Невероятная и печальная судьба Ивана и Иваны - Мариз Конде

– Нет, пока не смогла. Ты же видишь, какое у него лицо.

Иван же на самом деле думал только о приближающемся дне теракта. Абдель Азиз снабдил его подробными инструкциями. Осталось лишь уточнить последние детали. Атака будет совершена на рассвете или, наоборот, стоит дождаться ночи? План был следующий: с тремя товарищами Иван ворвется в муниципальный дом престарелых для бывших полицейских, и вчетвером они уложат как можно больше народу; потом очень быстро сядут в машину, которая будет припаркована на улице Шасслу-Лобá, и помчатся к бельгийской границе. На этот раз, разумеется, они направятся не к Зирфана, а укроются у некоего Карима, который живет в маленьком городке Моленбеек. Все это внушало Ивану ужас, ведь он совершенно не жаждал в этом участвовать. Ни одной секунды! У него не было никакого желания убивать пенсионеров-легавых, и так страдающих от старческих болячек, притом что многие из них прикованы к постели. Каким образом эта резня поможет изменить мир?

Муниципальный отдел полиции состоял из двух зданий-близнецов, которые соединяла гравиевая дорожка, идущая параллельно тротуару. В одном располагался дом престарелых, названный в честь некоего Ренé Кольрé, госсекретаря по вопросам жилищного строительства, а второе занимал центр образования «Тесные врата» – дань уважения Андре Жиду. Иван задавался вопросом, почему было не отдать предпочтение этой второй мишени, где было полным-полно молодых и сильных полицейских? Впрочем, ясно – пусть они и не вооружены, но там есть охранники, которые могут оказать сопротивление.

Ивана никак не могла побороть свои сомнения почти целую неделю, и вот вечером – как раз накануне атаки – Иван одним мощным ударом ноги сорвал дверь с петель в комнату сестры. Он был вне себя от ярости и, хотя не употреблял спиртного, походил на пьяного дебошира. Он был покрыт крупными каплями пота. Глаза буквально вылезали из орбит.

– Что я такое слышу? – завопил он. – Значит, ты стала любовницей этого членососа?

Ивана нежно накрыла его рот своей рукой – как делала тысячу раз во время их детских ссор.

– Успокойся, я сейчас тебе все объясню.

Не желая ничего слушать, Иван одним движением колена повалил сестру на кровать, бросился на нее сверху и стал срывать одежду, обнажая ее соблазнительное тело. Одновременно он раздевался и сам, резко стягивая с себя синие трусы «Келвин Кляйн». Одновременно он мял и гладил руками шею и груди Иваны, так что она начала постанывать.

– Да, да, возьми же меня, если так хочешь!

Он грубо ответил:

– Надо было давно это сделать.

Но в тот самый момент, когда он уже был готов войти в нее своим грозно торчащим членом, Иван вдруг вскочил с кровати, посмотрел на сестру виноватым взглядом и второпях выбежал прочь из комнаты.

Ивана в изнеможении присела на кровати и произнесла шепотом, словно моля:

– Вернись, вернись!

По ее щекам ручьем текли слезы, оставляя на нежной коже блестящие бороздки. Что она так оплакивала? Акт физической близости, которого оба так вожделели, но, похоже, были не в силах совершить? Бедняжка прорыдала всю ночь. А на рассвете в глубокой печали она нехотя надела свою полицейскую форму и отправилась в Муниципальный центр полиции, где начинала смену в 6.30. Ивана каждое утро, до начала курсов в «Тесных вратах», наряду с сиделками проводила час или два, выполняя волонтерскую работу в доме престарелых; пациенты обожали ее и называли «юная мать Тереза».

Но мы знаем, что оставили вас в полном замешательстве. Вы ведь хотите знать, что стало с Иваном в его состоянии невероятного сексуального возбуждения. Вернемся немного назад. Итак, кое-как прикрывшись, Иван выскочил из комнаты сестры, пулей пронесся через гостиную и очутился на лестничной клетке как раз в тот момент, когда их соседка, Стелла Номáль, вернувшись из кино, открывала дверь в свою квартиру. Это была молоденькая гвианка, которая приехала в Париж учиться праву. Но увы – юридическая наука ей не давалась, и вот в двадцать два года девушка оказалась без работы. Они с Иваном были давно знакомы, потому что на протяжении года с небольшим бок о бок убирали учебные классы и подметали жухлые листья во дворе коллежа Марслен Бертло. Одно время Стелла очень даже заглядывалась на Ивана, какой же шоколадный красавчик, но, видя его полное равнодушие, решила обратить свое внимание на других. Сейчас же, глядя на то, как он, полураздетый, пытается застегнуть ширинку, она в замешательстве воскликнула:

– Что с тобой стряслось?

Словно одержимый, Иван грубо затащил девушку в квартиру. Не говоря ни слова, он бросил ее на диван и резко овладел ею. Заурядный обыватель, наверное, возмутится, мол, это было изнасилование, ведь именно так называют сексуальный акт, совершенный без согласия. Мы не станем спорить по этому поводу. По согласию или без, но Стелла испытала истинное удовольствие. Однако после любви Иван вдруг разрыдался.

– Что такое, мой сладкий зайчик? – промурчала Стелла, исполнившись нежности. – Кажется, у кого-то случилась большая беда.

Иван вытер слезы кулаками и в первый раз в жизни пустился в откровенные признания, чего раньше никогда себе не позволял.

– Ты хочешь собственную сестру? – Его слова шокировали Стеллу и в то же время возбудили. – Но разве так можно?

Иван не слушал ее и продолжал изливать душу. Они провели вместе всю ночь, прижавшись друг к другу, засыпая, просыпаясь, снова занимаясь любовью, обсуждая самые интимные вещи. Иван много плакал, Стелла утешала его.

– Но если ты так сильно ее желаешь, почему же не овладел ею, ведь она тебя просила? – пыталась понять девушка.

– Она для меня одновременно и путеводная звезда, и погибель, – с горечью отвечал Иван.

Проснувшись в шесть утра, Стелла обнаружила, что лежит в кровати одна. Не отдавая себе отчета, она оделась и, как в самое обычное утро, поплелась в коллеж, на работу.

На следующий день, когда Иван смотрел на нее с первых полос всех газет, а под фотографиями стояли подписи: «Зверь», «Убийца», «Монстр», Стелле показалось, что прошлая ночь ей приснилась. Неужели это тот самый человек, о котором все говорят? Это хрупкое, надломленное существо, мальчик, который прижимался к ней всю ночь, брал ее грудь, словно младенец, – неужели он и есть безжалостный варвар? Она была в таком замешательстве, что обратилась в кабинет психологической помощи, который недавно открыла мэрия Вийере-ле-Франсуа. Психолог, к которой она попала, оказалась красивой женщиной с кокетливыми манерами, ничуть не напоминавшей насупленных врачей-психиатров. Она не перебивая выслушала девушку, а потом спросила:

– Вы отдаете себе отчет, что находились на волоске от смерти? Ведь он мог убить вас.

– Он, убить! –