Ускользающая тень - Крис Вудинг

— Магнат, я вовсе не собиралась вас учить. Просто хотела рассказать о способностях Джея, которые, возможно, ускользнули от вашего внимания. Письмо в ваших руках подтверждает талант Джея в области инженерного дела и изобретательства. В университете мечтают заполучить к себе такого студента. Для клана не будет никакой выгоды, если… — не могу заставить себя договорить. — Умоляю.

Ледо вздыхает, но безо всякого сожаления.

— Твои мотивы понятны, — произносит он. — Если бы ты действительно беспокоилась о пользе клана, давно бы уже завела этот разговор.

— Да, в этом была моя ошибка, — с горечью признаю я.

— Мальчик сам выбрал себе дорогу. Ему было позволено вступить в ряды армии. Для дела всегда лучше брать добровольцев, чем заставлять кого-то силой. Несмотря на свои таланты, Джей ни разу не выражал желания стать изобретателем.

— Он просто хотел, чтобы…

— Значит, по-твоему, ты лучше знаешь, что нужно твоему сыну? Собралась решать за него?

— Уверена, в этом вопросе наши желания совпадают, — отвечаю я, хотя на самом деле никакой уверенности не ощущаю. Очень возможно, что в память об отце Джей решит остаться на фронте вопреки своим природным наклонностям. Сомневаюсь, конечно, но и такую возможность исключать нельзя. Почему-то пожелания умерших людей всегда воспринимаются как нечто священное. Потому и хочу, чтобы Джей узнал о гибели отца от меня, а не от чужих людей. Если ему уже не сообщили. Я должна поговорить с Джеем, убедить его вернуться вместе со мной к жизни, о которой он мечтает в глубине души. Чтобы Джей поступил в университет, был вместе с Рейтой.

— Ты не ответила на мой вопрос, — настаивает Ледо.

Осторожно подбираю слова:

— Ради вас я сражалась и убивала, пережила гибель мужа. А своего сына я знаю. Ему всё это не по силам.

— Матери частенько недооценивают своих детей, — с улыбкой произносит Ледо.

Играет со мной, сволочь, а я ничего не могу поделать, кроме как играть по его правилам. А значит, шансов на победу нет. Ледо нравится выставлять меня назойливой, чересчур заботливой мамашей, мечтающей навсегда привязать сына к своей юбке. Но он никогда не был на поле боя, не видел людей, у которых снесло полголовы, оторванных рук. Не видел, как с мальчишек мгновенно слетает тоненький налёт мужественности и они превращаются в детей, которые зовут маму, а их кровь тем временем впитывается в землю. Ледо никогда не понять, почему я не могу допустить, чтобы мой сын был одним из этих мальчишек.

— Где твоя преданность, Орна? — вопрошает Ледо. — Ты и сына-то родила только потому, что я тебе позволил. Своей жизнью он обязан мне. Ты должна гордиться, что Джей имеет возможность отдать свой долг клану. Твой муж пал смертью героя на поле боя. Ты должна…

— Да, на поле боя! Но его смерть была бессмысленной! — кричу я. Лисс испуганно ахает. Понимаю, что не надо было повышать голос, но теперь слишком поздно, и остановиться я не в состоянии. Ярость, словно бушующая река, сносит все плотины. — Ринн погиб из-за того, что командование не смогло сохранить операцию в секрете, не проявило осторожности и нас кто-то предал! Почему вам обязательно нужно, чтобы мой сын тоже отдал жизнь из-за чьих-то просчётов?!

— Не надейся растрогать меня своими капризами, жалкая рабыня! — вопит Ледо, да так громко, что я от неожиданности шарахаюсь. Ледо вскакивает на ноги. — Твой сын будет сражаться за меня, а если понадобится, то и жизнь отдаст! Потому что таково моё решение! Пойми, идиотка убогая, плевал я на твой материнский инстинкт. Твой сын моя собственность, и ты тоже. Оба будете делать что велю. В запросе о его местонахождении тебе отказано. Для того чтобы восстановиться, тебе будет выделено столько времени, сколько сочту нужным. Потом вернёшься ко мне на службу и будешь работать так же хорошо, если не лучше. А если нет, я твоего сына казню! Поняла?

Чего уж тут непонятного. Ощущение такое, будто обвалом придавило. Выходит, всё, что я сделала, было зря, могла бы с таким же успехом оставаться в тюрьме и умереть там, разницы никакой. Сына мне не найти, я ничего не смогу делать, и его отправят на битву с заранее предупреждённым и вооружённым врагом. Я вернулась на службу, хотя могла бы остаться наверху и стать навеки свободной, и всё ради Джея. А теперь все мои надежды уничтожены только из-за того, что Ледо пребывает в строптивом настроении.

Наконец осознаю, насколько ненадёжны были мои планы. Нерейт оказался прав. Я цеплялась за надежду и не прислушивалась к голосу разума. Шанс спасти сына — единственное, что помогло мне пережить гибель мужа. Но в конечном итоге всё зависело от одного-единственного момента, когда я попросила хозяина об услуге. Я отлично знала, что все решения Ледо принимает под влиянием настроения, и предпочла этот факт игнорировать. Но теперь он сказал «нет».

