Место под солнцем - Лиза Марклунд

– Вероника была юристом по экономическим делам. Она занималась главным образом договорами и переговорами для различных международных концернов.

– Ах вот оно что, – вздохнула Анника, постаравшись изобразить разочарование. – Я-то думала, она занималась защитой невинных людей, таких как мой брат. Но на вывеске же написано: юридические услуги.

Генри Холлистер недовольно поморщился.

– Ты даже представить себе не можешь, какие обвинения выдвигают против международных предприятий, – сказал он. – Власти очень подозрительно относятся к успешным предприятиям в этой части мира. Другое дело – в США, откуда я приехал. Там вот, наоборот, поощряют свободное предпринимательство.

Анника восхищенно кивнула.

– И с какими же такими группами она работала?

– С импортными и экспортными фирмами, – сказал Генри Холлистер, но потом опомнился, прикусил язык и наклонился к Аннике: – Откуда, собственно говоря, ты знаешь Веронику?

Анника попыталась улыбнуться, чувствуя, как ей начинает жечь пятки.

– Я ухаживала за пони Мю. Мы никак не могли найти покупателя, и мне приходилось ежедневно ее выезжать, чтобы она не потеряла форму. Такая хорошенька лошадка. Ты ее не видел?

Американец встал.

– Очень сожалею, но ничем не могу помочь.

Анника тяжело вздохнула и тоже встала.

– Попробую найти помощь в другом месте. Ты не знаешь какого-нибудь адвоката по уголовным делам?

– Очень сожалею, – еще раз повторил молодой человек.

Анника улыбнулась, стараясь придать глазам больше блеска, и протянула ему руку:

– Спасибо, что потратил на меня время.

Американец вдруг забеспокоился.

– Да, слушай, никому не рассказывай, что ты была здесь. Позвони и договорись о встрече, когда сюда придет новый хозяин.

Анника притворилась удивленной.

– Хорошо, – сказала она, – нет проблем.

Они вышли в холл. По дороге Анника, скосив глаза, увидела висевший на стене диплом в рамке под стеклом: «Факультет права Оксфордского университета».

Это был диплом Вероники.

– Если вдруг кто-нибудь из твоих знакомых захочет купить хорошего пони, то пусть позвонит в конюшню, – сказала Анника и прикрыла за собой входную дверь.

Она прошла по узкому коридору. Свет на лестничной клетке погас, и снова стало непроницаемо темно. Она отыскала выключатель, зажгла свет и тихо, но быстро сбежала с лестницы.

Выйдя на улицу, Анника остановилась, чтобы отдышаться. У нее было такое чувство, что по лестнице она бежала не вниз, а вверх. Она бросила еще один взгляд на фасад неприметного дома и, торопливо пройдя переулок, свернула за угол. Остановившись у закрытой посреднической конторы, лихорадочно выудила из сумки блокнот и ручку. Усевшись прямо на тротуар, быстро записала состоявшийся разговор с молодым американцем.

Вероника была блестяще образованным юристом с дипломом крупнейшего британского университета. Она занималась экономическими делами, но, как следовало из надписи на вывеске, оказывала также и разнообразные юридические услуги. Она помогала в составлении договоров и представляла на переговорах интересы международных финансовых групп, занимавшихся импортом и экспортом. Эти группы периодически попадали в поле зрения прокуратуры, и тогда, наверное, в игру вступала Вероника Сёдерстрём с ее «юридическими услугами».

После смерти Вероники контора осталась собственностью концерна. Значит, существовал концерн, объединявший множество собственников, которые теперь контролировали бюро Вероники Сёдерстрём, а может быть, контролировали его всегда.

Новый владелец ждет лишь завершения формальностей, чтобы вступить в права собственности. Откуда появится этот новый владелец? Возможно, с севера?

Сейчас в этой конторе сидел американский помощник адвоката, который заскучал настолько, что пустил человека с улицы, что ему категорически запретили делать. Об этом говорила его последняя фраза. О том, чтобы она никому не рассказывала, что была в конторе. Вид молодого человека говорил о том, что время от времени он все же контактирует с внешним миром, иначе он был бы одет в тренировочный костюм и кроссовки. Навещали ли представители концерна контору, не оповещая об этом заранее американца?

Дом, в котором помещалась контора, сам по себе уже был достаточно загадочным. Почему большая часть помещений была закрыта и заколочена? В Википедии Анника прочитала, что цены на недвижимость в Гибралтаре зашкаливают. Обычно люди, работающие в Гибралтаре, живут на испанской стороне границы, в Ла-Линее, где цены на недвижимость в три раза ниже расходов на одну только аренду жилья в Гибралтаре.

