Мир, где меня ждут. - Марина Дементьева

Еще более адская боль, насколько это только возможно, скрутила всё ее существо, останавливая сердце, выбивая душу прочь из истерзанного тела. Ей казалось, что огненный шар ворвался внутрь, разорвав живую, трепещущую плоть, оставив страшную кровоточащую рану с обугленными краями. Нечеловеческий вопль сотряс тело, громовым молотом поразив всех, кто слышал его…

— Да что же это такое!? — воскликнул бледный Трей, с нескрываемым ужасом и болью наблюдавший за страданиями девушки. Демиан только бессильно кусал губы. «За что ей такие муки? Магистр, кровожадная тварь!.. Рано или поздно ты за все ответишь!»

— Это моя вина, — простонал молодой маг, застывшим взглядом пронзая подергивающееся в страшных судорогах тело. — Если бы не я, Марина не решилась на такое безрассудство.

— Перестань, Демиан, — одними губами прошептал мастер Коган. — Марина — хранительница, избранная, и ей всё равно бы пришлось пройти через всё это. — Демиан только упрямо мотнул головой. Тем временем ослепительно-чистое сияние ворвалось в тело девушки, на мгновение осветив его изнутри. Волна дрожи прошла по ее телу, выбив из сведенного спазмом горла стон, более похожий на предсмертный хрип. Разноцветные потоки, жадными живыми путами скрутившие бьющиеся тела четырех Носительниц, окутали их сиянием и бесследно впитались в плоть своих жертв. Все четыре безмолвно рухнули на плиты. В тот же самый момент Марина стремительно полетела к земле, неожиданно обретя вес, и упала… Если б ее не подхватили две пары сильных рук — Демиана и вовремя подоспевшего Трея. Друзья, осторожно поддерживая ставшее почти невесомым тело, попытались выяснить самое главное. Дотронувшись до нежной шеи, Демиан, затаив дыхание, приготовился к худшему. Но сердце билось судорожными толчками — слабо, неровно, почти неслышно… Всё же билось. Молодой маг медленно выпустил воздух из легких и случайно натолкнулся на удивленный взгляд Трея. Только сейчас волшебник осознал, что всё это время настойчиво вырывает потерявшую сознание Марину из рук друга. Трей непонимающе пожал плечами, но ничего не сказал, без возражений отходя в сторону. Демиан медленно, боясь потревожить девушку, опустился на колени, не выпуская свою ношу из рук. Да что там — он бы, не задумываясь, убил любого, кто попытается отнять ее у него.

По телу девушки прошла мучительная дрожь — отголосок только что пережитого кошмара. Придерживая левой рукой легкое тело, Демиан достал флягу с крепким вином, щедро сдобренным букетом целебных трав, с каким-то тусклым удивлением отметив, что пальцы, срывающие крышку, ощутимо трясутся. Приподняв Марине голову, он влил несколько глотков в приоткрытый рот. Можно было, конечно, воспользоваться заклинанием, вот только рисковать он не мог, не зная точно, как магическое воздействие отразится на несчастной.

Будто потоки огня влились в и без того измученное тело. Марина слабо застонала, умоляя прекратить эту медленную пытку. Но железные мужские руки надежно держали ее, и Марине волей-неволей приходилось глотать невероятно горькую терпкую жидкость. Вопреки ее твердой уверенности, что сейчас-то она точно умрет, прямо на руках ее мучителя, девушке стало гораздо лучше. Боль и страх отступали, смытые теплой волной, страдания заглушались. Вообще все чувства как-то притупились, на нее напала непреодолимая усталость и безразличие. Приятное тепло разлилось внутри, принося долгожданный отдых. Чужие крепкие руки держали ее безвольное, обмякшее тело уверенно и осторожно, как что-то дорогое и чрезвычайно хрупкое, как держат маленького ребенка. Присутствие кого-то сильного и надежного успокаивало и дарило ни с чем не сравнимое ощущение безопасности и защищенности. Уже проваливаясь в ласковую глубину целительного сна, Марина из последних сил приподняла ресницы и натолкнулась на встревоженный взгляд темных глаз. Молодой маг со странным и красивым именем Демиан пытливо и жадно всматривался в ее бледное, еще хранящее на себе отпечаток пережитых страданий лицо. И — был ли то бред измученного засыпающего сознания или странная, почти фантастическая явь — в этих нечеловечески-глубоких и прекрасных глазах отражалась неподдельная, через себя пропущенная и пережитая боль и, исцеляющая и пьянящая почище любого вина, нежность. Успокоенная и обласканная этим взглядом, Марина закрыла глаза и окунулась в темные, приносящие мир, воды сна.

