Кондор принимает вызов (Орден Посвященных) - Сергей Соболев

Диггеры не опасны, к тому же предпринимаются меры, чтобы эта публика держалась подальше от городских подземелий. Опасны лишь специально подготовленные люди. Те, чьей подготовкой занималось государство. Россия, к примеру. Или Соединенные Штаты.

Кожухов прекрасно понимал, зачем к нему пожаловал советник Велп. Тем более что за два дня до этого состоялся подробнейший разговор с доверенным помощником Велпа Гюнтером Ланге.

Тренированный глаз привычно среагировал на камешек. Присев на корточки, Кожухов выковырял пальцем из песчаной выемки кусочек янтаря. Потер о ладонь, очищая его от налипших песчинок. Неплохой экземпляр: по форме напоминает куриное яйцо, густо-желтый, прозрачный, именно такой янтарь высоко ценится специалистами, поскольку он легко поддается обработке и хорошо смотрится в ювелирных изделиях. Во время последнего "выброса" Балтика щедро усеяла прибрежные пески подобными камушками. Несколько реже попадается модный нынче белый матовый янтарь, имеющий такой цвет из-за того, что в момент застывания смола получила мало солнечного света. Иногда здесь можно найти синий янтарь - столь экзотическая окраска возникает из-за примесей в смоле сульфида железа. Так же редко море выносит на пляжи черный янтарь - с примесями земли и зеленоватый - с примесями трав. И уж крайне редко попадаются куски янтаря с инклюзами: застывшими в смоле каких-нибудь 60 миллионов лет назад представителями фауны и флоры, фрагментарно или целиком - листьями, спорами растений, насекомыми и даже ящерицами.

Кожухову инклюзы пока не попадались, но втайне он мечтал, что когда-нибудь найдет на своем пляже необычный экземпляр.

У него собралась уже приличная коллекция из найденных им камушков. Он и сам не знал, как поступить со своим собранием. Да и не думал пока об этом. Ему важен сам процесс: было ничье, а стало его, Кожухова, собственностью.

Показав визитеру "яичко", он сунул его в карман плаща, присовокупив находку к двум камушкам помельче, которые обнаружил на берегу еще до приезда Велпа.

– Он сам не отойдет в сторону, я его знаю, - сказал он глухим голосом. - Уговоры тоже бесполезны, но зато могут его насторожить… Я решу эту проблему, советник. Мои люди разберутся и с ним самим, и с его окружением. Но нужно выждать какое-то время. Сами знаете, после недавних событий у нас неспокойно. Действовать прямо было бы сейчас неразумно. Нужно выдержать паузу. Как минимум месяц…

Ничего не поделаешь, придется резать "курочку рябу". Но за это время он и его доверенные люди успеют перехватить у Казанцева нити управления янтарной отраслью и произвести масштабную кадровую чистку.

Велп внешне никак не выдал своего недовольства. Раньше он находил увлечение Кожухова "собирательством" забавным, не более того, но сейчас эта его привычка смотреть под ноги и шарить глазами по берегу стала раздражать советника. Тем более что занятие это постепенно превратилось для того в настоящую манию.

"Спецпакет", добытый ценой жизни Руди, открыл новые, практически неиссякаемые источники финансирования. Германские партнеры четко уразумели, какие перспективы сулит удачное завершение проекта "ДОРРСТ". Незаменимых людей не бывает - на место Кожухова и Тихомирова уже готовятся достойные кандидаты. Воздействовать на них становится все сложнее и сложнее, в сущности, они уже материал отработанный.

Но вначале они должны смести с дороги "янтарного барона".

– Договорились, господин Кожухов, - бесцветным голосом заключил Велп. - Но я все же надеюсь, что вы разрешите известную вам проблему несколько ранее оговоренного нами срока.

Глава 7

В памяти Конрада Велпа практически не сохранилось воспоминаний, относящихся к кенигсбергскому периоду его жизни. По причине малолетства, понятно. И еще потому, что из расположенного глубоко под землей бомбоубежища не больно много разглядишь.

В ту пору, наверное, он смахивал на маленького затравленного зверька. Пройдет еще немало времени, прежде чем мальчик избавится от преследовавшего его по пятам удушливого запаха гари и копоти.

В год заката Веймарской республики его отец занимал скромную должность в Управлении по делам культуры Восточной Пруссии. Молодой ученый был шапочно знаком с авторитетным искусствоведом Альфредом Роде. По прошествии многих лет судьбы двух этих людей будут переплетены самым причудливым образом.

