Бабло пожаловать! Или крик на суку - Виталий Вир

И дело было не только в том, чтобы выследить киллера или попытаться того еще раз увидеть, Рамсесом двигало звериное желание поставить точку в истории со стрелявшим. Пусть даже ценой жизнь, но именно здесь и сейчас!

«Если, — думал он, — меня заказали, а другого теперь я не вижу, то все равно мне не жить. Рано или поздно киллер добьется своего выстрела в меня и, в любой другой раз, уже повезет не мне, а, наконец-то, ему. А вот представится ли еще раз выследить киллера и как-то того обезвредить или что-то выяснить — это вопрос».

Завидев отверстие в бетонном заборе, Рамсес перешел на ходьбу. Приближаясь, совершенно замедлил темп и начал идти старательно, порой на цыпочках, чтобы не было его слышно со стороны воинской части.

Снова с ощущением будто подставляешь голову под выстрел, Рамсес заглянул за неровный искореженный край дыры, зияющий по центру в одном из фрагментов сплошного ограждения вместо когда-то алой звезды, и тут же он отпрянул. Все у той же продолговатой казармы, но теперь спиной к бетонному забору стоял киллер. Он снова прятался, но уже с другой стороны здания, и теперь неотрывно вел наблюдение за тем входом к церкви, где сейчас стоит, тоже скрываясь, Дэвис, который вот-вот должен направиться к отцу Велорету.

— Черт! — еле слышно выругался Рамсес. — Черт, черт, черт!

Осторожничая, он снова посмотрел на киллера — тот стоял без пистолета в руках и пока наблюдал.

Дэвис должен был выйти в любую минуту, а киллер, не разобрав, мог в него выстрелить.

«Черт знает, зачем ему на глазах у свидетелей начать стрелять, но все может быть!» — подумал Рамсес.

Из-за реальной угрозы жизни Дэвиса, он почувствовал себя бессильным. Данное обещание отцу Велорету висело на волоске и ему надо было что-то предпринять.

Не сводя глаз со спины киллера, Рамсес, миновав дыру в заборе, на полусогнутых ногах поспешил к нему, сильно опасаясь, что тот может повернуться в любую секунду. Он старался идти тихо, но, как можно скорее. Приближаясь, Рамсес почувствовал усталость в ногах, а, крадучись, необходимо было преодолеть еще приличную дистанцию.

«Ну, сука!» — подумал он.

Мысленно плюнув на предосторожности, Рамсес перешел на быстрый шаг, а вскоре побежал, но, все же стараясь опрометчиво не шлепать стопой о поверхность дорожки.

Расстояние между ними стремительно сокращалось. Когда киллер находился метрах в десяти от Рамсеса, тот обернулся.

Словно не ожидая такого поворота, Рамсес опешил и встал с замиранием сердца. Но не оттого, что киллер мог стрельнуть, а от столь неожиданной встречи — смотревший на Рамсеса парень, оказался тем «наркоманом», за которым он погнался в то злосчастное утро, в лесу.

С лукавым прищуром «наркоман» медленно потянулся рукой к карману.

— Стой! — выкрикнул Рамсес и кинулся к нему.

«Наркоман» ловко бросился убегать в сторону.

Пока Рамсес сменил направление, по инерции опять, как и в то утро, чуть не свалившись на бок, парню удалось набрать скорость. В остальном же ничего не поменялось — он, как и прежде, с сильным желанием схватить, устремился вслед за ним.

Открывшееся у Рамсеса «второе дыхание», благодаря чему он не раз одерживал победу на коротких дистанциях, теперь было дополнено небывалой мотивацией — поймать беглеца, а поверх этого, Рамсеса подгоняла еще одна убедительная мысль: «если этот недоделанный киллер выхватит пистолет, то непременно его убьет».

Ком эмоций, накопившийся у Рамсеса, был более солидным, чем у беглеца, примерно раза в четыре и он стал того настигать. Но схватить сзади, помешала новая тактика убегающего киллера. Он начал менять направления. Пробегая вдоль зданий, он, то резко уходил вправо, то влево и метался по сторонам, словно играя. Рамсеса это окончательно вывело из себя и теперь уже ему непременно хотелось поскорее поймать подонка.

Догоняя, Рамсес изловчился и пнул того по стопе. Споткнувшись, оттого засеменив ногами, парень, падая, вытянул руки и врезался ладонями в дверь казармы, мимо которой они пробегали. Он стремительно влетел в помещение и дверь за ним с шумом захлопнулась. Тут же в нее угодил плечом и Рамсес, почувствовав, что она удерживается на мощных пружинах. Миновав это препятствие, за спиной Рамсеса раздался снова грохот закрывающейся двери, который «подтолкнул» его к дальнейшим действиям и он стремительно набросился на «нарика-киллера». Тот после падения лежал на полу и лихорадочно пытался засунуть руку в карман, чтобы выхватить пистолет.