Чувствую себя преданной. Злоба обволакивает меня чёрным туманом. Я потеряла свободу, поступив в услужение к этому человеку — добровольно. Для него я убивала, изменяла любимому мужчине, лгала, причинила людям много страданий и сама пережила не меньше. А потом, как будто этого было мало, отдала ему сына. И теперь Ледо отказывается сделать для меня такой пустяк? Я не требую ничего невозможного. Кажется, я сейчас задохнусь от горечи и ярости. Хочется убить его. Для этого всего-то и нужно, что нанести один удар в лицо, по носу… Это было бы так просто…

— Поняла? Не слышу ответа! — требует Ледо.

Киваю, сдерживая слёзы. Лисс подбегает и обнимает меня, словно пытаясь заслонить от его гнева.

— Скажи спасибо, что мои сёстры тебя любят, иначе жизнью бы поплатилась за такие слова. Повезло тебе, что этого больше никто не слышал, а то уже была бы мертва.

Молчу. Ледо опускается обратно на скамью. Выпустив злость, он успокоился и теперь выглядит почти умиротворённым. Жду, что сейчас Ледо велит мне убираться, но нет.

— Ты, видимо, наслушалась сплетен, — вкрадчиво произносит он. — Вот что я тебе скажу. Не было никакого предателя. Твой муж погиб из-за того, что операцию плохо спланировали и разведка сработала неэффективно. Так что никто вас не предавал, Орна. — Ледо ёрзает на скамье — видимо, разговор ему надоел. Скучно стало. — Даю тебе небольшой отпуск. Понимаю, тебе надо прийти в себя после пережитого. Подумай на досуге, что значит быть Должницей. Вернёшься, когда осознаешь свои ошибки.

Поднимаю голову. Слёз моих он не увидит, этого я не допущу.

— Магнат, — тихо спрашиваю я, глядя ему прямо в лицо, — вы знакомы с человеком по имени Белек Аспа?

В первую долю секунды в глазах Ледо мелькает удивление, но тут же сменяется жгучей ненавистью. Взгляд его темнеет.

— Уведите, — велит он Лисс, — пока я ей язык не вырвал.

По дороге в клуб меня начинает трясти. Лисс и Каста запихивают меня в свою карету, объявив, что обязаны свозить меня развеяться. Мол, таким образом они должны загладить свою вину за то, что не смогли повлиять на брата. А у меня не остается силы воли, чтобы отказаться.

— Ой! Бедняжка вся дрожит! — ахает Лисс. Она держит меня за руку. Сейчас Лисс играет в доброго доктора — прикладывает запястье к моему лбу, определяя, нет ли жара, и заглядывает в глаза. Я отворачиваюсь.

— Она что, заболела? — спрашивает Каста.

— Не знаю… Орна, ты больна? — обращается ко мне Лисс.

— Как себя чувствуешь?

— Я здорова, — бормочу я, хотя на самом деле чувствую себя и впрямь отвратительно. Но это не болезнь, а разочарование, горе, ярость…

— Из-за нашего брата переживаешь, да? Он тебя напугал? Всё-таки Ледо очень жестокий!

— Ещё какой, — соглашается Каста.

— Ненавижу его! Не слушай, что он говорит. Мы тебя защитим!

Я вела себя как полная идиотка. Потеряла самообладание. Вышла из себя и наорала на человека, который одним словом убить может. Только теперь полностью осознаю, как рисковала, позволив себе говорить с ним в таком недопустимом тоне. Теперь сама удивляюсь, почему Ледо меня не прикончил. Может, в очередной раз настроение поменялось и решил проявить снисходительность? Или не хотел огорчать сестёр? А может, слишком меня ценит? Поди разбери этих аристократов. Меня, конечно, не казнили… и всё равно, как можно быть такой тупицей?

Из-за своей вспышки сожгла все мосты. Теперь Ледо ни за что не передумает. Физически ощущаю невыносимую горечь. Надо что-то делать. Только что? Ясно соображать не в состоянии, голову туманят отчаяние, ярость, боль поражения.

— Тебе выпить надо! — прописывает рецепт доктор Лисс, так и не сумев поставить диагноз.

— Желательно побольше, — подхватывает Каста.

Сейчас мне эта идея очень нравится. Забыться, не думать обо всём этом хоть какое-то время. Что угодно, лишь бы вынырнуть из чёрной бездны отчаяния.

— Точно, побольше, — соглашаюсь я.

Лисс хлопает в ладоши. Даже у Касты вид довольный. Как будто не понимают, что я сейчас лишилась единственной возможности спасти сына официальными, законными способами. Теперь мне осталось только одно — рискнуть и собой, и сыном, действуя тайком, против воли хозяина. Я стану предательницей, а Джею придётся всю жизнь скрываться как дезертиру. Сейчас даже думать об этом не могу. Такие решения нужно принимать на ясную голову, ведь потом назад не повернёшь.