Она посмотрела на витрину посреднической фирмы. Здесь тоже никто, по-видимому, давно не работал, потому что на подоконнике валялись дохлые мухи.

Она встала, отряхнула пыль с брюк и решила разобраться с ценами на недвижимость в Гибралтаре.

Судя по витрине, выбор был не особенно велик. На картинках было изображено несколько вилл и квартир без указания сведений об объектах и, естественно, без адресов. Карита рассказывала, что испанцы, продавая дом, часто прибегают к услугам десяти разных маклеров и поэтому маклеры скрывают адреса, чтобы никто не увел у них из-под носа лакомый объект.

Анника скользнула взглядом по фотографиям. Похоже, на них были не объекты Гибралтара, а дома на Солнечном Берегу.

Она снова вгляделась в изображения. Нет, наверное, ей показалось. Она подошла ближе и стерла пыль со стекла. Под одной фотографией было написано по-английски: «Свободная вилла. Великолепный семейный дом. Идеальное вложение денег».

Фотография продающейся виллы, которая находилась в правом углу витрины, выцвела и покоробилась на углах под действием солнечных лучей и сырости. Нигде не было написано, где располагается эта вилла, насколько она велика и сколько стоит, но Анника ее узнала. Двух– и трехэтажные фрагменты дома, террасы и балконы, башенки, колонны и своды, точеный бетон и гофрированная железная крыша. Все здание венчалось башней со сводчатыми окнами, выходившими на все четыре стороны света. Бассейн, освещение, склон горы и дальний фон.

Ошибиться было невозможно. Это был дом семьи Сёдерстрём в Новой Андалусии.

Снимки, скорее всего, были сделаны несколько лет назад, так как деревья были ниже, чем они были зимой, а в одном из углов участка стояла бетономешалка.

Анника подошла к двери, чтобы посмотреть, не обозначено ли на ней время работы конторы. Никакого расписания не было, но зато была латунная табличка, на которой стояло:

A Place in the Sun

Your Real Estate Agents on the Coast

Visit us at www.aplaceinthesun.se

Она посмотрела на табличку и дважды перечитала последнюю строчку.

«Место под солнцем, точка, се».

Почему «точка, се»?

Почему у расположенной в Гибралтаре маклерской конторы шведский интернет-адрес?

Она вытащила блокнот, записала адрес. Потом вернулась к витрине, чтобы посмотреть, нет ли под фотографией номера контактного телефона.

Никакого номера там не было.

Конечно, нет ничего странного в том, что вилла выставлена на продажу. Ведь продается же пони. Но почему было не разместить здесь более новые и качественные фотографии?

Или эти фотографии продолжали висеть здесь после того, как семья Сёдерстрём купила виллу? Вероника работала здесь и наверняка не раз проходила мимо этой витрины и видела выставленную на продажу виллу. Может быть, она и купила ее после этого? Возможно, покупка была совершена через этого маклера, но он так и не удосужился убрать фотографию с витрины.

Анника посмотрела на часы. Пора ехать в Эстепону.

Было, правда, одно неудобство – отсутствие машины.

Остановка автобусов в Ла-Линее находилась на площади Европы – большом перекрестке в паре кварталов от границы. Автобусы в Эстепону ходили каждый час, до отправления следующего оставалось десять минут. Анника купила билет за три евро шестьдесят пять центов, и в это время автобус подъехал к остановке, дымя мощным дизелем. Она вошла в салон, ощущая ногами вибрацию двигателя. Пахло машинным маслом и дезинфекцией. Сиденья были обтянуты синим плюшем, окна затянуты грязными занавесками. Анника сразу вспомнила школьный автобус, который возил ее из Хеллефорснеса во Флен, а потом в гимназию в Катрине-хольм.

Правда, на внешнем виде сходство со школьным автобусом и заканчивалось. Путь, который на машине занял бы четверть часа, этот автобус из-за испанских особенностей уличного движения растянул на полтора часа. Автобус останавливался в каждой деревушке и подбирал и выпускал народ на каждом перекрестке. Возле Марина-де-Касареса Анника задремала. Проснулась она, когда в Баия-Дорада в автобус с грохотом ввалился парень с доской для серфинга.

Дорога вилась вдоль моря. Поверхность воды пенилась от ветра. Небо было темно-синим и абсолютно безоблачным. Она поняла, что автобус приближается к Эстепоне.