Сказка Ветра - Татьяна Солодкова

Как же мне хотелось решить все ее проблемы взмахом руки, но магия не всесильна, а может, все потому, что я еще ничего не умел. Но Ленке в тот момент я мог помочь только одним - поддержкой. И когда проблемы этого человека перестали быть для меня чужими проблемами?

– Иди сюда, - я обнял ее. - Успокойся, ладно? Все не так плохо, бывает и хуже.

– Спасибо за поддержку, - прошептала она.

Уж не знаю, как я умудрился, но уснул я минимум час на два. Я открыл глаза. Было темно. Кто выключил свет? Не иначе, заботливый Иосиф Емельянович.

Ленка по-прежнему лежала у меня на руках. И чего к ней только Акварель прицепилась? Видите ли, считаю я Писареву симпатичной. Да уж, нашла причину для ненависти, серьезней не придумаешь.

Девушка пошевелилась и открыла глаза. Мои уже привыкли к темноте, и я сразу же заметил, когда она проснулась.

– Не спишь? - спросил я, хотя в вопросе не было необходимости.

– Нет.

– Успокоилась?

– Вполне, - она отстранилась от меня и села. - Ты прости, что я на тебя так налетела со своими проблемами, когда у тебя своих по горло.

– С чего ты взяла, что у меня проблемы? - возразил я.

– Ну что я слепая, что ли? - легко осадила она меня.

– Ну, проблемы есть у всех, - у меня появилось дурацкое и неприятное чувство, что она что-то знает из того, чего ей знать совсем не положено.

– Я не хотела об этом говорить, - вдруг сказала Ленка, - но иначе не могу.

– О чем ты? - я дотянулся и включил свет.

– О твоих тайнах.

– Каких еще тайнах? - я попытался сыграть в дурачка, но у меня не вышло. Она смотрела на меня пристально и серьезно.

– Вчера со мной разговаривал Сашка, - сказала Писарева.

– Бардаков? - насторожился я.

– Бардаков, - кивнула она. - Он спрашивал меня, что с тобой происходит. Он очень за тебя тревожится, не понимает, во что ты влез, думает, что тебе нужна помощь.

– И что ты ему сказала?

– Что тебе нужно невмешательство.

– И он послушался? - испугался я. - Я хочу сказать, он, надеюсь, не собрался что-нибудь разузнать своими силами?

Она пожала плечами:

– Вроде, нет.

– Я все ему расскажу, как только увижу, - окончательно решил я. Не хватало еще, чтобы Ухо сам провел расследование и вляпался, куда не надо.

Ленка помолчала немного, не сводя с меня глаз, и вдруг решительным голосом спросила:

– Ты расскажешь ему, что ты маг?

Я чуть с кровати не грохнулся, честное слово. Да я чуть не умер от потрясения! Но, как говорится, чуть не считается.

– Ты что наслушалась бредней Акварели? - начал защищаться я. - Она же параноик, сама же говорила. Не стоит ей верить…

– Акварель здесь не при чем, - перебила меня Лена. - Я не слепая и не глухая и не настолько глупая, как пожжет показаться.

Я сделал рукой неопределенный жест, вроде: "А мне и не казалось".

– Я не такая дура, - настаивала она, - и я все вижу.

– Магов нет, - снова попробовал я. - Я не маг.

Ленка долго-долго смотрела на меня.

– Ты говорил, что ты мой друг. Это так? - спросила она. Я кивнул. - А друзьям так не врут. Можно недоговаривать, но не врать, когда это очевидно.

– Я не могу, - простонал я, а потом задумался, чего, собственно, я не могу? Светку я спас и все ей выложил, бабушка все давно знает, Сашке я решил все выложить, и будь, что будет. А Ленка? Я был уверен на все сто двадцать процентов, что все, что она узнает от меня, она никогда никому не расскажет. Тогда действительно, какого черта я вру и изворачиваюсь? - Как ты догадалась? - спросил я.

– Кусочков мозаики было много, - пояснила она. - Возьмем хотя бы нападение на меня. Да, ты часто дерешься, согласна, что ты легко бы справился с одним-двумя, но не с восемью же. Это не реально. А ты не только управился, на тебе ни царапинки не осталось.

Я скривился.

– Я думал, ты была в шоке и ничего не заметила.

– Заметила, но дошло до меня только на следующий день. Кроме того, я отчетливо помню, какой жуткий ветер поднялся, когда ты дрался с теми, кто на меня напал.

– Да, внимательностью ты не обижена, - пробормотал я.

– К тому же, когда ты появляешься, тебя повсюду сопровождает ветер. Даже в помещении. Если по аудитории пронесся ветер, значит, ты пришел, можно даже не смотреть.

– Правда? - удивился я. - Не замечал.

– Еще бы. Ты с этим живешь. Ты привык.

– Что еще? - поинтересовался я.

– Мои синяки, - тут же ответила девушка. - Ни одна мазь за пару часов не исцеляет. Да и Родион Романович… Он на больничный собирался, по универу ходили слухи, что он очень плох и жить ему всего ничего.

– Не слышал…

– Так эти слухи ползли, как раз когда тебя не было. А потом ты появился, сходил к Родиону Романовичу, и - р-раз! - он свеж, как огурчик, ни о каком больничном не может быть и речи. Да еще как ты с Акварелью говорил. Со знанием дела. Вот я кусочки мозаики и сложила воедино. Это не сложно, если все сопоставить.

– Да уж, - протянул я.

– Кстати, как ты узнал тогда, что я плачу в твоей комнате? Дверь ведь была заперта.

Скрывать было бесполезно.

– Домовой сказал, - сознался я.

Это заявление Ленку ни капельки не удивило. Похоже, она была готова ко всему, даже похлеще барабашек и прочей нечисти.

– Значит, ты умеешь лечить, управлять ветром, беседовать с домовыми, - перечислила она и выжидательно уставилась на меня.

– Разговаривать с животными, - продолжил я, - перемещаться, а еще меня заставили выучить фигову тучу заклинаний и языки. Но я еще учусь.

И я рассказал ей о магах, Стихиях, черной магии, даже о Темниковой и Брагосе, о дедушке, о похищении Светки, о Захаре… Меня прорвало, словно плотину. Бабушка все знала до меня, Светке я рассказал все в общих чертах - я никому еще не рассказывал все полностью. Это приносило облегчение, свободу, что ли. Говорить было легко. Писарева умела слушать, перебивала редко, но всегда по существу.

И я выложил все: и факты, и собственные переживания, даже о гибели родителей сказал.

– Значит, ты можешь практически все, - восторженно подытожила Ленка. - Это же потрясающе.

– Не думаю, - пробурчал я.

– Почему? Ты даришь людям здоровье, вы скоро уничтожите Темного Властелина, и черные маги станут безобидными.

– Здесь ты права. Вот только белые маги ничуть не лучше черных. Они не менее жестоки. Один Светкин пример чего только стоит.

– Но дело не только в доброте или кровожадности магов? - догадалась Писарева, она вообще оказалась удивительно догадливой.

– Не только, - сознался я. - Мне все время твердят, что я слишком молод. Они правы, конечно. Быть магом Стихии удивительно тяжело.

– Мне казалось, быть магом замечательно, - растерянно сказала Ленка. - Столько возможностей.