Крылатый - Анна Тьма

Если есть демон, значит, имел место разрыв. Интересно, а где были Призраки?! Где были Призраки… Небо!!! Да это же я его и упустил! Тогда мимо моих ног что-то скользнуло прежде, чем был запечатан разрыв! Скорее всего, это был не сам демон, а его вестник, но если есть вестник, значит, с помощью десяти-пятнадцати жертвоприношений можно полностью вытянуть демона в мир. А если вестник был еще и не первый… О-хо-хо, я не только негодный наследник, недоделанный рыцарь, но еще и хреновый Призрак! По заслугам получаю…

Дрожа рядом с алтарем на каменном полу, я начал напевать старую балладу темных о пьяном рыцаре преклонных лет и отряде стражников, вознамерившихся задержать раздебоширившегося старика. Когда я пел ее под гитару в кругу друзей, они ржали так, что к концу песенки Киса уже рыдала от хохота и просила меня заткнуться.

С песней жил, с песней и умираю, хотя хочется не петь, а скулить. Мамочка, забери меня домой…

Когда в зал вступили фигуры в черных мантиях и капюшонах, я, чтобы не замерзнуть окончательно, как мог в голос пел неофициальный гимн темных. Песня всегда помогала мне справиться с болью, холодом, страхом и особенно с тошнотой, которая доводила уже до умопомрачения. Официальный гимн наизусть знают не все имперцы, но этот, написанный менестрелем-человеком не так уж давно, за год облетел империю и так прославился, что теперь его даже ребенок споет.

Плечом к плечу, мы держим строй,Отринув старые каноны,Пройдем сметающей волнойВо славу трех своих драконов![4]

Три императора — три Дракона. Мама — алый дракон, папа — черный дракон. А дядя Дарий… Его чешуя в блеске солнца отливает иссиня-черными бликами.

Темные фигуры в балахонах обступили меня, кто-то зажег три факела вокруг алтаря. Небо, это просто кошмарный сон! Или дешевый американский ужастик. Только слюнявого монстра не хватает, но скоро и он появится. Пусть не слюнявый, зато мерзкий и монстр.

Я пел, пока мои цепи втягивались в алтарь, пел назло этим ушибленным, монотонно и нудно завывавшим какую-то гадостную то ли молитву, то ли еще что.

Закончить гимн я не смог, мне вдруг стало так паршиво, что оставалось только сжать зубы, чтобы не выдать себя жалким стоном.

А эти… людишки окружили меня тройным кольцом. Трое достали кривые кинжалы (жалкая пародия на мой фламберг!) и встали у самого алтаря. О Небо, как же мне плохо…

— Даже у жертвы может быть последнее желание… — прошелестел из-под капюшона голос. — Будет ли оно у нашей жертвы?..

Это они ко мне обращаются?! Я только для Мани и Дани жертва, да и то с позволения Кисы!

— Будет! — сказал я. — Возьмите свои кривые ножички и пошуруйте как следует у себя в задницах, может, мозги найдете!

Из-под капюшона послышался смешок и тихий голос:

— Какой живучий мальчик… Нашему богу по вкусу такие.

Живучий!!! Как таракан! Никогда не боялся смерти.

— А мне по вкусу боги в виварии! И ваш драный божок мною подавится! Я вам Армагеддон без апокалипсиса устрою!

Ярость придала сил, и я начал дрыгаться и брыкаться, благо ошейника не было. Но чужие руки прижали меня к камню, кривой кинжал с филигранной точностью вонзился в шею, вскрывая вены, второй такой же острой болью резанул сгиб локтя…

Не сдамся без боя, не сдамся!!!

— НЕТ! — Этот сумасшедший крик расколол всю создавшуюся атмосферу мрачной торжественности на мелкие осколки. — Не сметь!!!

Ва-а-а-ан!!! Брат, я больше в жизни никогда не назову тебя ушастым!

В руках у влетевшего в зал жертвоприношений эльфа был зажат пистолет, направленный на людей в капюшонах. «Кольт» сорок пятого калибра в руках и ледяная ярость на лице. Даже меня слегка напугали золотые каемки в синих очах.

