Рядом с Жюлем Верном - Евгений Брандис

«Ну и ну, – подумал я. – Должно быть, все эти люди не в своем уме. А может быть, это вырвавшиеся на свободу обитатели Клермонского сумасшедшего дома?»

– Сударь, как это понять? – продолжал я.

– Прочтите внимательно афишу, и вы увидите, что концерт – электрический.

Я взглянул на афишу. Действительно, в этот час знаменитый Пиановский играл в Париже в зале Герца, но электрическими проводами его инструмент соединялся с роялями Лондона, Вены, Петербурга, Рима и Пекина. И, таким образом, когда он ударял по клавишам, соответствующие ноты звучали и на этих отдаленных инструментах, на которых клавиши приводились в действие электрическим током!»

Сейчас эти строки могут вызвать улыбку. Но не забудьте, они были написаны в 1875 году, за два десятилетия до открытия радио А. С. Поповым. Великий фантаст не додумался до возможности беспроволочной связи.

Дальше идет подробное описание преобразившихся улиц и площадей Амьена, застроенных красивыми домами, выросшими точно по волшебству на месте унылых пустырей и грязных тупиков с отвратительными лачугами.

Пока писатель раздумывал, стараясь понять, что же произошло, его остановил какой-то незнакомец и заботливо осведомился о здоровье. То был врач, лечивший своих пациентов по новому методу.

И тут автор вводит комический диалог с ядовитыми намеками по адресу современных ему медиков.

«Наши пациенты, – сказал врач, – платят нам только тогда, когда они здоровы, а если заболевают, мы не получаем ни одного су. И потому мы нисколько не заинтересованы в том, чтобы пациенты болели… А ну, покажите-ка ваш язык!

Я послушно показал ему язык, но, признаюсь, вид у меня при этом был довольно жалкий.

– Так, так! – пробормотал незнакомец, осмотрев язык через лупу. – Обложен! А ваш пульс?

Я безропотно протянул ему руку.

Врач вынул из кармана какой-то инструмент и, приложив к моему запястью, получил диаграмму пульсаций, которую тут же и прочел, как телеграфист читает депешу.

– Черт побери! Черт побери! – пробормотал он. И затем так поспешно сунул мне в рот термометр, что я не успел опомниться.

– Сорок градусов! – воскликнул он и побелел как бумага.

Его гонорары вылетали в трубу.

– Но что со мной, доктор? – спросил я, ошарашенный таким неожиданным способом измерения температуры.

– Гм! Гм!..

Да, я понял, что он хотел сказать, хотя ответ был не очень вразумительный…»

Разговор продолжается в том же духе. Диалог выдержан в стиле мольеровской комедии. Пациенту кажется, что он сошел с ума, а врач уверяет, что это только выпадение памяти, что болезнь скоро пройдет и он не теряет надежды ежемесячно получать свой гонорар…

В сопровождении доктора, охотно взявшего на себя роль гида, Жюль Верн совершает прогулку по Амьену. Писатель замечает на каждом шагу признаки небывалого прогресса. В лицее одновременно обучается четыре тысячи человек. Вместо зубрежки латыни и древнегреческого ученики получают глубокие научные и технические знания. На правом берегу Соммы раскинулись новые промышленные районы столицы Пикардии, прорезанные широкими магистралями. Вместо дилижансов и омнибусов, запряженных лошадьми, по городу мчались трамвайные вагоны. О трамвае в те годы можно было только мечтать – это был городской транспорт будущего!

В парке Отуа, излюбленном месте прогулок пикардийской молодежи, была открыта индустриальная и сельскохозяйственная выставка. Здесь автор увидел всевозможные электрические механизмы, полностью вытеснившие ручной труд из всех отраслей промышленности и земледелия. Центробежные насосы выпивали целые реки, подъемники с пневматическими рессорами передвигали тяжести в три миллиона килограммов, «жнейки выбривали поле, как брадобрей заросшую щеку». В одну из машин закладывали шерсть и тут же получали готовые костюмы…

Все эти чудеса привели писателя в такой восторг, что он невольно протянул руку и… опрокинул ночной столик. Грохот разбудил его, и он вернулся к действительности.

– Дамы и господа, – сказал Жюль Верн, заключая свою шутливую речь, – этим сном я хотел показать вам, каким представляется мне в мечтах Амьен в 2000 году.

Так возникла в творчестве Жюля Верна тема идеального города, получившая дальнейшее развитие, но уже на серьезной основе, в романах «Пятьсот миллионов бегумы» и «Плавучий остров».

II. Поезда будущего

А вот еще один фантастический сон…

Собирая материалы для книги о Жюле Верне, я решил выявить всё, что было напечатано под его именем на русском языке. Среди бездны книг нашлось, между прочим, и несколько таких, которые были приписаны предприимчивыми книгоиздателями великому фантасту, но в действительности принадлежали другим, менее популярным или вовсе не известным авторам.

Удалось найти и забытый рассказ, который публиковался на русском языке в 1890–1893 гг. под разными заглавиями и в разных переводах. В журнале «Всемирная иллюстрация» (1890, т. 2, № 9) он был озаглавлен «Курьерский поезд будущего», в журнале «Вокруг света» (1890, № 31) – «Через океан», в журнале «Природа и люди» (1893, № 1) – «На дне океана», в газетах «Санкт-Петербургские ведомости» и «Самарские ведомости» – «Будущие поезда».

Сначала я подумал, что это четыре разных рассказа, но потом убедился, что внимание переводчиков привлек один и тот же небольшой рассказ, промелькнувший, по-видимому, в какой-нибудь парижской газете. Привожу его без сокращений.

«Благополучно спустившись по лестнице, мы вошли в огромный зал, освещенный ослепительными электрическими рефлекторами. Глубокая тишина, царившая здесь, нарушалась лишь шумом наших шагов.

– Где я? Зачем попал сюда? Кто этот таинственный проводник? – задавал я себе вопросы.

Ответов не было.

Продолжительная ночная прогулка, железные ворота, которые с шумом захлопнулись за нами, лестница, нисходившая, как мне казалось, в недра земли, – вот и всё, что я мог припомнить. Впрочем, у меня и времени не было на размышления.

– Вам, наверное, интересно узнать, кто я такой? – начал мой проводник. – Ваш покорный слуга полковник Пирс… Где вы находитесь? – В Америке, в Бостоне, на станции Boston to Liverpool pnevmatic Tubis Company.[56]

– На станции?

– Да, на станции.

И, чтобы объяснить мне, в чем дело, полковник указал на два длинных железных цилиндра, около полутора метров в диаметре, лежащих на земле в нескольких шагах от нас.

Я взглянул на эти цилиндры, направо проникавшие в стену, а налево оканчивающиеся гигантскими металлическими щитами, от которых поднимался вверх и исчезал в потолке целый лес трубок, – и сразу понял всё.

Незадолго до того я читал в одной американской газете статью, где описывался необыкновенный проект соединения Европы с Новым Светом при помощи гигантских подводных труб. Автором этого проекта и был полковник Пирс, который в эту минуту стоял предо мною.