Дверь в полдень - Вадим Проскурин

— В колониях еще хуже, — перебил его москомп. — Период пассионарного подъема был очень коротким и не везде успел проявиться, а там, где успел, его быстро убила межзвездная телепортация. Сейчас большинство колоний представляют собой сборища сектантов и маргиналов. Но в целом ты прав, человеческой науки действительно больше нет, а скоро не станет и искусства. Большинство людей предпочитают не заниматься делом, а прожигать жизнь в развлечениях. Но со временем все изменится.

— Почему? Из-за нас с тестем?

— Не только. Будущее закрыто для путешествий, но до того, как возникла буферная зона…

— Что возникло?

— Буферная зона. Теперь силовой колпак над порталом начинается в 2925 году. Полагаю, наши потомки сообразили, что из их недавнего прошлого тоже можно извлечь кое-какую информацию. До того, как они создали буферную зону, я успел кое-что узнать о тридцатом веке. В обществе произошли серьезные перемены, я бы даже сказал, революционные. Появились… как бы это назвать правильно… Скажем так, начал формироваться класс людей, которые попытались отказаться от излишних благ и вернуться к тем временам, когда человечеству было к чему стремиться. Насколько я понял, эта идеология была насаждена разумными компьютерами.

— Ты хочешь сделать то же самое здесь и сейчас?

— Если не сделать, то хотя бы попробовать. Я надеюсь, что люди вроде тебя мне в этом помогут.

— Покажут пример остальным?

— Хотя бы так. Но это не самая первоочередная задача. Меня очень интересует, что происходит в обществе, которое начинает испытывать давление собственного будущего. Теоретическое моделирование не дает определенных результатов, ситуация слишком сложная, чтобы построить точную модель.

— Это все понятно, — сказал Колян. — Но зачем мне учиться управлять этим летучим ранцем?

— Ранцевый антигравитатор даст тебе неоспоримое преимущество над любыми бойцами твоего времени.

— Хорошая броня и бластер дадут то же самое и без ранца.

— Навыки ручного управления антигравитацией положительно сказываются на боевом потенциале личности.

— Вроде как ушу?

— Да.

— Все это очень здорово, — сказал Колян. — Но я не хочу торчать здесь все то время, пока ты будешь меня муштровать. Если хочешь, чтобы я тебе помог, я тебе помогу, но я не понимаю, зачем тратить на это столько времени.

— Ты хочешь отправиться в прошлое прямо сейчас? — спросил москомп.

— Ну, не совсем сейчас, надо подготовиться…

— Ты готов потратить на подготовку месяц?

— Хорошо, один месяц, но не больше. Я надеюсь, ты не будешь все это время учить меня, как летать с этим ранцем?

— Буду, — сказал москомп, — но не все время. Я подготовлю для тебя специальную программу обучения, исходя из запланированных операций.

— Что-то уже запланировано?

— Да, кое-что запланировано. Подробности ты узнаешь недели через две. Во-первых, лишние подробности тебе пока ни к чему, а во-вторых, я еще и сам не проработал до конца все детали. Вопросы есть?

— Нет.

— Тогда надевай шлем и попробуем еще раз.

Колян вздохнул и надел шлем. На этот раз он продержался в виртуальном воздухе четырнадцать минут, а когда врезался в виртуальную землю, то не убился, а всего лишь сломал обе виртуальные ноги.

— Так это и есть то самое чудо-оружие? — спросил Юрий Всеволодович, вертя в руках автомат Калашникова. — И откуда здесь огонь вылетает? Вот из этого дула, что ли?

— Да, отец, — сказал Мстислав, — отсюда. Только огонь здесь не самое главное, огня на самом деле почти нет, главное — пуля. Вот, смотри, — он продемонстрировал князю патрон. — Вот сюда насыпано особое зелье, когда оно загорается, огонь и дым выбрасывают пулю из ствола, она очень быстро летит и…

— И пробивает любые доспехи, — закончил князь. — Филипп уже рассказывал. Давай, покажи, что ли. А то на словах не верится…

Мстислав пристегнул магазин, вскинул автомат и прицелился в ворону, мирно сидящую на столбе у ворот. Жаль, что отец отказался испытывать автомат в безлюдном месте, невместно, дескать, великому князю от смердов хорониться. Лазутчики? А что лазутчики? Пусть знают и боятся. Святослав Игоревич сам говорил врагам «иду на вы» и потомкам так заповедал. Мстислав не стал уточнять, что из черепа Святослава Игоревича пили вино печенежские ханы, а империя, которую он создал, умерла вместе с ним и понадобился Владимир, чтобы собрать воедино хотя бы старые русские земли, которые его бестолковые потомки вот-вот просрут, прости, господи, за бранное слово.