Дыхание девушки, всё еще слабое, выровнялось, и Демиан глубоко вздохнул, приводя в порядок собственное сердце. Он заметил ее затуманенный, бездумный взгляд, остановившийся на его лице, и молодому магу оставалось только надеяться, что впоследствии Марина не вспомнит этой его секундной слабости, когда истинные чувства всё же прорвались из-под холодной маски напускного презрения и безразличия. В крайнем случае, всегда можно осторожно повлиять на память, вычеркнув из жизни краткий миг пробуждения, и пропадет, будто его и не было, тот мимолетный взгляд, который буквально кричал: «Милая моя! Мне страшно за тебя, я боюсь, я не могу видеть твои мучения!» Но Демиан тут же отмел эту мысль. Нет, никогда он не будет воздействовать на нее магией, добиваясь исполнения своих целей. Пусть лучше думает, что ей это приснилось, тем более он никогда не даст ей повода усомниться в этом. Сдерживаемые в узде чувства на миг вырвались из-под жесткого контроля, страх потерять ее заставил на время позабыть об осторожности и выбиться из роли. Но ничего, такое не повторится. Марина никогда не узнает правду, пусть лучше думает о нём как о бессердечном грубияне, для которого, кроме понятия «долг», нет ничего святого.

Кто-то подошел к нему и положил руку на плечо. Демиан узнал телларионского целителя Варуха, того самого, который, когда-то очень давно, выходил умирающего от отравы нарлага Трея. Целитель кинул на затихшую Марину наметанный взгляд профессионала и что-то удовлетворенно буркнул. «Значит, всё в порядке, значит, жить будет!» — промелькнуло в мыслях, а глаза, в которых на недоступный вниманию человека краткий миг отразилось безграничное облегчение, тут же приняли уже привычное внимательное выражение.

— Поможете, Демиан? — вопросительно изогнул бровь мэтр Варух, указав на Марину.

— Разумеется, целитель.

Едва Демиан бережно опустил девушку на специально приготовленную постель, целитель благодарно кивнул и тут же склонился над больной, проводя надо всем ее телом непонятными магическими амулетами. Магией от них ощутимо веяло, вот только магия эта для специализирующегося в совершенно другой отрасли колдовства Демиана ровным счетом ни о чём не говорила. Почувствовав, что его присутствие здесь нежелательно, да и всё равно целителю Варуху он в этом деле не помощник, молодой человек вышел из комнаты, затворив за собой дверь. До слуха донеслись спокойные, уравновешенные голоса магов-целителей, напоминающие ровное жужжание пчел. Демиан прижался спиной к стене, наплевав на боль в потревоженной ране, внешне зажившей, но продолжающей доставлять неудобства, и устало прикрыл глаза. В ушах всё еще звенели страшные крики Марины, причиняющие такие страдания, по сравнению с которыми нытье в ранах от когтей гралла казалось смехотворным и недостойным внимания. За дверью раздался тихий стон девушки, заглушенный деловитым бормотанием лекарей. Демиан с огромным трудом поборол в себе глупое желание тут же броситься в лазарет, вопреки запретам замковых целителей. Стон повторился снова, на этот раз отчетливей; до приготовившегося, будто перед прыжком, мага, донесся успокаивающий бубнеж и веяние так и оставшейся далекой и неродной созидательной магии целительства. «Как же, — сказал как-то давным-давно мастер Грайлин, насмешливо щуря глаза, — это тебе, милый мой Демиан, не мечом махать, да заклятьями швыряться направо и налево. Тут терпение необходимо, терпение и искусство, а еще — любовь к тому, чьи раны исцеляешь. — Подумал и хмыкнул: — Чего-то особой любви к ближнему в тебе не наблюдается. Ну, да ладно, от боевого мага доброты характера никто и не требует, а вот целителем тебе всё же не быть». Демиан тогда не особо расстроился — невелика потеря. Слушать бред тяжелобольных, видеть агонию умирающих, успокаивать мучимых болью людей, не говоря уже о всяких там варках отвратно-воняющих и тошнотворных даже на вид зелий и о кровавых бинтах — это не для него. А вот теперь стоит за дверью, не в состоянии понять, что происходит, улавливая отголоски непонятной магии, и мучится неизвестностью. «Да что вы с ней делаете?! — внутренне собрался, как хищник перед броском, даже не услышав, а почувствовав Маринин жалобный голос. Воздух перед дверью опасно сгустился, и молодой маг устало махнул рукой, развеивая напряжение на этом участке мироздания. Невесело усмехнулся — до чего дошел, чуть дверь не вышиб потоком силы, совсем над собой контроль потерял. — Стыдно, Демиан. Хватит уже неприкаянно топтаться под дверью, Марина в надежных руках. Да и вообще, нечего возле нее вертеться. Не хватало еще, чтоб предсказание той сумасшедшей старухи сбылось».