мартынов начал читать…

ШАЙТАН-МЕДВЕДЬ[11]

Во время охотоведческих экспедиций по Западной и Восточной Сибири в тридцатых-сороковых годах мне приходилось довольно часто охотится на бурого медведя. Любопытный случай произошел в 1929 г , когда экспедиция работала в бассейне реки Елогуя, притока Енисея. Экспедиция должна была выбрать место для выпуска ондатры и организации производственно-охотничьей станции. И вот на факторию, где мы расположились, приехал местный охотник и рассказал, что он встретил шайтан-медведя, что трижды стрелял в него, но пули не берут зверя – отскакиваю!.. Я посмотрел его одностволку и поинтересовался патронами. Он почувствовал, что я ему не верю и предложил поехать с ним отыскать зверя, которого он оставил в 20 километрах от фактории. У Василия, так звали охотника, была лайка по кличке Шангома, у меня был молодой кобель. Захватив обеих собак, мы на двух оленьих нартах на следующий день отправились искать шайтан-медведя.

Проехав около 25 километров, наткнулись на свежий след медведя. Привязали оленей и пустили по следу собак. Было начало зимы. Снег выпадал и стаивал, сменяясь дождем. Примерно через час впереди раздался лай собак. Мы побежали к собакам и на небольшой полянке увидели, что они облаивают медведя, который стоял за большой поваленной елью, опершись на нее передними лапами. Не доходя до зверя метров 15-20, я прицелился из своей двустволки 16 калибра и почти одновременно с Василием выстрелил. Но, увы, наши выстрелы на него не подействовали. Тогда я подбежал шагов на 10, и, облокотившись на дерево, выстрелил прямо в грудь зверю. Он рухнул, и собаки бросились к нему. Сделав еще выстрел и убедившись, что он мертв, мы подошли. Это был молодой самец, очень худой и, очевидно, поэтому не залегший в берлогу. Прошедший несколько дней назад во время оттепели снег смочил его шерсть, а грянувший затем мороз сковал ее в ледовый панцырь. Пули, попадавшие в него по касательной, рикошетом отлетали, откалывая кусочки льда. И только пуля, попавшая прямо, пробила ледовый панцырь и поразила зверя. Так раскрылась тайна шайтан-медведя.

– Господин Шерешевский занимался художественным свистом, – сумрачно прокомментировал Гена Мартынов. – Причем бесталанным. Где это видано, чтобы промокший зверь так и ходил, пока не обледенеет? Любое животное, если шерсть намочит, тут же отряхивается. Но допустим даже: медведь им повстречался с придурью, не отряхнулся. Всё равно «панцирь» не получится! Ледяные сосульки из смерзшейся шерсти! Какой тут, к чертям, рикошет, для рикошета гладкая поверхность нужна… Думаю, дело было так: старый экспедишник прислал письмо про медведя, которого пули не брали. Стреляли по нему, стреляли – так и не застрелили. А редактор, сам в жизни в лесу не бывавший, сочинил другую концовку, с «научно-материалистическим» объяснением… Повезло охотоведу, что они с якутом не на самку напоролись, та дала бы им прикурить. А этот был вроде… вроде…

Он так и не смог заставить себя произнести: «Вроде Сереги», сбился и замолчал.

Лесник, казалось, не слушал агента Мартина. Сказал задумчиво:

– Шайтан-медведь… Встречал я зверя с похожим именем, тоже пуль не боялся… Только назывался чуть по другому: шайтан-манул…

Мартынов ждал продолжения, но больше Лесник не скачал ничего.

Дела минувших дней – IX

Шайтан-манул.

Тварь прорвала внешнее кольцо оцепления легко, не напрягаясь. Играючи.

Ладно, хоть обошлось почти без жертв – парнишке-пограничнику когти глубоко разодрали бедро, второго шайтан-манул просто опрокинул. Оборотень не тратил время на убийства – лишь прорывался. Спасался…

Впрочем, менее опасным от этого он не стал: разорванная артерия вполне могла прикончить погранца, Леснику пришлось применить методы первой помощи, которым на Курсе молодого бойца не учат. Да и врачей-профессионалов – не учат. Оставалось надеяться, что в суматохе никто не заметил весьма странной остановки кровотечения…

Крокодил тем временем торопливо бросал кодовые фразы в рацию. Операция входила в завершающую стадию. Шайтан-манул прорвался – но примерно там, где этого от него и ожидали. Лесник поднялся с колен, посмотрел на побледневшее, даже скорее посеревшее лицо паренька – был тот скуластенький, темноволосый, смуглый. Из местных – границу по договору охраняла российская ФПС, но по тому же договору призывали в пограничники и туркменов. Ладно, жить будет. Довезут до госпиталя, сделают переливание… Вдалеке грохнул взрыв. Почти сразу – еще один. Ага, сработало! Тварь напоролась-таки на растяжки – и начиненные серебряными шариками мины-лягушки наверняка убавят ей прыти.