— Забери меня отсюда, Ван!.. — взвыл я, пытаясь убраться с пути застывшего под моим подбородком кинжала, острие которого упиралось в гортань.

— Отойдите от него! — приказал брат.

— Нет, — ответил эльфу человек, снимая капюшон. Это оказался тот самый надменный аристократ с дурацким именем Джонатан. — Даже если ты меня пристрелишь, веса моего тела хватит, чтобы убить его, — и слегка надавил…

— Стой!.. — отчаянно вскрикнул эльф. — Вы не того взяли! Не Ирдес та жертва, которую вы искали!

Ты что задумал, гад ушастый? Какого демона ты вообще тут один, а?! И кто из нас после этого идиот?!

— Что ты этим хочешь сказать? — не убирая кинжал, поинтересовался человек.

— Вы искали меня.

Чего-о?!

— Ван, чтоб тебя сжевали заживо беззубые оборотни, заткнись! — прорычал я.

Но этот гад опустил пистолет, сделал морду кирпичом и одним движением расстегнул клепки на рубашке. Вопль: «Заткнись, придурок!» — так и застрял в горле. Пять пушистых черных звезд напротив сердца. Они, как созвездие, расположились то ли в виде стрелы с широким наконечником, то ли в виде раскрытого зонтика…

— У моего брата всего лишь шрамы. Метка — у меня. Отпустите его…

Уже привычный для меня прием с пневмошприцом в шею стал для Вана полной неожиданностью…

Нас отволокли в тот самый зал, где я решил покончить жизнь самоубийством, и приковали наручниками к двум противоположным стальным колоннам. В полутора метрах друг от друга, лицом к лицу. Как раз так, чтобы на нас обоих падал лунный свет.

— Ты придурок! — сказал я, когда нас оставили одних.

— Знаю, — не поднимая головы, ответил брат.

— Плохо знаешь! — зарычал я и прислонился к холодному железу колонны.

По шее текла кровь из пореза, болела рука. Бледный как смерть, Ван с трудом держался в сознании.

— Где кавалерия, идиот светлый?! Какого демона ты сюда один приперся?!

— Не знаю, — только и ответил Апокалипсис. — Последнее, что помню, это как я сидел за компом и искал сведения об этом культе, а потом… потом очнулся, когда увидел тебя.

— Врешь ты, — после минутного молчания сказал я и рванулся вперед. — Врешь, гад ушастый! А ну, рассказывай, какого демона!..

Он поднял на меня мутные, наполненные виной и болью глаза. Но я хотел знать, какого хрена он готов вместо меня лечь на алтарь!

— Полагаю, проявилась одна из способностей хранителя, — тихо ответил он. — Временная замена личности ищейкой… Это возможно, если от чужой жизни зависит твоя собственная. Если ты умрешь, Ирдес, и мне не жить…

Он умолк. Вот только не ври мне! Ты хочешь сказать, что дело в обмене душ, в том, что наши души связаны слишком тесно, но это далеко не вся правда! Так что не ври. Я жду!

— В семье, где я рос после смерти родителей, — продолжил, поколебавшись, мой светлый брат, — был свой ребенок, на два года младше меня. Вэйв… Вэйвэнлин. Мы росли как родные братья, я был хранителем, он — сыном хранителя и будущим стражником. Почти шесть лет назад мы сбежали в запретную зону. Нам не повезло, одна из сумеречных… или хаотичных… я не знаю точно… в общем, одна из тварей оставила там ловушку, и Вэйв в нее попал. Я должен был действовать, но… испугался. Мне стало страшно, демоны дери! Вместо того чтобы сражаться, я, по совету Вэйва, побежал за взрослыми… Когда вернулся с подмогой, от Вэйва осталась только лужица крови, пожеванный сапог и обломанный меч. — Он ненадолго замолк, низко опустив голову. — Я думал, что умру. Я не мог жить… все время висел в Сети. Потом стал… ты знаешь кем. И встретил тебя, воробей. Ты был такой… только после трансформации, как брошенный котенок, помнишь, Ирдес? И такой же, каким был Вэйв… Когда мы обменялись частичками душ — помнишь это, малыш? — я понял, что смогу жить. Только не решался сказать тебе, что я светлый…