Владимирские Мономахи - Евгений Салиас

Змглод сам не знал, как «простил» любимую девушку, как примирился с мыслью, что его жена будет не кто иная, как прежняя наложница Басанова.

Страстная любовь превозмогла все. Вдобавок, бедная девушка сама была так страшно несчастна, что это уже вполне очищало ее в его глазах.

На другой день после объяснения с Васильем Васильевичем Змглод пошел бродить по саду в обыкновенный, давно им положенный час… Алла знала этот час его обхода и знала, что он побывал уже у ее отца. И она тоже наудачу вышла в сад с умыслом его встретить и объясниться.

С той ночи, что Змглод поймал ее в дверях проклятой винтушки, девушка мучилась, не спала ночей, а днем сидела у себя и не показывалась никуда, даже не навещала молодую барышню-приятельницу.

Горе ее стало еще горше с той минуты, что любимый ею человек знал ее невольный срам и, страдая так же, как и она, вдобавок мог обвинить ее. Алла наивно думала, что Змглод подозревает ее в том, что она добровольно пошла на такое дело, которое для нее было много ужаснее всякого истязания… Она готова была согласиться, чтобы ее наказывали розгами и плетьми, но избавили от ночных посещений старика.

«А он меня обвиняет, — говорила она себе. — Он не чает, какое это мое мучительство».

Разумеется, и обер-рунт и молодая девушка завидев друг друга в саду, тотчас сошлись. Алле хотелось даже броситься бегом навстречу, но она боялась, как и что скажет он, как глянет на нее, «пропащую».

Они сошлись молча… Змглод повернул с большой дорожки в чащу, она последовала за ним, как виновная, но счастливая уже тем, что он не отогнал ее, хочет повидаться и переговорить. Когда они очутились в глухой части сада, куда почти никто не заглядывал никогда, Змглод взял Аллу за руку, повел к скамейке, посадил и, сев около нее, продолжал упорно молчать, низко опустив голову и глядя в землю.

Алла молчала, не смея заговорить. Но вдруг она увидела, что плечи ее «милого Турки» как-то встряхиваются, а он будто хрипит и все ниже и ниже клонится туловищем и головой к земле.

Змглод сдерживался… но не смог удержать порыва страстного горя… Он начал рыдать…

Алла вскрикнула и в одно мгновение повисла у него на шее, крепко прижимаясь, плача тоже и целуя его в лицо и в голову.

Он тихо обнял ее. И еще несколько мгновений не вымолвили они ни слова, а плакали как малые дети.

— Денис Иваныч, прости меня, — зашептала наконец Алла. — Вот тебе Бог, я, несчастная, тут ни при чем…

— Знаю… знаю… дорогая моя… — отозвался он. — Я виноват во всем. Да, я виноват. Не надо было мне молчать да выжидать. Надо было тебя отсюда взять скорее, подальше от глаз старого дьявола… Скажи, ведь ты бы согласилась… пошла бы ты за мной?..

Алла глядела, широко раскрыв свои чудные глаза, и не понимала…

— Хочешь ты и теперь быть моей женой? — вдруг воскликнул Змглод.

— Денис Иваныч… — едва слышно ответила девушка и еще крепче прижалась к нему.

— Слушай же меня… Вот мое решение.

И Змглод передал ей то же, что объяснил накануне ее отцу. Разумеется, девушка отнеслась к этому не так, как Ильев. Она была согласна и готова на все. Избавиться от барина и стать женой «милой Турки» было для нее то же, что попасть из ада прямо в рай. И Алла первая предложила не соображаться даже с тем, что решит ее отец, и действовать отважно.

— Хорошо батюшке опасаться да рассуждать, — сказала она. — А мне каково?.. Мне смерть… хуже смерти. Я лучше помру, чем так жить… Мне смерть, право, краше кажет, чем Аникита Ильич со своей лаской… Будь ты на моем месте, Денис Иваныч, ты бы убил его… Вот как… да.

— На твоем месте?! — воскликнул Змглод. — Я, и на своем месте будучи, чую, что сейчас бы ухлопал его, как ни на есть! Собственными руками задавил бы…

И, судорожно сжав кулаки, Змглод высоко взмахнул руками.

Расставшись с Аллой, он отправился прямо к себе и снова прилег на постель… Снова какая-то внезапная и удивительная для него слабость сказалась во всем теле. Ничего подобного за всю жизнь не бывало с ним. Пролежав до вечера, обер-рунт уже не бредил, не злобствовал бесцельно, как было в первые дни… Он обдумывал, как будет объясняться с барином, что ему скажет, какие доводы приведет… Он старался угадать, как отнесется Аникита Ильич к его просьбе. Что ему Алла? Забава… Он, может быть, даже будет рад пристроить краткосрочную любовницу и живо найдет другую… Мало ли таковых перебывало у старого изувера!

На следующий день обер-рунт явился поутру с обычным докладом к барину по винтушке, вскоре после Масеича. Он как бы вновь вступил в отправление своей обязанности.

Заявив барину, что он выздоровел, Змглод добавил, что у него дело, важная просьба… Аникита Ильич, уже отпиливший три кружочка от бревна, еще не пил свое калмычкино зелье…

— Ну, доложишь свое дело сегодня после канцелярии, — сказал он и вспомнил вдруг о Гончем.

— Что же? Никто мне Каина не найдет? — сурово спросил он. — И ты тоже не возьмешься? Не такие дела ты мне вершил… Почище этого поросенка побывали у тебя в руках — умные, лихие, озорные…

— Этот Гончий, право слово, Аникита Ильич, не хуже многих прочих, — ответил обер-рунт. — Я его полагаю даже много озорнее, отважнее и смышленее, чем иной муромский Соловей-Разбойник… Его нам вряд словить. Лишь бы сам ушел и вас не беспокоил. А в руки он не дастся. Не таковский…

— Не смей ты мне этакое говорить! — вспылил Аникита Ильич. — Я хочу, чтобы негодяй был мне доставлен; не живого, так хоть мертвого мне подай! Ну, ступай… А со своей пустяковиной приходи после докладов и приема… Небось, будешь денег просить… Набаловал я вас всех, и стали вы мне служить — хуже нельзя…

Часов через пять, среди дня, Змглод дожидался в приемной не в качестве начальника полиции, а в качестве просителя…

Объяснение «Турки» и барина было короткое, но оба равно были поражены, как громом: Басанов — невероятной затеей Змглода, а Змглод — ответом и обещанием Басанова.

Когда безродный проходимец, наемный рунт, быть может, настоящий турок, бывший магометанин, заявил, что он просит дозволения жениться на Алле Васильевне Ильевой, потому что любит ее, — «Владимирский Мономах», казалось, окаменел на месте, лишившись способности мыслить и двигаться…

Он, основатель и владелец Высоксы, и этот чумазый проходимец — соперники… полюбили одну и ту же?!

Но он, старик, видит и чует, что молоденькая девушка относится к нему неприязненно, гадливо, со страхом и ненавистью, а этот Турка заявляет, что она его давно любит… И это правда! Правда потому, что сам он, Басанов, раза два заметил что-то особенное в их отношениях… Оно в глаза бросилось ему, ничего еще тогда не подозревавшему.