Гарнизон не сдается в аренду - Евгений Костюченко

Но выкуп привезут еще не скоро, а у Гранцова было слишком много дел на Базе. Гораздо более важных дел, чем казнь двоих вооруженных убийц.

Он подобрался к джипу с правой стороны. Двери машины были приоткрыты, и звуки радио доносились вполне отчетливо. В проеме двери Гранцов видел бок Ежика. Тот сидел, откинувшись на спинку кресла и расслабленно свесив руку.

Где-то неподалеку фыркнул стартер. Гранцов замер, подняв автомат. Откуда здесь вторая машина? Кто еще приехал?

Но через секунду он понял, что эта машина уезжает. Двигатель работал почти бесшумно, но подвеска поскрипывала на выбоинах, и эти звуки быстро удалялись.

«Проверим фланги», — решил Гранцов и, скрываясь за низкими кустами, перебрался на левую сторону аллеи.

Он раздвинул ветви и увидел Косого.

Гранцов тяжело вздохнул и опустил автомат. Водитель Ежика лежал грудью на рулевом колесе, и лицо его было залито яркой кровью.

Выждав еще минуту, Вадим подошел к «паджеро». У Ежика чернела аккуратная дырка под скулой. Он сидел, откинув голову, и весь подголовник был в красной пене. Стреляли спереди, справа, через опущенное стекло.

Ни миллиона, ни оружия в машине не оказалось. Не было и видеокамеры.

Гранцов спустился к трассе тем же путем, каким поднялся. Раздвинул кусты, чтобы перепрыгнуть кювет, и увидел на другой стороне дороги «ситроен», стоящий на обочине. Поддубнов расхаживал возле машины, заложив руки за спину и пиная гальку.

«Ты почему здесь стоишь? — хотел закричать Гранцов. — Тебе было приказано не останавливаться! Почему ты стоишь!»

Эх, много чего хотел сказать Вадим своему помощнику, но не сказал.

Бесполезно. Никто вокруг не понимал, что идет война. Что приказы надо выполнять. Что за благодушие, за расслабленность, за лень — за каждый свой промах придется заплатить жизнью. Своей или чужой. Нет, никто этого не понимал, кроме Гранцова.

Он молча сел на заднее сиденье, положив автомат на колени.

— Поздно, — проговорил он в ответ на взгляд мичмана. — Поехали домой.

— Вот и ладно, — облегченно выдохнул Поддубнов. — Хватит, навоевались.

Удивительное дело, но Вадим тоже чувствовал, что ему стало легче оттого, что они опоздали. Это было странное чувство. Ему не удалось рассчитаться с убийцами, и легкая досада скреблась в душе — зря гоняли машину, зря подкрадывался, зря читал приговор. Все зря. Твою работу за тебя сделали другие.

Это и злило, и радовало, и пугало одновременно. Напряжение боя медленно отпускало Гранцова, и он понемногу остывал. Он вдруг понял, что не хотел убивать ни Ежика, ни Косого. Понял он и то, что за всей этой бойней стоят другие фигуры. И ему надо бы добраться до них, пока они не добрались до него. Да только не было у него сейчас ни малейшего желания связываться с противником, который пользуется бесшумными машинами и бесшумными пистолетами.

— Домой, домой, — повторил он. — Борис Макарыч, отвезем Гошку к доктору?

— Вот только заправимся, — Поддубнов кивнул и постучал пальцем по приборной панели. — Надо было сразу везти, не гоняться за всякими уродами. Они свое и без тебя получат.

За поворотом на обочине стояла белая легковушка.

— Ага, приехала, красавица? — прокомментировал Поддубнов, сбавляя ход.

Женщина в черных джинсах и красной ветровке неловко возилась с насосом, пытаясь приладить его к запасному колесу, лежавшему на обочине.

Поддубнов притормозил.

— Придется выручать дамочку. Мало того, что заплутала, так еще и без колеса осталась.

— Заплутала?

— Она из самого Петрозаводска тащится. Искала, как с трассы свернуть в сторону Москвы. Заехала аж на кладбище, еле-еле выбралась. Хорошо, меня увидела, я ей показал, куда ехать. Только зря она это затеяла. На новенькой «хонде», да совсем одна? — Мичман скептически покачал головой. — Отчаянная баба.

— Ты видел, как она спустилась по кладбищенской дороге? — спросил Гранцов.

— Димыч, я быстро. — Мичман пригладил шевелюру и расправил усы. — Помогу человеку. На пустой дороге кто еще поможет, как не мы?

Гранцов видел, как девушка в красной ветровке радостно всплеснула руками, приветствуя Поддубнова. Он подсел к заднему колесу «хонды» и принялся качать рычаг домкрата, а девушка стояла на коленях рядом с ним, неумело тыча ключом в колесо. Мичман отмахнулся, и девушка отдала ему ключ. Она встала, держа руки в карманах ветровки.

