Дао Кенгуру - Александр Розов

– Досточтимые археологи, – вмешался Алан Доббин, – вы не забыли о компании? У нас девушки скучают. Вообще-то тут вечеринка, а не продолжение военного тренинга.

– А кстати, девушек что-то мало в компании, – заметила спецагент Смит, с сожалением возвращая владельцу не до конца изученный «револьверный маузер».

– Девушек сейчас прибавится, – сказал Уилл Ньювил, показав рукой на северо-восток, в направлении барьера с противоположной стороны лагуны, – видишь, алый огонек? Это канадки едут с экологической фабрики. Такие девчонки – зажигают, как надо!

– Они суперзвезды феминистского призыва, – многозначительно добавил Алан.

– Если эти звезды опять затащат тебя в койку, я начну дуться, – предупредила Сюзи.

– Я был не причем, это просто травка такая попалась.

– В тот раз был «польский снежок», а не травка, – поправила Джил.

– Минутку, при чем тут феминизм? – перебила Джоан Смит.

– А, ты ничего не знаешь, – сделал вывод Уилл, и поставил перед Джоан второй стакан коктейля, – ну слушай, я по быстрому расскажу, что к чему.

Рассказ Уилла Ньювила был слегка сумбурным, но достаточно кратким и понятным.

С его слов, все началось в последних числах февраля этого года, когда малоизвестная неоязыческая феминистская группа «Kjokkenmoddinger» вывесила на блоге смертный приговор «за шариатизацию Канады» двадцати крупным финансистам из Эмиратов, в частности Али-Нидалю Абу-Талха, наследному принцу, советнику Исламского Банка Развития. В тот же день Boeing-797 на котором эти 20 финансистов летели с Гавайев в Бруней, рухнул в океан, а кйоккенмоддингеры сбежали в Меганезию. Тогда полиция «наехала» на все молодежные женские клубы с «неоязыческим уклоном». Протесты студентов как разгорелись, так и потухли. Но были еще последствия: несколько сотен молодых канадок уехали на работу в фирму «Ecology Oriented Future Energy» (EOFE), организованной некими канадцами на атолле Табуаэран. Фирма занималась КАК БЫ переработкой жестянок и бутылок, но главной продукцией была тяжелая вода для канадских АЭС на природном (необогащенным) уране. И, ветровая электростанция на восточном барьере атолла была построена именно для этого крайне энергоемкого электролизного производства.

– Откуда ты знаешь о производстве тяжелой воды? – спросила спецагент.

– Так, атолл маленький, все видят, что с фабрики EOFE посылают в Канаду воду авиа- контейнерами. В Канаде тяжелая вода идет по четверть миллиона баксов за тонну.

– Гм… А тут почем получается?

– Я думаю, – сказал Уилл, – что в несколько раз дешевле. Тут ни лицензий, ни налогов.

– Но, – возразила она, – тут фирма должна платить социальные взносы и аренду земли.

– А они платят услугами по экологии атолла. Перерабатывают бутылочные отходы.

– Гм... А может, они платят еще и главной продукцией, тяжелой водой?

– Может быть, – ответил он, – даже скорее всего. А что тут такого?

– Так, – спецагент Смит пожала плечами, – просто любопытство.

…Но, конечно, это было не просто любопытство. Джоан Смит не особо разбиралась в ядерной физике, зато (в отличие от многих физиков) хорошо знала историю «войны за тяжелую воду» (май 1940 – февраль 1943). Еще в 1939 году Гейзенберг (шеф ядерной программы Германии) установил, что тяжелая (дейтериевая) вода – это оптимальный замедлитель нейтронов, ключ к цепному делению в необогащенном уране. В мае 1940 британская разведка узнала о резком росте производства тяжелой воды на фабрике в Норвегии (под контролем Германии). Уже в феврале 1942 был построен германский лабораторный ядерный реактор, напоминающий сферический аквариум диаметром 120 сантиметров. Но, стенка у него была алюминиевая, вода – тяжелая, а вместо рыбок – 6 центнеров урана. 23 июня 1942 при неудачном выборе параметров в реакторе началась цепная реакция, и произошел первый ядерный взрыв в истории. Правда, этот взрыв был «тепловой» – аквариум лопнул раньше, чем смесь выделила достаточную энергию для мощного взрыва, но персонал «схватил дозу», а реактор разрушился. Германия была в нескольких шагах от бомбы, но в феврале 1943 британская группа диверсантов сумела уничтожить норвежскую фабрику – германский источник тяжелой воды. После этого, союзники начали побеждать в гонке за обладание ядерным оружием…

Исходя из простого здравого смысла, спецагент Смит полагала, что копия «аквариума Гейзенберга», рассчитанная на большое внутреннее давление, сработает как настоящая атомная бомба – неудобная и сравнительно маломощная, но вполне достаточная, чтобы перепугать до полусмерти все Восточное побережье США. Теперь с учетом крупного производства тяжелой воды на этой канадской фабрике, и при нынешней доступности необогащенного урана, ответ на вопрос «есть ли у Меганезии атомная бомба?» ясен. И остается только вопрос: посылать ли соответствующий рапорт в Центр?..

Джоан Смит решила подумать об этом позже. Тем более, что на вечеринку прикатили оставшиеся приглашенные: четыре канадки и еще один нези из береговой охраны. Все завертелось: музыка, танцы, игры на палубе, на берегу и в лагуне, немного травки для настроения. Джоан, конечно, не упустила шанс «навести мосты» и поболтать о всякой всячине с одной из канадок. Эта особа была несколько моложе Джоан, и звалась Бетси. Через четверть часа после приезда, она «склеила» Оули Техаса, и утащила его сначала – купаться, а потом – на берег, где приступила к делу прямо и без церемоний. Впрочем, и «Волшебный Револьвер Конвента» оказался в смысле эротики простым парнем, и для чувства интимности ему хватало того, что выбранный сектор пляжа слегка загорожен кустами гавайского вереска. После секс-шоу, эта парочка пересеклась с патрульным, проезжавшем вдоль берега на мотороллере-амфибии. Оули остался поболтать с ним, а Бетси вернулась на баржу, и приземлилась на скамейку на палубе рядом с Джоан.

– Ух, гло, какая у тебя чашка какао! Верная пинта не меньше! Можно отхлебнуть?

– Aita pe-a, гло, – ответила спецагент Смит и подвинула чашку к канадке.

– Mauru! – поблагодарила та, и сделала большой глоток, – Ух, как здорово! А я тебя не напрягаю своей непосредственностью? Знаешь, некоторых это напрягает.

Спецагент Смит, «настроившись на волну собеседницы», искренне улыбнулась.

– Не меня.

– Ух, нормально! – Бетси тоже улыбнулась, – А то я не люблю никого напрягать. Я не специально так, это гены ангонкинов, ну, таких индейцев, у меня в роду они были, по крайней мере, мне так рассказывали в детстве.

– Везет тебе, – сказала Джоан, – а я вот без понятия, кто у меня был в роду. Ясно, что не только англосаксы, но кто конкретно – не знаю.

– Тогда забей на это, – посоветовала канадка, сделала еще глоток какао, а потом вернула чашку Джоан, и добавила, – я своему мелкому говорю, что у него в роду были викинги, практически, те же канаки, но северные. Это чтобы он сразу считал себя здесь своим.