Они сцепились в борьбе и покатились по длинному коридору.

Рамсес оказался намного сильней: заломив парню руку, ткнул его лицом в пол, а из кармана киллера вытащил пистолет, после чего он уселся на спину лежавшего.

— Ну, что сучонок, ты правша?

— Да, — прохрипел тот от боли, удерживаемый Рамсесом одной рукой за волосы и лицом в пол; а ответ парня был машинален.

— Тогда выбирай, или я стреляю тебе в правый висок и перекладываю тихую «пукалку» к тебе в ту же руку, или ты рассказываешь мне все и тогда, у меня еще раз будет шанс подумать, как с тобой поступить.

— Да пошел ты! — зло ответил парень, дернув головой, но Рамсес грубо ткнул того щекой в пол.

— Жаль, обе руки заняты, — сказал Рамсес, переводя дыхание, — сейчас рожа у тебя удобно легла под удар.

— Ты достал меня уже, урод! Отпусти!

От таких выражений Рамсес занервничал еще больше. Продолжая сидеть верхом на нем, он отложил пистолет и снял с киллера ремень. Заломив ему за спину обе руки, Рамсес туго их связал.

Когда он перевернул парня с живота на спину, то усадил того к стене, сам сел к стене напротив и навел на него пистолет.

— Постой, — усомнился Рамсес, разглядывая лицо парня при тусклом освещении в коридоре, которое было благодаря двум окнам, расположенным на равном удалении от них в вытянутом помещении, — это не ты ли с друзьями приходил к Юле? Вчера.

Из-за решетки на окне в мелкую сеточку и света со стороны улицы, Рамсесу тяжело было разобрать физиономии тех, кто смотрел в окно Юлиной комнаты — их почти невозможно было разглядеть. Лица воспринимались темными пятнами. Но парень, сейчас сидевший напротив, сильно походил, уткнувшись вчера носом и ртом в железные прутья, на «смотрящего» по кличке «Пырь».

— К этой, к олигофренихе?

— Сам ты — козел тупорого-олигофренистый! — разозлился Рамсес и от злобы палец скользнул на курок. Почувствовав спусковой крючок, он произвольно нажал на него. Тут же раздался приглушенный хлопок, а пуля угодила в потолок. Звук выстрела напомнил Рамсесу то, как он, еще ребенком, с друзьями, на каникулах в деревне делал самодельный заряд из спичек в жестяных банках. Затем они поджигали мини бомбочку и бросали в колодец, ожидая хлопок от взрыва. Оба звучания оказались идентичны. — Если ты, сосущий губошлеп, не станешь вести себя адекватно ситуации, которая тут складывается вокруг тебя, то в следующий раз я перетащу твое тело на свое место, а дальше ты все уже слышал — в висок и пистолет в руку. Пусть полиция подумает, что ты перед самоубийством выстрелил. Как контрольный, допустим, чтобы убедиться в наличии патронов.

«Наркоман» разродился смехом, что поначалу привело Рамсеса в замешательство.

— О, юнец, мне сдается, ты под кайфом? — спросил Рамсес и пригляделся к нему внимательней. Он определенно узнал это молодое, скуластое с впавшими глазами, как у наркомана, лицо, которое впервые встретил в лесу тем злосчастным утром, а после спокойная жизнь Рамсеса стала стремительно меняться с каждым днем.

— А че, — сказал Пырь, смеясь, — заметно?

Рамсес промолчал, наблюдая за ним.

Настроение связанного Пыря за пару минут успело поменяться кардинальным образом: закончив смеяться, он принялся плакать, а, успокоившись через минуту, выпучил глаза на дуло пистолета, потому что Рамсес, не произнеся ни слова, прицелился в него, зажмурив один глаз.

В тишине раздался еще раз хлесткий приглушенный хлопок, а пуля теперь влепилась в стену напротив и с боку от сидевшего на полу Пыря.

Тот не шуточно испугался и пригнулся, рассуждая вслух:

— Ты говорил, мы пересядем и будет самоубийство.

— Заткнись и продолжай только соображать. А, если будешь отвечать на вопросы, я перестану нажимать на крючок и не буду испытывать общие нервы вокруг одного слова «убийство»!

— Идет! Задавай, — ободрившись, согласился Пырь.

Он стал вести себя покладисто, с готовностью смотрел на Рамсеса и с умным выражением на лице просто ждал вопроса, как если бы до этого они вели предметный разговор.

— Вопрос был задан, но ты не ответил.

— Да, — четко отвечал Пырь, — вчера я сюда приходил с друзьями. Мы думали, что эта…девушка торчит у себя в комнате.

— Отец Велорет просил же тебя забыть о Юле.

— Отец Велорет, в миру — Валерик, говорил со мной, но, да, я снова пришел и опять же не один.