Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания - Андрей Виноградов

— Конечно, никто не видал этого Магана — бесовского кагана. Ибо бесы — это тонкие, невидимые сущности, а вовсе не чёрные волосатые человечки. Бесы — они хитрее, чем этот простачок, они подкрадываются незаметно, внушают тебе свои мысли, тянут твои руки к удовольствиям, смежают твои глаза на молитве… Ох, и правда, слипаются что-то глаза! Только сейчас не от бесов, а от чуши этой православнутой…

«И сказал правитель Равк Андрею: «Прикажешь ли ты мне раздать всё моё имущество бедноте и нищим?» — и свалил он все свои сокровища в кучу перед Андреем и раздал их, как тот ему указал. И дошла весть до самого царя, что правитель Равк раздал своё имущество бедным и оставил свой пост, и не правит больше гражданами, и не судит их, а только приговаривет: «Самого себя бы мне рассудить! Ибо жил я невежественно и дико». И тогда Селевк, хитромудрый советник царя, понял, что тот хочет погибели Равка, и начал умолять его воздержаться от этого безрассудства. И сказал он царю наедине: «Если пошёл Равк за добрым человеком, одним из слуг Божьих, творящим чудеса, а родом он из городов еврейских, то ты не можешь ничего сделать против него. Но напиши ему, что раз он приверженец этой новой веры, то пусть отправит всё своё добро тебе — лучше уж ему быть в царской казне»».

— Так и есть: не волнует царя, кто какой веры! Денежки — в казну, и будешь лучший для него человек. Вот и при нашем дворе — агарянин Самона, тайный мусульманин, соглядатай неверных, изобличён, пойман с поличным, а всё ему Лев прощает. Ох, конец, конец пришёл нашему благочестивому царству…

«И написал царь письмо правителю Равку, но не оказалось того в жилище его, и отправили гонцов туда, где тот был с Андреем, который проповедовал новое учение, а не учение римлян. И появились гонцы на улице города, и нашли Андрея и Равка, а тот уже вовсю изгонял дьявола из одного человека, который был одержим им семьдесят лет. И когда царские посланцы увидели это чудо, то и они уверовали в Бога, а письмо передали Равку.

И когда прочёл Равк, что всё его добро передаётся в царскую казну, то Андрей рассмеялся и спросил его: «Опечалено ли твоё сердце, ведь царь забирает все твои богатства?» Ответил ему Равк: «Знаешь ты, что с моим сердцем и что не покину я тебя отныне никогда, в какое бы место ты ни пошёл. Какая мне нужда в тех вещах, что истлевают? Из праха они сделаны и в прах обратятся». Андрей ответил на это притчей: «Все воды стекаются в море, но оно не переполняется, и всё, что попадает в живот, уходит в землю»».

— А вот это надо запомнить: «Все воды стекаются в море, но оно не переполняется, и всё, что попадает в живот, уходит в землю». Может, для проповеди какой сгодится, а может, и в жизни понадобится. Кто знает, как она завтра повернётся? Един Бог ведает…

«И пока Андрей беседовал с Равком, воззвал к нему голос, повелевая распустить собрание и идти в город, который был перед ним, где, он знал, его ждала большая община и высокое и славное служение. А после того он должен был вернуться в этот город, и было открыто ему, что предстоял ему ещё больший труд и ожидали его преследования от царя, разгневанного из-за того, что его гонцы уверовали. И был всем им голос с небес: «Укрепите сердца ваши именем Моим и знайте, что Я с вами и обитаю среди вас до скончания века!»

И благословил Андрей народ: «Да утвердит вас Господь в правой вере — вас и ваших сынов и дочерей до самого конца, аминь!» Ответил ему народ: «Иди с миром, но ненадолго, ибо услышали мы голос, обращённый к тебе и сообщивший, что этот город подвергнется большим гонениям от царя, потому что уверовали его гонцы». И укрепил Андрей их сердца и сказал напоследок: «Не бойтесь, чада мои. Господь, в Которого вы уверовали, крепок, и в Его власти не допустить до вас жестокого царя»».

— Па-а-а-следние времена-а-а!.. — размашисто, двумя перстами перекрестился владыка Горгоний, схиепископ Невский и Купчинский, он же прежде иеромонах Савва, он же некогда в крещении Викторин, он же в совсем далёком прошлом Витя Террорист.

— Невежество и мрак теснят маленький корабль верных, но не потопят его. Вот мы с вами, братия и сестры, совершаем сегодня память Агапии, Хионии и Ирины. Однако почти все вы помните, и я рассказывал вам в прошлом году, что это всего лишь имена, выдуманные в рамках антихалкидонской полемики, о чём прямо говорит и их мученичество, духовный же смысл настоящего праздника заключается в следовании словам апостола о добродетелях любви, мира и, главное, белоснежной чистоты — непорочности. Слышали вы сегодня и воскресное чтение из Послания к евреям. Чтец, конечно, возглашает: «Послания святаго апостола Павла чтение», — но это, как вы понимаете, есть лишь дань многовековой традиции. На самом же деле, как давно уже доказано ведущими мировыми библеистами, к апостолу Павлу оно не имеет ровным счётом никакого отношения. То есть это псевдоэпиграф или, иными словами, апокриф! Но тогда у вас может возникнуть справедливый вопрос: а почему же в нашей общине, состоящей не из невежд, не из простецов, не из пролетариев патриархийных подзаборных, читается апокриф? Другой пастырь ответил бы вам, что за древность или ради пользы духовной, но я не обинуяся реку вам: ибо в апокрифах явлена нам истинная мудрость, сокрытая от непосвящённых, — оттого и зовутся они апокрифами. Много веков учители внешней Церкви клеймят апокрифы как якобы нечто чуждое подлинному церковному преданию. Но тогда мы спросим их: а кто измыслил это предание? Христос, Дух Святой, Логос? Не они ли сами, мнимые первосвященники, чтобы сокрыть им свои собственные беззакония: симонию и содомию? Между тем писания древних христиан, хоть и называются тайными, однако прямо называют вещи своими именами и, самое главное, так называемый брак — узаконенным блудом. Все верные призваны подражать Христу, а мы, архиереи, — в первую очередь. Но часто ли думали вы действительно стать христами или хотя бы апостолами? Между тем именно об этом повествуют, например, деяния Иоанна Богослова, возлюбленного — подчеркну это слово — ученика Христова. Давайте же, ученики мои верные, встаньте вокруг меня, возьмитесь за руки и припевайте за мной, поющим гимн из этих чудных деяний: «Аминь, аллилуйя».

