Бабло пожаловать! Или крик на суку - Виталий Вир

— Ну, не валить же и тебя вместе с ним было вчера вечером?

«Редкостный придурок», — подумал Рамсес. С этим эпизодом, как безрукого, так и бестолкового киллера было все понятно и он поинтересовался другим:

— Тогда, там, в лесу, что это было, когда мы впервые столкнулись?

— Жаль, и тогда тоже не убил тебя.

— Если бы и тогда, то за меня никто бы тебе не заплатил сегодня. Быстро приоритеты меняешь, идиот, — удостоверил очевидное Рамсес, которому, помимо остального, надоело еще и кривляние в брутальном стиле со стороны Пыря.

— Да пошел ты! — выкрикнул он.

— Не советую забавляться в отсыланиях меня куда-либо.

Пырь откашлялся и сплюнул кровь на пол.

— Вернемся к самому началу, — решительно сказал Рамсес. — Значит, в лесу тебе надо было убить Дэвиса, а не просто планшет отобрать.

— Дался тебе этот планшет. Его я так хотел отобрать, попутно. Тем утром я следил за Дауном от самого его дома и ждал удобного случая. Когда подошел к нему, хотел взять тот сраный планшет, убить и скрыться.

— Но, там, я.

— Ты. Когда я убежал от тебя, то я вернулся посмотреть, сидит ли Даун на месте.

— Но, снова я.

— Снова, ты! — Пырь занервничал. — Только, когда ты побежал от меня, я увидел, что это снова ты, а не тот Даун!

— Ты погнался за мной?

— Еще чего! Когда я понял, что ты — не Даун, я просто перестал стрелять. Ты с ним только со спины похож. Вас не отличить.

— Особенно, как сейчас, если находиться под кайфом.

— Когда ты утром погнался за мной, — Пырь изнутри покусал щеку и провел языком под нижней губой, — вот тогда — ничего не было.

— Но, после того, как тебе удалось от меня убежать, ты принял дозу и вернулся, чтобы убить Дэвиса.

— Че повторяться-то о Дауне? — отвечая, вопросил Пырь, упрямо заминая тему наркотиков. — Понятно же, что мне нужен был только он, а не ты…тогда, — добавил он, упорно не подтверждая, что во втором покушении на убийство в то субботнее утро он находился «под кайфом».

— Поэтому ты и следы стал заметать. Раз, пальнул не в того. Я говорю о патронах под лавкой и в спинке скамейки.

— Ну, да! Что мне оставалось делать? Вдруг бы ты к ментам побежал. Или ты побежал? — ехидно поинтересовался Пырь.

— Конечно, палево тебе не к чему, — в раздумье произнес Рамсес, не обратив внимания на вопрос.

Пырю же ответ не был нужен. Он прикрыл оба века, временно плывя по течению от кайфа в шизухе, и в состоянии приятной истомы поведал далее:

— Вообще, когда я сегодня взял трубку, думал, она позвонила, чтобы отменить заказ. Дом и без убийства все равно стали сносить. Значит, вопрос с избушкой как-то так урегулирован. Без меня. Когда увидел, как дом рушат, подумал, она до этого и названивала-то мне, чтобы предупредить меня, не убивать блаженного. В общем, если определенно, то я в конец запутался и решил с ней переговорить по телефону, да ответил…а она еще один заказ выкатила.

— Запутался, на почве выполнения заказа?

Пырь, полностью закрыв глаза, промолчал.

— А вчера ты приходил к Юле, но ты знаешь, что она жена Дэвиса.

— Так они женаты?! — широко открыв оба века, искренне удивился Пырь и скалился, словно это походило на верх безумства, которое только можно ему вообразить.

Очевидным было то, что дебило-киллер даже ни черта не знаком с жертвой, а просто и тупо прикасается дилетантом по отношению к тому, за что взялся и, подобно дегенерату, по обыкновению ему подобных, еще и пытается стать убийцей человеческих душ.

Рамсес негромко вздохнул и принялся расспрашивать далее:

— Я начну, а ты продолжи. Ты сегодня был у дома Дэвиса. И?..

— С самого утра я пришел к дому, — нормальным голосом заговорил он, — чтобы выследить твоего Дэвиса и, наконец-то, выполнить заказ. Но, — Пырь усмехнулся, — несмотря на то, что было утро, этот блаженный уже успел куда-то сходить.

— Не всем же спать до обеда, как это проделываешь ты.

— Я в девять тридцать утра уже стоял у дома Дауна.

— Подвиг.

— Не, а че?..

— Рассказывай дальше.

— Одновременно с Дауном из леса вышли и какие-то накачанные парни. Заперлись с ним в дом, потом его и бабулю вывели и бульдозером стали ломать их развалюху. Потом, этот Даун повез бабку на телеге. Один из качков с ними удалился в лес. Я сразу подумал, что он пошел тех мочить!

— Ты отправился следом?

