Порт-Артур (Том 2) - Александр Степанов

Но на пороге появился странный субъект, бритый, одетый в офицерскую форму без погон, с белой повязкой на левой руке, на которой четко виднелись две буквы - "В. К. ".

- Дворянин Ножин, - представился он, отдавая честь.

- Попович Борейко, - поднялся поручик навстречу гостю.

На лице Ножина появилось выражение растерянности и удивления.

- Я вас не понимаю...

- Вы изволили довести до моего сведения, что принадлежите к благородному российскому дворянству. Поэтому я почел за должное сообщить вам, что я происхожу из кутейников, - не моргнув глазом ответил Борейко. - Что касается тебя, Сережа, то, право, не знаю, кто ты по своему происхождению.

- Из интеллигентов, если такое сословие имеется, - улыбнулся Звонарев.

- Очень приятно, - пожал ему руку Ножин, все еще не оправившийся от удивления.

- Прошу садиться. Иван, подай стакан! - скомандовал Борейко денщику. Чем могу быть вам полезен?

- Я состою военным корреспондентом артурской газеты "Новый край"...

- Артурская сплетница тож, - проворчал поручик.

- Я не согласен с такой оценкой нашей деятельности.

- Описываете мифические генеральские подвиги, а о настоящих героях-солдатах и матросах - молчите. Послушать вас, так весь Артур держится на Стесселе, Никитине, Фоке и прочей сволочи. И все свое внимание уделяете тому, что сказала, что подумала и о чем не думала Вера Алексеевна, какой готовят обед у генерала Смирнова, сколько раз мадемуазель Белая встречалась с Звонаревым, - гудел Борейко.

- Оставь меня в покое, Борис! - вспыхнул прапорщик.

Ножин недоумевающе глядел на обоих офицеров.

- Мадемуазель Белую я не имею чести знать, и вообще о ней, насколько мне известно, никогда ничего не писалось!

- Зато, наверное, знаете мадемуазель Селенину.

Ведь вы, кажется, живете рядом с Пушкинской школой?

- Эту маленькую и очень свирепую учительницу, которая беспрерывно меня терзает своей музыкой и пением? Увы, знаю, и даже слишком хорошо!

Звонарев торжествовал, ехидно поглядывая на Борейко.

- Ольга Семеновна обладает прекрасным слухом и недурным голосом, заметил Борейко.

- Надо добавить: на твой вкус и взгляд, - подсказал Звонарев.

- Конечно, иногда бывает приятно послушать и ее, но после целого дня канонады так хочется тишины и покоя...

- Пьете? - перебил Ножина Борейко, наливая водку в стаканы.

- Пью, но только рюмками.

- В чужой монастырь со своим уставом не суйтесь!

На Залитерной рюмок и в заводе нет, поэтому прошу. И поручик протянул корреспонденту стакан. - Ваше здоровье!

Ножину ничего не оставалось, как выпить, Борейко не замедлил вновь наполнить стакан.

- Не могу, ей-богу, не могу больше, - уверял корреспондент.

- Я выпил за ваше здоровье, надеюсь, что вы, хотя бы из любезности, ответите мне тем же.

Пришлось гостю еще раз опорожнить свой стакан. Он быстро начал хмелеть.

- Разрешите осмотреть батарею? На свежем воздухе мне будет лучше.

- Милости прошу! - И они вышли из блиндажа.

Солнце еще достаточно сильно грело. От жары Ножину стало еще хуже, и он поторопился отойти в сторону. Вернувшись через некоторое время, он умылся, привел себя в порядок и, извинившись за причиненное беспокойство, предложил сфотографировать батарею вместе с солдатами и офицерами.

- Я этого не разрешу, - нахмурился Борейко.

- Снимок не будет помещен в газете.

- Если вы это сделаете, я настою на вашем расстреле. В Артуре и так достаточно шпионов, - заявил поручик. - Не угодно ли вам пройтись вместе со мной в стрелковые окопы? Оттуда вы сможете заснять японские укрепления. Надо думать, они им известны лучше нашего и едва ли заинтересуют их.

- Судя по вашим словам, можно подумать, что "Новый край" издается для штаба Ноги, а не для жителей и гарнизона осажденного Артура.

- Во всяком случае, для него она представляет во много раз больше интереса, чем для местных аборигенов и гарнизона.

- Ваша точка зрения совпадает со взглядами генерала Стесселя по этому вопросу.

- Сомневаюсь, чтобы это было как! Газета в Артуре нужна, но газета, хорошо снабженная новостями извне и совершенно не касающаяся вопросов обороны, поскольку они секретны.

- Мы и пишем о том, что произошло два-три дня тому назад...

- Чем и облегчаете работу японской разведке.

- Имеется, кроме того, специальная военная и морская цензура...