Все общинники разом вскочили со своих мест и поспешили образовать хоровод вокруг владыки Горгония, рослого мужчины с всклокоченной русой бородой, как новогодняя ёлка, возвышавшегося в своей митре над тесным кругом своих почитателей — преимущественно почитательниц. Когда члены общины наконец утихли, выяснив, кто с кем рядом хочет стоять, схиепископ запел чуть дребезжащим фальцетом: «Слава Тебе, Отче». И все, двигаясь по кругу, словно счастливые дети, стали нестройно припевать за Ним: «Аминь, аллилуйя»:

Слава Тебе, Слове,слава Тебе, Милость.Аминь, аллилуйя.Слава Тебе, Душе,слава Тебе, Святой,слава Твоей славе.Аминь, аллилуйя.Хвалим Тебя, Отче,благодарим Тебя, Свете,в Коем мрак не живёт.Аминь, аллилуйя.Я скажу, зачем мы благодарим:Спастись желаюи спасти желаю.Аминь, аллилуйя.Избавиться желаюи избавить желаю.Аминь, аллилуйя.Быть ранен желаюи ранить желаю.Аминь, аллилуйя.Рождаться желаюи рождать желаю.Аминь, аллилуйя.Милость хороводит.Свирять желаю —пляшите же все вы.Аминь, аллилуйя.Рыдать желаю —бейте себя все.Аминь, аллилуйя.Восьмёрка единаяликует с нами.Аминь, аллилуйя.Двенадцать числов выси кружит.Аминь, аллилуйя.Ему Всемув выси кружить подобает.Аминь, аллилуйя.А кто не кружит,тот творящегося не знает.Аминь, аллилуйя.Бежать желаюи остаться желаю.Аминь, аллилуйя.Украсить желаюи украшаться желаю.Аминь, аллилуйя.Соединиться желаюи соединить желаю.Аминь, аллилуйя.Дома я не имеюи дома имею.Аминь, аллилуйя.Я для тебя светильниквидящего Меня.Аминь, аллилуйя.Я для тебя зеркаломыслящего обо Мне.Аминь, аллилуйя.Я для тебя воротастучащегося в Меня.Аминь, аллилуйя.Я для тебя дорогапроходящего мимо.Аминь, аллилуйя.Припевая с Моим хороводом,увидь себя во Мне, говорящем,и, увидев то, что творю Я,молчи о Моих тайнах.Кружащий поймёт, что творю Я,ибо твоё это человеческое страдание,что претерплю Я.Ведь ты не смог бы вовсепонять, что ты терпишь,если б тебе, как Слово,Я Отцом не был послан.Узрев, что творю Я,узрел как страдальца,и, узрев, не замер,но весь подвигся,подвигшись быть мудрым.Постель для тебя Я —на Мне отдохни ты.Кто Я такой, узнаешь,когда отойду Я.Чем кажусь ныне,тем не являюсь.Кто Я, увидишь,когда ты прибудешь.Если познал бы страданье,стяжал бы бесстрастье.Познай же страданиеи стяжи бесстрастье.Чего не знаешь,тебя Сам научу Я.Бог Я есмь Твой,а не предателя.Размерить желаюдуши святые по Мне.Мудрости слово узнай,снова скажи Мне:Слава Тебе, Отче,слава Тебе, Слове,слава Тебе, Душе.Если же мой «аминь»понять ты желаешь,словом сыграл Я со всеми не постыдился вовсе.Вот Я заплясал,а ты всё постигай,и, постигнув, скажи:Слава Тебе, Отче!Аминь, аллилуйя!

Странный, ломаный ритм танца завораживал Нину, но она изо всех сил старалась сохранить самообладание, предпочитая наблюдать за членами общины. Мужчины двигались спокойно, явно стараясь вслушиваться в смысл слов. Но вот с женщинами происходило что-то необычное, напомнившее ей разве что читанное некогда о хлыстовских радениях. Одна словно пришла в экстаз, закатив глаза и пытаясь оторваться от земли. Другая будто оцепенела, двигаясь как сомнамбула и не отрывая взора от поющего. Иные же, напротив, чуть ли не извивались, как на дискотеке, в страстных конвульсиях. Но все вместе они, странные и словно неприкаянные, казались частицами одного мироздания, хороводом планет, вращающихся вокруг солнца. И Нина тоже чувствовала себя здесь маленькой звездой.