Ричард Длинные Руки – воин Господа - Гай Орловский

Я поднялся, шагнул в бой, промахнулся, бронированный кулак ударил в мой затылок как таран. Я рухнул вниз лицом, в голове звенело, во рту снова стало горячо и солоно. Перевернувшись, я попробовал встать, но такой же бронированный сапог ударил в живот. Дыхание вылетело из меня со всхлипом и соплями. Боль была острой, режущей, я вскрикнул, услышал, как рыцарь злобно расхохотался. Я согнулся, попробовал встать, однако он шел за мной, сильным ударом сапога почти подбросил меня в воздух.

Я шлепнулся на землю, как старая больная жаба. Пальцы оказались совсем близко от рукояти моего меча. Из последних сил я перекатился на бок, ухватил меч и с трудом поднялся.

Рыцарь стоял с мечом, ждал. Я понял, что он успел бы не дать мне поднять меч, но слишком уверен в своей победе, слишком.

– Готов? – спросил он свирепо. – Тогда умри с мечом в руке!

Он сделал красивый выпад, я умело парировал… как я думал, что умело, но кончик его меча блеснул перед моими глазами, я на краткий миг ощутил холод на скуле, потом сразу же боль, а по щеке потекла горячая струйка. В ярости я бросился, размахивая мечом, он умело парировал, в самом деле умело, мы некоторое время стояли друг против друга, вокруг нас и между нами блистал шквал стали, а от металлического лязга осыпались с деревьев листья.

Перед глазам у меня стояла розовая пелена, я все не успевал стереть кровь со лба, но у рыцаря от щита осталась одна рукоять, он с проклятиями отбросил его и ухватил меч обеими руками. Его удары стали мощнее, зато я мог теперь рубить и рубить… С ужасом понял наконец, что мой знаменитый меч, что рассекает любую сталь, как лист дерева, на его доспехах не оставляет даже царапины!

Исхитрившись из последних сил, я проделал невероятный прыжок, мой меч с силой опустился на его правое плечо. Я ожидал, что плечо отвалится вместе с сжимающей меч рукой, но лезвие звякнуло, высекло искры и отпрыгнуло, оставив в пальцах онемение.

Рыцарь ответным ударом выбил меч, локтем саданул меня в лицо. Я услышал хруст костей. Небо и земля снова поменялись местами. Кровь заливала глаза, во рту солоно и горячо, я выплевывал кровь, когда железный сапог ударил меня в живот. Я отлетел в сторону, рухнул, а рыцарь пошел следом и ударил снова. И снова. И снова. Он катил меня через всю поляну, я все пытался хотя бы привстать, иногда это удавалось, тогда сапог бил меня с особенной силой, снизу, почти подбрасывая в воздух.

Пальцы иногда цеплялись за траву, за выступающие корни, но чаще упирались просто в землю. С моим умением у меня шансов не было. Рыцарь надвигался, огромный и страшный, удары сыпались на меня со всех сторон, железо звякало, разлетаясь, как пересохшая скорлупа орехов, я чувствовал, как кровь течет из мелких ран.

Потом наступил короткий миг тишины. Я лежу вниз лицом, а подо мной расплывается красная горячая лужица, что течет из разбитого рта. Все тело измочалено, словно провернуто через мясорубку, в черепе стучат молотки, голова вот-вот лопнет.

Сильная рука ухватила за волосы, я застонал, брызнули слезы. Он крепко держал меня за волосы, на крупном лице – наслаждение, в глазах – свирепая радость.

– Бой закончен, – сказал он хрипло. – Говори имя, и пусть твою душу возьмет Бог или дьявол, кому бы ты ни служил.

Другой рукой он вытащил длинный узкий кинжал – мизерикордию, которым через забрало добивают пленных, приставил к моему горлу.

– Ричард… – прохрипел я. – Ричард Длинные Руки… И пошел ты, ублюдок…

В горло кольнуло, я чувствовал, как потекла кровь. Но лицо его исказилось, он переспросил с непонятным страхом:

– Кто? Как ты сказал?

– Ричард Длинные Руки, – ответил я едва слышно. – Я… до тебя… еще доберусь…

В его выпуклых глазах отразилась мука. Пальцы с такой силой стиснулись, что волосы остались в его пятерне, а моя голова упала на землю. Он разогнулся, несколько мгновений смотрел с гневом и удивлением. Сильным пинком, что переломал все ребра и с другой стороны, перебросил меня на спину.

Снизу он выглядел вовсе башней, как я только и связался с таким динозавром-рексом, у меня с моим умением драться нет даже шанса. Лицо его затряслось, он вскинул руки к небу, проревел яростно:

– Этого не может быть!

Я прохрипел:

– Почему?

– Это несправедливо! – заорал он и пнул меня снова. – Это мерзко!.. Ну скажи, скажи, что ты соврал!.. Скажи, что у тебя другое имя!

Я выплюнул кровь из рта, спросил сипло:

– С какой стати? У меня хорошее имя.

Он снова вскинул руки, но теперь ухватил себя за волосы, рванул, разжал пальцы, и по ветру полетели длинные пряди.

– Ну зачем, зачем… я заезжал к Улафу?.. Зачем обещал, что если встречу Ричарда Длинные Руки, то оставлю его для своего неистового друга?

Я кое-как стер кровь со лба. Двигаться не мог, при каждом глубоком вздохе в груди больно колом обломки ребер. Тела не чувствовал, словно оно превратилось в старое трухлявое дерево.

С руганью, проклятиями, стонами и жалобами рыцарь сунул кинжал в ножны на поясе, а когда встретился со мной взглядом, яростно проревел:

– Живи, червь!.. Ты живешь лишь потому, что я тебе позволил!.. А позволил потому, что неосторожно пообещал другу Улафу, что если встречу тебя, то не отниму у него радости сразить тебя самому!

– Как благородно, – простонал я. – Да, в рыцарстве что-то есть… особое! Недаром же теперь… ни этого особого, ни рыцарства…

Глава 16

Стук копыт уже почти затих, когда я сумел повернуться на брюхо, уперся в землю дрожащими руками и сел. Мир качается, во рту солоно, а когда я стер кровавую пленку с глаз, блестящая фигура в доспехах достигла опушки далекого леса. Под рыцарем черный как ночь жеребец, а мой конь понуро идет следом на длинном поводе. На седле поблескивает гаснущими искорками, небрежно прихваченный ремнем, мой выкованный гномами меч. Иссеченными доспехами победитель погнушался, как и не позарился на мой пропахший потом кафтан. Впрочем, шлем подобрал, но это трофей, эквивалент отрубленной головы противника.

Я снова упал лицом вниз. Жить не хотелось, если бы не острая боль в боку, то взял бы и помер с тоски и безнадеги. А так со стонами, хрипами, проклятиями сквозь зубы кое-как освободился от посеченных лат, иные сами свалились, ремни перерублены вместе с железом, а без железа я ощутил себя намного легче, свободнее, хотя и с ущемленными правами. Полноправным я ощущал себя только с мечом в руке, пусть даже в ножнах за плечом, да еще бы с молотом…

Молот, мелькнуло в голове. Посмотрел вслед всаднику, тот как раз преспокойно обогнул рощу и скрылся за деревьями. Молот либо преспокойно висит в чехле справа от седла, либо…

Я привстал, правая нога подломилась, упал, острая боль стегнула вдоль всей голени. Поднялся, сцепив зубы, заковылял, сильно хромая, в сторону ручья. Здесь как будто стадо свиней резвилось, это я, выходит, валялся на травке, выкупавшись наконец в чистой проточной воде…