Место под солнцем - Лиза Марклунд

Она снова села на кровать и поставила сумку себе на колени. Достала оттуда мобильный телефон и надолго задумалась, держа его в руке. Ей надо позвонить Лотте и сказать, что завтра рано утром они едут в Гибралтар. Она никак не могла решить, что лучше – позвонить или отправить сообщение. Несколько секунд она колебалась, но все-таки решила отправить сообщение. Потом она открыла список пропущенных вызовов.

Номер Томаса шел следующим после номера коммутатора правительственной канцелярии.

Она посмотрела на часы. Было четверть девятого. Анника с трудом сглотнула и нажала кнопку вызова.

Пошли гудки – один, два, три, четыре…

– Да, слушаю. Это Томас.

Чтобы заговорить, Аннике пришлось откашляться.

– Да, привет, – сказала она. – Это я.

– Привет, привет! – ответил он. – Как дела?

Он сказал слово «привет» дважды, видимо удивившись ее звонку.

– Я увидела, что ты мне звонил. Утром или в первой половине дня.

– Да-да, звонил. Ты можешь немного подождать?

Он на несколько секунд отошел от телефона, и Анника слышала, как он в отдалении что-то говорил по-английски.

– Ну вот, – сказал он. – Теперь я вышел.

– Где ты?

– В отеле «Парадор». Выходит окнами на море и стоит рядом с аэропортом. Если услышишь грохот, то не думай, что началась Третья мировая война, и не пугайся – это просто прилетела очередная партия британских туристов в Торремолинос.

Конец фразы потонул в жутком реве заходящего на посадку самолета.

– Вот так это выглядит в натуре, – сказал он и натянуто рассмеялся. Он был чем-то подавлен, во всяком случае, радостным его голос назвать было нельзя.

– Ты что-то хотел мне сказать? – трусливо спросила она, пытаясь свалить на него ответственность за разговор.

– Да, – сказал он, – утром мне звонили из страховой компании. Помнишь компанию по возмещению материального ущерба «Захриссон»?

Она приткрыла глаза и вспомнила человека с широкой неискренней улыбкой и контору со стеклянными стенами и хромированной мебелью, вознесшуюся над землей и водой.

– Как же я могу такое забыть? – ответила она.

– Так вот, этот тип позвонил мне и сказал, что мы можем получить страховку. Ты не знаешь, что произошло?

Анника облегченно рассмеялась. Все сказанное Халениусом оказалось правдой.

– Арестовали поджигателя. Это женщина, сейчас она сидит в американской тюрьме. Ее не выдадут нашему правосудию, поэтому процесса над ней не будет, но зато с нас будут сняты все подозрения.

Она сказала «с нас», а не «с меня», и Томас не стал возражать.

– Это же здорово, – сказал он.

Анника сглотнула и предложила:

– Может быть, отметим это дело?

– Отметим?

– Что ты делаешь завтра вечером?

– Переговоры заканчиваются в четыре. Обед будет где-то в полдень.

Анника до крови закусила губу.

– Хорошо, – сказала она, чувствуя, как от смущения горячая волна заливает ей лицо. – Понятно, у тебя есть время днем…

В трубке наступило довольно долгое молчание. Анника прикрыла глаза ладонью.

– Правда, это переговоры со скандинавской делегацией, – сказал он. – Точнее, с норвежцами. Какие же они скаредные. Все как один говорят, что хорошо бы вступить в ЕС, но при этом отказываются от участия, чтобы не платить по счетам.

Он помолчал.

– Я могу взять у тебя интервью о том, как прошли переговоры, – предложила Анника.

– Боюсь, мне будет трудно подводить итоги без.

– Ты можешь просто сказать, что переговоры весьма результативны, что вы на верном пути и что работа продвигается в нужном направлении.

Он подумал и наконец решился:

– Впрочем, они смогут разобраться и без меня. Когда мы встретимся?

Она ощутила безумную радость, едва сдерживая восторг.

– Я живу в Пуэрто-Банусе, – сказала она и попыталась овладеть собой. – Ты бывал здесь?

– Да, один раз с родителями. Мне было тогда четырнадцать лет. Где ты живешь?

Она продиктовала ему название отеля и приблизительную схему проезда, предупредила, чтобы он ехал по первой платной дороге, а не по второй, иначе попадет в Эстепону, а туда попадать не стоит.

Они договорились, что встретятся в восемь часов в вестибюле отеля.

Закончив разговор, она подумала, что надо садиться писать, но усталость была так сильна, что Анника сняла юбку, блузку и забралась под простыню. В голове блуждали спутанные, но счастливые мысли, она незаметно уснула, когда на шоссе зажглись огни.