- Но в ней сидят или олухи, или предатели, разрешающие вам печатать о положении наших войск, - не унимался Борейко. - Пойдемте-ка лучше к стрелкам. Там вы сможете вблизи полюбоваться на наших желтолицых друзей, которые уже скоро восемь месяцев учат нас уму-разуму и, в частности, военному делу.

- А там не очень опасно?

- Я думаю, что чувство страха незнакомо представителю доблестного российского дворянства.

- Да, конечно, но все же...

Борейко повел своего гостя не по ходам сообщения, а напрямик, укрываясь лишь за складками местности. Японцы вскоре заметили их и открыли ружейный огонь. В воздухе запели пули. Ножин весь съежился, втянул голову в плечи и пугливо наклонялся при каждой близко пролетавшей пуле.

- Много, видно, у вас знакомых среди японцев, что вам приходится так часто раскланиваться!

- Дорога, знаете, здесь неровная, боюсь споткнуться и внимательно смотрю себе под ноги...

- Этак вы ничего не увидите! Поднимемся на холм, что вправо. Там хорошо видна вся линия японских траншей.

Но его спутник вдруг споткнулся и присел на землю.

- Ой, больно! Нога подвернулась, и, верно, растянулись связки... Помогите мне добраться до окопов.

Поручик сгреб Ножина под мышки и быстро отволок его до ближайшего блиндажа. Затем он велел позвать Шметилло.

- Гости к вам пожаловали, Игнатий Брониславович. Потомственный дворянин и военный корреспондент газеты "Новый край" господин Ножин, - торжественно представил Борейко. - Объят желанием сфотографировать японцев, осаждающих Артур.

Шметилло поморщился и довольно сухо поздоровался со все еще охающим корреспондентом.

- Пройдемте в передовой окоп, гам всего шагов пятьдесят до противника.

Отдельные фигуры то и дело показываются над бруствером.

- Благодарю вас, я и здесь увижу все, что меня интересует, - залепетал Ножин.

- Отсюда что-либо снять трудно - слишком далеко, а там до японцев рукой подать, - уговаривал Шметилло.

Отчаянно охая и сильно хромая, незадачливый корреспондент поплелся за офицерами - Здесь начинается ход в передовой окоп - сейчас налево, но дальше передвигаться можно только ползком, - указал Шметилло.

- С больной йогой я едва ли туда проберусь, - нерешительно проговорил Ножин.

- Харитина, проводи их благородие в секрет, - приказал капитан.

- Слушаюсь, ваше высокоблагородие. Пожалуйте за мной, - повернулась она к Ножину...

- Право же, мне трудно...

- Ты и есть знаменитая Харитина? - приподнял за подбородок голову молодой женщины Борейко. - Глаза ясные, чистые, видать - девка хорошая. Певунья?

Харитина сперва смутилась и хотела высвободиться, а затем, взглянув на приветливую физиономию поручика, с улыбкой ответила:

- В девках самой голосистой считалась на селе.

- Вот и отлично! Заходи вечерком к нам на Залитерную, а то у нас одни мужики и не хватает женского голоса. Да ты не бойся, - успокоил он, увидев недоверие в глазах Харитины, - у нас народ смирный.

- Если капитан пустят...

- Разрешит, не сомневайся. А теперь проводи-ка их благородие.

Ножин скрепя сердце пополз вперед. Вечерело, солнце косыми лучами освещало русские окопы, японские же были в золотистой дымке пыли.

- Отсалютуем, что ли, нашему гостю? - предложил Борейко и, не дожидаясь ответа, выстрелил из самодельною пулемета. Наглухо укрепленный с помощью кольев в землю, пулемет дал резкий залп. Поручик радостно захохотал.

- Вот так здорово! Даже самому страшно стало.

Встревоженные японцы тотчас появились у бойниц бруствера.

- Снимайте! - заорал Борейко, сложив руки рупором, и, припав к прикладу крайней винтовки, выпустил раз за разом всю обойму.

В ответ загремели сначала одиночные выстрелы, а затем залпы. Их дополнили гулкие взрывы ручных гранат.

- Заварилась каша! Теперь до темноты не успокоятся, - заметил Шметилло.

- Как бы Харитину не задело, - забеспокоился Борейко - Она баба обстрелянная, сумеет спрятаться, а вот щелкоперушку может и зацепить.

- Наука ему впредь будет.

В этот момент в окопе появился без шапки, в разорванном кителе, весь измазанный Ножин и, бессмысленно оглянувшись вокруг, кинулся бежать вдоль окопа.

- Поберегите ногу, она у вас, того и гляди, сломается! - кричали ему вдогонку Шметилло и Борейко, но корреспондент с быстротой молнии мчался по направлению к батарее литеры Б.

- Он теперь, пока не добежит до своей редакции, ни за что не остановится, - усмехнулся капитан.

Подошла смеющаяся, тоже измазанная Харитина, держа в руке фуражку Ножина.