Отошла на три шага. Оглянулась вокруг, стоя спиной к «ситроену». Она не могла видеть Гранцова за тонированными стеклами. И не могла знать, что он сейчас на нее смотрит.

Он видел ее с заднего сиденья, через приспущенное стекло передней двери. Видел, как правая рука девушки вытягивается из кармана. В руке у нее был черный длинный предмет. Нет, не гаечный ключ. И не отвертка.

Пистолет.

Она еще раз оглянулась и стала поднимать выпрямленную руку, наводя пистолет на широкую спину мичмана.

В голову или в спину?

В спину вернее, решил Гранцов и надавил на спуск.

Красная ветровка вздрогнула и пошла вбок. Вниз. И Гранцов тоже повел стволом вбок, вниз, нажав на спуск, и в салоне едко запахло порохом, и горячая гильза, отскочив от стекла, ударила его в ухо.

Он выскочил из машины, не отнимая приклада от плеча, и медленно шагнул к лежащей неподвижной фигурке, продолжая целиться в нее.

Мичман лежал у «хонды», уткнув лицо в скрещенные руки.

— Отбой, — сказал Гранцов, почти не слыша собственного голоса из-за звона в ушах. Но Поддубнов услышал и поднял измазанное лицо.

Как и ожидал Вадим, под красной ветровкой оказался тонкий бронежилет. Слишком тонкий для старого «калашникова». Все три пули прошили его сзади, но выйти не смогли.

— Уходим, — скомандовал Гранцов, и Поддубнов, пригибаясь, побежал к своему «ситроену».

А Вадим еще успел заглянуть в «хонду» и вытащить оттуда знакомую видеокамеру и два одинаковых кейса. Он забросил все это в подлетевший «ситроен», а потом вернулся к убитой.

Ему не хотелось оставлять ее здесь на виду. Он оттащил тело к кювету и ногой столкнул вниз. Веткой замел свои следы на песке. Оглянулся. Красная ветровка просвечивала сквозь густую осоку.

— Там мог лежать ты, Макарыч, — сказал он, когда машина рванула с места.

— Понял.

— Ты свидетель. А она профессионал. Она только что убрала Ежика.

— Понял, — кивнул мичман.

— Я же тебе говорил, чтоб ты ездил по трассе туда-сюда, а не стоял на месте. Говорил?

— Да понял я все! — с отчаянием в голосе повторил Поддубнов. — Хватит, майор, хватит!

— Хватит, так хватит, — легко согласился Гранцов и поддел ножом створки кейса.

— Что там? — не выдержал мичман. — Баксы?

— Никаких баксов. Каталог недвижимости, на французском. Еще каталог: пригороды Кейптауна. Бумаги. Ага, вот и главное. Банковские документы. С подписями мистера Ежова. Красными чернилами. А может, он кровью расписался? А, Борис Макарыч?

Глава 30. Море свидетелей

На Базе уже навели порядок. Армяне аккуратно сложили трупы бандитов в ряд вдоль колючей проволоки. Рядом так же в ряд выложили их оружие — без единого патрона.

— Зачем вам патроны? — спросил Гранцов.

— Ара, в хозяйстве даже ржавый гвоздик пригодится, — ответил Марсель.

Первую, Лисичку и Шкипера положили у штаба и накрыли банными простынями. Гранцов подивился, каким богатырем оказался Шкипер, когда застыл на земле, сложив руки на выпуклой широкой груди. В жизни он выглядел невзрачно, словно специально пригибался и сутулился, чтобы не выделяться. Что пережил он, пока нес канистру с бензином для костра, в котором сам должен был заживо сгореть? Что заставило его кинуться на своих палачей? Он и драться-то не умел…

А вот Сто Седьмой уцелел. И как ни в чем не бывало, продолжал командовать своими охранниками, многим из которых пришлось сменить штаны.

Из медсанчасти доносился требовательный голос Регины. Она командовала сектантами, которые вставляли стекла и разносили чистое белье по палатам, где уже разместили раненых.

В штабе теперь хозяйничали опер Петренко с Железняком. Они раздобыли где-то пачку бумаги и сажали всех сектантов писать свидетельские показания.

— Димыч, где тебя черти носят? — возмутился Железняк. — У нас вагон работы, писанины — «Война и мир» отдыхает, а ты где-то катаешься!

— С деньгами разобрались? — спросил Гранцов.

— С какими деньгами? Тут у меня море крови! Еще только денег не хватало!

— Я про миллион. Про выкуп. Связались с Институтом?

— Нет пока. Нет связи. Эти уроды раздолбали все коробки, и кабель перебили в нескольких местах, — уже спокойнее пояснил Железняк. — И ни один мобильник не работает, как назло.

— Отправь армян на станцию, — предложил Поддубнов. — Пусть хотя бы милицию вызовут.