В Западной Испании рассвет наступает позже, чем в других районах Европы.

Дело здесь не в дискриминации со стороны солнца или богов погоды, а в политическом решении испанских властей. Было решено, что вся материковая часть Испании должна жить в том же часовом поясе, что и остальная Европа, – то есть время по Гринвичу плюс один час, но с географической точки зрения это решение было ошибочным. Анника стояла на пляже в шортах, куртке с капюшоном и кроссовках и смотрела, как в половине восьмого утра над Пуэрто-Банусом поднимается солнце. То же солнце освещало и противоположную сторону моря, красноватый марокканский берег, но там в это время было только половина шестого.

Она долго смотрела на воду, думая о времени и о том, что делают с ним люди.

Это был последний рабочий день на Солнечном Берегу. Завтра утром она летит домой. Она не дописала последнее из взятых ею интервью. Весь материал хранился в виде разрозненных записей в блокноте и в цифровом виде – в телефоне. Потребуется несколько дней для того, чтобы привести все это в порядок и подготовить к публикации. Ни одна из статей не казалась ей особенно интересной. На то, чем она действительно хотела заняться, – на расследование взаимоотношений в семье Сёдерстрём – у нее просто не хватило времени.

«У преступления всегда есть мотив, даже если он неясен. Убийство целой семьи говорит о неслыханной жестокости. Убийцы оставили явное и недвусмысленное предупреждение. Мы не знаем, кто был истинной мишенью этого массового убийства. Себастиан Сёдерстрём был безалаберным транжирой, Вероника Сёдерстрём – успешным и уважаемым адвокатом. Но если никто не задает вопросов, то на них никто и не отвечает. Сюзетта растворилась в тумане 30 декабря прошлого года. Может быть, с ней произошло нечто худшее, чем убийство».

Анника отогнала прочь эти неприятные мысли.

Ночью дул сильный ветер. К утру он улегся, но стало холодно, и Анника мерзла в своих коротких шортах.

В Гибралтаре будет весело. Там будут нужны всего несколько фотографий, но потом придется делать качественный портрет шведской девушки с ее рассказом о великосветских наркотических раутах. Правда, девушка может оказаться единственным человеком, который разрешит себя фотографировать. Адвокат позировать, скорее всего, откажется.

Анника понимала, что на большую журналистскую премию эта серия статей не потянет.

Впрочем, это не ее статьи. Она затронула не те темы и не теми средствами. Большая политика, отраженная скачущими в руках операторов телевизионными камерами, – вот первый претендент на премию, так же как зажигательный репортаж в претенциозной утренней газете о детях и стариках, попавших под нож урезания социальных гарантий, ну и, конечно, война. Одна только фотография идущего с белым флагом иракского старика может стать фотографией года.

Анника несколько минут смотрела на кроваво-красное солнце, а потом вернулась в отель. Надо успеть позавтракать до того, как спустится Лотта.

Они встретились у лифта. Лотта вышла из него в тот момент, когда Анника собралась в него войти.

– Великобритания не входит в Шенгенскую зону, – сказала Анника. – Надо иметь с собой паспорт. Мы выезжаем через полчаса.

Двери лифта закрылись, и Анника нажала кнопку четвертого этажа.

Она приняла душ, переоделась, собрала вещи и подумала о том, как бы ей напомнить Лотте, чтобы та взяла с собой камеру.

«Это неразумно, – промелькнуло у нее в голове, – что я должна в затруднительных ситуациях сама принимать решения, хотя у меня есть фотограф, который вообще-то должен выполнять свою работу».

Она понимала, что Патрику нужно интервью с абсолютно коррумпированным адвокатом, который – представившись полным именем и разрешив сделать его фотографии – честно расскажет, как он отмывает миллиарды наркомафии.

Она очень сомневалась в том, что добрый друг Рикарда Мармена предоставит ей такую информацию.

Можно было, наоборот, предположить, что это будет довольно вымученное интервью: «Так приятно, что ты согласился меня принять. Скажи, будь любезен, ты куплен мафией? Как так, нет? Как ты думаешь, не подкуплены ли твои коллеги?»

Она очень естественно и непринужденно позволит ему объяснить, как построена система теневых предприятий. Она спросит, видит ли он какие-либо опасности или недостатки этой системы, а потом дополнит текст объяснениями Рикарда Мармена насчет механизма отмывания денег. Это объяснение позволит связать весь материал воедино. Датчанин позволит персонифицировать эту реальность, хотя его личность останется за кадром газетной публикации.