Альфред Велп уже в то время умел заглядывать далеко в будущее. Приход Гитлера к власти открыл перед ним самые широкие горизонты. В 1933 году он вступил в ряды членов НСДАП, а спустя четыре года пройдет обряд посвящения и станет адептом ордена "Тотен Копф" ("Мертвая голова") - именно из этого обряда и происходит термин "посвященный", несколько модифицированный в современности и обозначающий нынче, что человек посвящен в сокровенные тайны и проекты и готов работать на будущее Германии.

С этого момента начинается его неуклонное восхождение по ступеням тайной иерархии СС, ордена "черных рунических мужчин", наследников древних германских традиций. В годы войны работал как в самом ЭСТРР - "Эйнзац-штаб рейхсляйтера Розенберга", - так и в локальных подразделениях штаба. Таких, например, как хауптарбайтс группа "МИТТЕ", выпотрошившая в сорок четвертом год, минские библиотеки и музеи.

Помимо ведомства Розенберга Велпу-старшему довелось поработать и в секретном учреждении, созданном лично Герингом, так называемом "ФА" - простое и незатейливое наименование "Форшунгсамт", "Исследовательское учреждение", - за последним нужен был особый пригляд со стороны "черных" СС. И наконец, последнее по времени назначение: начальник особого подразделения СС под кодовым названием "Кенигсберг-Ост".

Впоследствии Конрад узнает от своего отца, что лишь чудо спасло его в те августовские дни 44-го года от неминуемой гибели. В канун массированных налетов союзной авиации на Кенигсберг маленького Конрада забрала с собой золовка отца, фрау Эльза. Вплоть до католического Рождества 1945 года он будет жить у родственников в Шарлоттенбурге, нынче поселок Лермонтово. Во время одного из налетов дом, расположенный на пересечении Рихард-Вагнерштрассе и Бессельштрассе, был разрушен прямым попаданием пятисоткилограммовой авиабомбы, от него остались лишь руины. Сгорели либо задохнулись в дыму пожарища все, кто искал спасения в подвалах здания. От мамы Конрада и его девятилетней сестрички Ленхен осталась лишь горстка пепла. Их прах будет захоронен на Немецком реформаторском кладбище.

Старший брат Рудольф, а именно в его честь Конрад Велп назовет своего первенца, к тому времени уже сражался с оружием в руках, хотя ему исполнилось только четырнадцать лет. В январе сорок пятого он пройдет первый обряд посвящения. Таинство проходило на территории полуразрушенного после налетов союзной авиации Королевского замка.

Старший брат погиб 13 апреля 1945 года. На память о нем остались серебряное кольцо с изображением "мертвой головы" и кинжал. Эти атрибуты сбереглись благодаря Велпу-старшему, сейчас они хранятся в Ульме. Кольцо несколько уже, чем у ветеранов СС, - такие получали "молодые волчата", которым в будущем предстояло пройти целую череду испытаний.

Москва к тому времени успела отсалютовать по поводу взятия крепости Кенигсберг, но очаги сопротивления в городе еще сохранились. Командование русских опасалось диверсий со стороны "вервольфов", поэтому саперы Красной армии принялись спешно подрывать проходы из бункеров, глубоких подвалов городских зданий и колодцы подземных коммуникаций. Подрывники из спецподразделения Велпа также торопились доделать свою работу. В те дни никто не берег себя, работали за пределами человеческих возможностей, не считаясь с постоянной угрозой для жизни.

Задача, поставленная перед оберштурмбаннфюрером Велпом, будет выполнена в полном объеме. Но за это ему придется заплатить высокую цену. Пройдут годы, и отец укажет ему то место, где он собственноручно похоронил Рудольфа.

В огне войны Конрад Велп потерял практически всю свою родню. В западный оккупированный сектор Германии он попадет в общем числе переселенцев из Восточной Пруссии, хотя правильнее было бы назвать этих несчастных людей гонимыми беженцами. В его жизни будет немало драматических коллизий, какое-то время ему доведется даже провести в стенах сиротского приюта в Штутгарте.

К этому периоду относятся и его первые воспоминания: поздняя весна сорок шестого года, громовые раскаты майской грозы, мигом напомнившие ему о кошмарных бомбежках и артобстрелах. Помнится, всем его существом завладел животный ужас, от страха он забился под кровать, где и обнаружили его на следующее утро…

Какое-то время отец вынужден был скрываться, заметая за собой следы. В особенности пришлось опасаться американцев, охотившихся за тайнами Третьего рейха. В итоге ему пришлось сменить не только имя и фамилию, но и переменить внешность, чему способствовала удачная пластическая операция, проведенная в одной из частных клиник.