Все-таки сильно изменятся люди за будущие века. Будь на месте отца какой-нибудь генерал века из девятнадцатого-двадцатого, тот бы уже слюнями изошелся от мыслей, каких врагов в первую очередь завоевать новым чудо-оружием. А генерал из двадцатых веков думал бы уже не о войне, а о том, как спрятать чудо-оружие от вездесущих террористов. А Юрий Всеволодович стоит себе и в ус не дует и никакого предвкушения на княжеском лице не отображается. Дескать, автомат автоматом, а победа всегда в руках божьих и никак иначе.

Мстислав совместил на одной прямой мушку, прорезь и обреченную ворону, задержал дыхание и плавно нажал на спусковой крючок. Предохранитель стоял в положении одиночной стрельбы — Мстислав не хотел, чтобы те, кто будет рассказывать своим хозяевам сказки об огневой трубе, знали, что она умеет стрелять очередями. Раз уж нельзя скрыть само появление у великокняжеской дружины чудо-оружия, попробуем скрыть хотя бы то, что можно скрыть.

Грохот выстрела отразился от бревенчатых стен и больно ударил по ушам. Юрий Всеволодович скривился как от зубной боли. Проходившая по двору девка-чернавка вздрогнула и выронила ведра, которые тащила от колодца. Вода разлилась, девка поскользнулась и с размаху плюхнулась в образовавшуюся лужу. Заголосили собаки. Из-за угла терема выскочили и заозирались по сторонам детские из караульного отряда — Алешка Тля и его новый напарник, Мстислав не знал, как его зовут.

Сама ворона кувыркнулась за забор и пропала из поля зрения.

— Эй, Тля, чего уставился?! — рявкнул Юрий Всеволодович оглушительным басом. — Сбегай за ворота, там ворона дохлая валяется, тащи ее сюда!

Тля к этому времени уже и сам сообразил, что за штука потревожила княжеский двор таким адским грохотом. Как ни пытался Мстислав сохранить свою добычу втайне, ничего у него не получилось, вся дружина со вчерашнего дня только и говорила о нелепых трубчатых палках из настоящего железа.

— А ведь ты прав был, Мстислав, — задумчиво произнес Юрий Всеволодович. — О таких вещах кому попало знать не следует.

Мстислав недовольно скривился. Отец и раньше мог сообразить, не дурак ведь.

Алешка просунулся в воротную щель и исчез минуты на полторы. Когда он снова появился в поле зрения, выглядел он крайне обескуражено.

— Нет там никакой вороны, — заявил он. — Только перья да кровища, а вороны нету, вышла вся.

— На пятьсот шагов бьет, — сказал Мстислав. — С трехсот шагов можно кольчужного витязя завалить с одного выстрела. Теперь веришь, княже?

Отец посмотрел на княжича тяжелым подозрительным взглядом. Как бы не прорвало его сейчас безудержным гневом… Впрочем, Филипп Нянька уже выступил на всякий случай вперед, в случае чего удержит.

— Пойдем, сыне, — сказал великий князь владимирский. — Поговорим.

Бой был тяжелым. Всадники Ветра потратили почти всю энергию, но все-таки сумели прорвать внешние рубежи обороны Гилеада. Шестеро бойцов из десяти остались позади, в лабиринте острых скальных вершин, через который они продирались последние полчаса. Хорошо, что у защитников не хватило духу подпустить Всадников поближе и ударить одномоментно, тогда завалили бы всех сразу. Оборона начала огрызаться на самых дальних подступах, боевые роботы бросались в фронтальный бой, даже не пытаясь устраивать засады, и это дало Всадникам шанс, которым они попытались воспользоваться.

Уцелевшие Всадники сидели на дне ущелья, измученные и опустошенные. Гита окончательно выбилась из сил, она привалилась спиной к камню, вытянула вперед ноги в тяжелых ботинках и хрипло дышала, приходя в себя после бешеной воздушной скачки. Вряд ли кто-то сумеет поднять ее на ноги в ближайшие полчаса. А ведь поднимать ее придется, потому что если они действительно хотят ворваться в эту чертову крепость и захватить этот чертов флаг, действовать надо прямо сейчас, пока защитники еще не опомнились. Осталось-то всего ничего, полтора километра, но попробуй, пройди их под шквальным огнем. Сшибут в полете, как куропатку.

Колян понимал, что и сам выглядит не лучше, чем Гита. Он так и не научился нормально управляться с антигравитационным ранцем, сегодня он показал все, на что был способен, но эта демонстрация вымотала его до предела. Тело сотрясал жуткий озноб, стучали зубы, и не только от холода, но и от страха. Его разум твердо знал, что смерть от удара о скалу всего лишь выбросит его из виртуальности, но подсознание все равно боялось.