Немного помолчав, Пырь сухо ответил:

— Нет.

— Пересрался?

Пырь замешкал.

— Ссыкло, ты, а не киллер.

— Там, у дома, правда, так все выглядело, что качок их должен был убить в лесу. Потом, он вскоре вернулся. Тогда я побежал в том направлении, откуда он пришел.

— Чтобы посмотреть на трупы и забрать бабло за «выполненный» в кавычках заказ?

Пырь опять промолчал.

— Какой ты больной на всю голову! — зло, с омерзением сказал Рамсес.

Пырь потупил взгляд в пол.

— Ты с самого утра под кайфом?

Он продолжал молчать, не поднимая глаз.

— Зачем заказчица тебе обо всем рассказывала? К чему тебя столь подробно посвящать в детали?

Пырь пожал плечами, затем, вроде как, догадавшись, ответил:

— Возможно, чтобы убедить. Я же не сразу согласился, — гордо заявил он.

Рамсес меланхолично хмыкнул.

— Да, нет. Мне кажется, ответ я знаю точнее.

Удивительному мышлению Алики из глубинки, Рамсесу можно было не переставать удивляться. Даже сейчас, когда она вот уже как несколько лет твердо проживает (относительно и в сравнении с глубинкой) недалеко от центра Москвы на собственной территории и неплохо зарабатывает, Алика продолжает руководствоваться криминальными мерками. И иного ей, как видно, не дано. Именно уголовным мерилом измеряя жизненное пространство, она привыкла так жить там, где родилась. Потому что иначе выжить на российских, бескрайних (из-за этого — безденежных) территориях просто невозможно.

«Как не печально, — констатировал Рамсес, — но, если Алике понадобится оттяпать у кого-то накопленное, то она прибегнет к следующему — выкупать за деньги, это абсурдно, а за патроны, да всего за пару-тройку из них — это 100 %-ая сделка у нас в стране! И это она хорошо уяснила»

Не особо в этом нуждаясь, но все же сильно того желая, Рамсес набрал номер телефона бывшей подруги.

Секундное ожидание Рамсеса, подкрепилось тем, что связь на линии сработала: из трубки донеслись знакомые размеренные гудки вызова абонента. На удивление Рамсеса, зная, что у нее в телефоне определился номер, дозвон не был долгим…и в смартфоне послышался ее голос:

— Ал-л-ло.

Относительно интонации речи, не то, чтобы она проявила интерес к звонящему, скорее, это «Ал-л-ло» было сказано от скуки, чему отчасти способствовала и та мелодия, которую Алика слушала в кафе.

— Это я. Не ожидала?

— Не-а.

— Ты еще в кафе?

— А ты, где? — с этим вопросом, голос Алики напряженно замер, словно бы она, опомнившись, пришла в себя.

— Да, э-э… в пробке, блин, тут, торчу. Надоела, уж, такая езда. Вот, решил позвонить.

— Ну, разворачивайся, присоединяйся, — вновь смягчив тон, игриво определила она дальнейший маршрут Рамсеса.

— Выпиваешь?

— Ты знаешь, спасибо. Коньячок — ничего себе так. Решила, че это я, собственно, буду тут одна сидеть? Вот, подарочек от тебя с удовольствием со мной общается! И, хочу тебе признаться…блин, оказывается, он — самый компанейский в нашей жизни! С ним, как ни с кем иным, так приятно разговаривать по душам: и не пререкается, и наливает, и, с каждым выпитым граммом, лишь внимательней слушает!.. Надо же, — подытоживала она, пьяной словесной поступью добавив чувственно и по-философски многозначительно: — он, сука, так проникается моей историей…

У Рамсеса дернулся краешек рта и на миг, на лице застыла ехидная улыбка.

— Вот и хорошо, — не нашел, что сказать Рамсес.

— Да, уж! — выкрикнула Алика, добавляя: — Бр-р-р.

Рамсес окончательно убедился, в степени опьянения.

Она же продолжала:

— Вот таков рядовой праздник — День рождения у обычной российской…

— Мне жаль…

— Что так получилось? — перебила теперь Алика.

— Я хотел сказать, мне жаль, но я не смогу к тебе подъехать. Надо отвести Дэвиса к церкви.

Алика молчала.

Рамсес включил громкую связь на смартфоне и продолжил говорить:

— Я говорю, я, тут, с Дэвисом и его надо…

— Слушай, — грубо вновь перебила она, — тебе еще это не надоело?

— Извини. Но, ты либо опять бросаешь трубку, потому как я снова заговорил о парне с синдромом Дауна, либо ты можешь узнать увлекательные детали, к коим ты имеешь непосредственное отношение и с которыми можно уже сейчас официально еще кому-нибудь мне позвонить. Допустим, человеку-звезде при погонах.

— Рамсес, я тебя умоляю. Сколько трепета и заботы обо мне и официального дешевого развода попутно…Договаривай уже.