Арийка - Елена Умнова

— Я не знаю… — пожал плечами Ива.

— Спой еще что-нибудь на твой выбор, — попросила я.

Ива задумчиво пробежался глазами по стенам и остановил свой взгляд на одном из листов. «Смысл жизни — мрак!» — прочла я. Ого, я еще безобидную песенку выбрала, оказывается!

— Помнишь, мы с тобой на почту шли, я тогда сел на лавку и стал писать?

Я кивнула.

— Вот эту песню я тебе и спою. Я тогда ее не смог дописать, и дописал всего несколько дней назад.

И снова красивые аккорды, грустная мелодия и его удивительный голос.

— Ослепительный день, света поток.Я так и не понял жизни урок.Не понял его ни с конца, ни с начала,И жизнь моя никчемною стала.Для чего живу и кому я нужен?Целый мир земной до боли сужен!Не пойму никак, кто мне друг, кто враг.Смысла в жизни нет. Смысл жизни — мрак!Ничего не видно слепым глазам.Ответов нет — ты не знаешь сам.Судьба моя — это строгий запретНа все то, что любил, желал, на свет!Смысла в жизни нет. Смысл жизни — мрак!И живу я здесь не зачем, а так.Пусть судьба моя оборвется тут,Не жалей меня, боль и страх уйдут.

— Ну, теперь-то ты понял, что смысл жизни — не мрак? — спросила я, когда песня закончилась.

— Теперь — да, — кивнул Ива и отложил гитару. — Шелгэ, а ты веришь, что я больше не буду пытаться покончить жизнь самоубийством?

— Верю, — кивнула я.

— Почему? Не в том смысле, что я недоволен, просто никто больше не верит.

— А мне какая разница, кто еще верит? Я верю, и этого хватит.

— Но почему?

— Потому что ты в это веришь. Ты искренне полагаешь так, так почему я должна сомневаться? Вот если тебе в голову придет очередная дурная мысль, то я буду беспокоиться.

— А как ты это узнаешь?

— Почувствую. Ива, я чувствую людей, я психоделик.

— Психоделик! А… но… я думал, ты обычный маг!

— Нет, все гораздо хуже. Нас специально собрали со всех стран, всех психоделиков, чтобы учить и изучать. Теперь я — психоделик первого уровня.

— Надо же… И что ты можешь?

— Пока довольно мало — собственно, чувствовать людей, их эмоции и передавать им свои эмоции.

— Здорово… — как-то неуверенно сказал Ива. — А тогда, в тот день, ты…

— Да, я почувствовала, плюс еще семинар по обострению интуиции. Врали они все, что камушек блокирует силы, он их ослабляет, но не уничтожает полностью. А для психоделиков сила — это эмоции, и чем они сильнее, тем меньше способов удержать силу в узде. Я вот только не пойму, ты рад или в ужасе?

— Да я сам не пойму… Я просто читал про психоделиков. Это люди настроения, люди непредсказуемые, иногда лишены здравого смысла и вообще не от мира сего.

— Ну что не от мира сего — это точно, пробовал сам бы этим всем управлять, и тоже отошел бы от мира, а вот насчет настроения, непредсказуемости и здравого смысла я поспорю. Это аладары, может быть, и становятся такими, но я арийка и воин. К тому же нас научили отличать свои эмоции от чужих и не впадать в истерии от передоза эмоций. Ты, видно, что-то старенькое читал, теперь уже это не актуально. Сам посуди, менялось ли у меня настроение по сто раз за час? Да и от твоего оно не зависит.

— Ну да, не замечал…

— Я тебе больше скажу: соседка твоя сейчас сидит, горюет, ее, видимо, парень бросил, а мужчина снизу, наоборот, что-то празднует… уже так напраздновался, что забыл повод для веселья. Но я же не изображаю из себя пьяницу в депрессии?

— А как ты вообще чувствуешь людей? — заинтересовался Ива.

— Ну вот как ты видишь, точнее, слышишь малейшие шорохи? Ты просто их слышишь и анализируешь, и я так же вот сижу и чувствую, что у тебя в голове полная каша. Я просто чувствую и понимаю, что, где и как. Причем ты же не все звуки к себе примеряешь, вот и я точно знаю, где мои чувства, где твои, а где соседкины. Поколдую-ка я над ней, а то уж как-то очень сильно она убивается, как бы окно не пошла открывать.

— Какое окно? Почему его нельзя открывать?

— Потому что рыдающие особы, открывающие окна, имеют особенность из них падать. Учитывая, что этаж всего лишь третий, то убиться она, может, и не убьется, но покалечится — это точно.

Я прикрыла глаза, полностью находя образ соседки. Да что у них всех только о самоубийстве и мысли-то? Неужели они настолько бессильны против неприятностей? Я послала ей немного своей уравновешенности и добавила чуточку здорового пофигизма. Девушка тут же утерла слезы и, тяжело вздохнув, отправилась делать какие-то свои дела.

— Вот так лучше, — кивнула я.

— Я хотел спросить…

Видимо я слегка зацепила и Иву, ибо сумбур в его голове слегка упорядочился.

— Так спрашивай! — терпеть не могу, когда к вопросу подбираются из-за угла в жутких иносказаниях, ставя все кверху ногами. Куда проще спросить прямо и получить такой же прямой ответ, пусть даже он будет звучать как «Пошел нафиг!».

Впрочем, Ива, кажется, как раз сейчас и занимался этим самым подбиранием слов и подходом к интересующей его теме из-за угла.

— Тебе… не… ну то, что я самоубийца… — выговорил Ива.

— Нет, — коротко ответила я. Каков вопрос, таков и ответ!

— То есть тебе все равно?

— Ну почему все равно? Нет, конечно.

— А…

— Я же здесь, с тобой.

— Ну да…

Повисло молчание, а мне снова хотелось смеяться.

— Шелгэ, ты отлично понимаешь, что меня мучит! — воскликнул Ива.

— Да…

— И все равно молчишь?

— Это и был ответ на твой вопрос.

— На какой именно?

— Буду ли я с тобой. А что, есть еще какой-то? — заинтересовалась я.

Ива встрепенулся и посмотрел на меня как-то недоверчиво.

— Несмотря на то, что я натворил?

— А чем мне это должно мешать? — удивилась я. — Заразить меня этой жуткой идеей ты никак не заразишь, напугать не напугаешь, но зато я всегда успею вправить тебе мозги.

— Я не знаю, просто обычно стараются от таких, как я, держаться подальше.

— Поздно что-то менять, я уже подержалась поближе, — я философски пожала плечами.

— И хочешь продолжить?

— Я что-то не пойму, тебя это не устраивает?

— Нет, просто…

Он придвинулся ближе ко мне и поцеловал. Я обняла его, не желая отпускать, но он все же отстранился.

— Я просто хочу спросить, ты меня любишь? — заглядывая в глаза, спросил Ива.

— Дурачок, ну, конечно, люблю, — ответила я, прежде чем он успел сказать что-либо еще, забралась к нему на колени и заткнула ему рот поцелуем.

Утром мы так и проснулись с ним на этом диване.

Я проходила мимо гостиной, взяв себе с кухни тарелку с вишней, и услышала взволнованный голос диктора из иллювизора: