Негромкий выстрел (Вместе с Россией - 1) - Егор Иванов

Великий гроссмейстер рекомендовал Кедрину для связи капитана цу Дона-Шлодиен как первоклассного знатока России и специалиста в области всех ее, как он выразился, "щекотливых династических обстоятельств".

Общая светская беседа продолжалась еще минут десять, а после нее как бы мимоходом принц рекомендовал по всем вопросам, касающимся интересов Австро-Венгрии, не затруднять перепиской брата Отто Фукса, а также сноситься прямо с капитаном цу Дона, имеющим столь же высокие степени посвящения и в Венской ложе. Брат Фукс, преимущественно молчавший, снова лишь согласно кивнул головой.

Затем принц Генрих поднялся. Перед прощаньем он милостиво поручил графу показать комнаты дворца, связанные с именем великого Александра фон Гумбольдта. Знаменитый ученый и путешественник, бывая в Потсдаме, останавливался здесь по приглашению прусского короля между 1830 и 1835 годами.

Наследный принц удалился, а граф цу Дона-Шлодиен повел гостей сначала в комнату-шатер, которая была поставлена в Новом Дворце в XVIII веке, а затем перенесена в Шарлоттенхоф. Это помещение являло собой настоящий шатер, разбитый внутри просторного зала. Бело-голубые полосы составляли декор, такой же тканью была покрыта походная кровать под балдахином в углу. Два кресла средневековых форм и табурет стояли перед бюро. Гости восторженно отметили оригинальность выдумки, затем проследовали в "розовую комнату", украшенную белой с золотом мебелью античных форм и розовой стеклянной люстрой.

Экскурсия была очень мила, тем более что во дворце оказалось всего девять залов в бельэтаже, осмотренных за полчаса. В вестибюле лакеи накинули на них шубы, и посетители отправились на том же моторе в Берлин - на обед к графу, после чего им предстояло заняться "деталями"...

После отъезда гостей принц вышел на садовую сторону из каких-то внутренних помещений дворца вместе со своим адъютантом, им подали коней, и оба всадника галопом отправились к императорской резиденции. У дворцовой коновязи напротив старой ратуши они бросили поводья дежурным конюшим, через боковой вход заспешили к кабинету кайзера на его личной половине. Вильгельм Второй уже вернулся из Берлина в свой резидентский город, сменил мундир артиллериста, в котором был с самого утра, на адмиральский сюртук и с явным нетерпением ждал прихода своего брата. Разумеется, граф Филипп Эйленбург присутствовал в кабинете.

- Удалось ли поиграть с этой русской мышкой? - с иронией обратился Вильгельм к Генриху.

- О да! Она проглотила все те приманки, которые ты так щедро подбросил ей! - в тон кайзеру ответил Генрих Прусский.

- Не жалей усилий, брат мой, для того, чтобы всеми силами расшатать мощь России перед грядущей войной. Схватка со славянством не за горами! Все средства хороши, чтобы обуздать эту чернь, - мы должны заставить даже их собственных политических лидеров служить величию Германии!

- Граф, - обратился Вильгельм к Эйленбургу, - сообщите принцу о содержании расшифрованного письма Альтшиллера... Какой молодец! Один этот венский ростовщик стоит хорошего армейского корпуса! Кстати, в Роминтене в прошлом году я просил вас усилить "черный кабинет". Как успехи моих почтмейстеров? Выловили они что-либо ценное?

- Ваше величество, отвечу сначала на ваш вопрос, - спокойно ответил руководитель разведки. - Кое-что перехвачено в корреспонденции с Францией, немного - с Англией, а в частности - мы нащупали центр британского шпионажа в Голландии... В корреспонденции из России тоже кое-что есть, однако сообщение Альтшиллера выводит нас на прямую дорогу... До сих пор попадались мелкие сплетни бояр, жуирующих на водах... Кое-что мы узнали о дислокации частей русской армии из писем офицеров своим знакомым или родственникам, обретающимся за рубежами России.

- Очень нужная работа, очень нужная... - задумался император. - Главу "черного кабинета" - государственного советника Мейера - представьте к производству в следующий чин... Особенно следить за письмами, поступающими из приграничных с Россией районов... Усильте службу наружного наблюдения на всех станциях, расположенных не далее ста километров от границы... Тому, кто перехватит пакет для русского агента, - орден!

Пока кайзер отдавал свои распоряжения, граф Эйленбург достал из вишневой папки, лежащей на столе Вильгельма, расшифрованную криптограмму и протянул ее принцу Генриху. Когда Вильгельм замолк, принц пробежал глазами документ и не мог скрыть своего восторга. "Колоссаль, колоссаль!" - повторил он.

- Вилли, а как ты вознаградишь господина Мануса? Альтшиллер пишет, что этому финансисту нужны концессии, подряды или снижение ввозных германских пошлин для его товаров...

- Мы с графом, - кивнул Вильгельм на Эйленбурга, - решили привязать его к идее Европейского нефтяного треста. Ты помнишь, я давно хотел создать такой трест в противовес американскому "Стандард-Ойл", объединив в одну общую организацию европейские страны - производительницы нефти - Россию, Австрию с ее галицийскими нефтепромыслами, Румынию. Я хочу дать такое развитие нефтяному производству, чтобы, во-первых, оно было на благо Германии, устранив зависимость от американской нефти, а во-вторых, связать партнеров столь строгой системой коммерческих соглашений, чтобы она надолго воспрепятствовала им развивать это производство у себя в степени, превышающей нужды Германии...

- О Вилли, я помню рождение этого твоего плана, но, признаюсь, он получил теперь просто великолепные очертания... - снова восхитился принц.

Граф Эйленбург помалкивал. Удовлетворение также было ясно выражено на его лице, ибо истинным творцом плана был именно он, удачно внушив Вильгельму идеи соперничества с Америкой за главенство на Европейском континенте.

- Что касается Мануса, то я уже написал в Петербург российскому нефтяному монополисту Нобелю, с которым полгода назад имел беседу о создании синдиката, что планирую сделать Игнатия председателем правления этого международного треста, поскольку у Мануса уже имеются пакеты акций румынских и австрийских нефтяных промыслов. Само собой разумеется, эти пакеты следует в кратчайший срок приобрести на бирже за счет сумм, выделенных Большому Генеральному штабу на подрыв экономического благосостояния противника, номинально передать их Манусу, но хранить в Немецком банке в Берлине либо в Дрезденском банке...

- Ваше величество - великий охотник! - изволил пошутить наследный принц. - Одним выстрелом вы убиваете даже не двух, а трех зайцев: первый "Стандард-Ойл", второй - Манус и Нобель, третий - предатель в собственном стане! Браво, ваше величество!

- Ваше высочество, упомянем еще одного зверя в этой охоте, - поддержал принца Генриха Эйленбург, - русского медведя, которому на этот раз уготованы капкан и клетка, сделанные из крупповской стали...

35. Вена, март - май 1913 года

Солнышко по-весеннему припекало на берегах Дуная, в парках вовсю зеленела трава, и даже мрачный двор, где вросло в землю серое здание Эвиденцбюро, выглядел на ярком свету мирно и привлекательно.

В один из мартовских дней полковник Урбанский получил депешу из Берлина, в коей его коллега майор Вальтер Николаи извещал, что в Вену скороспешно прибудет от него офицер связи с чрезвычайно важным сообщением.

- Опять германские коллеги хотят осчастливить нас поручением, проворчал полковник, расписываясь на полях шифротелеграммы.

На второй день явился названный курьер, лейтенант Митцль, в сопровождении германского военного агента в Вене генерала фон Войрша. Предупрежденный о визите капрал торопливо открыл двери перед германскими гостями и провел офицеров в кабинет Урбанского.

Лейтенант Митцль водрузил свой вместительный портфель на стол полковника Урбанского, торжественно достал из него пакет, перевязанный шнуром и скрепленный пятью огромными коричневыми сургучными печатями. Взломали печати в присутствии всех трех офицеров. Из конверта был извлечен документ, который полковник Урбанский пробежал глазами стоя.

Лицо полковника, доселе радушное и даже весьма любезное, исказилось гримасой крайнего неудовольствия. Нажав на кнопку вызова адъютанта, он недовольно бросил молодому офицеру, когда тот появился спустя несколько секунд:

- Начальника отделения контрразведки ко мне, срочно!

Затем полковник Урбанский извлек из конверта с сургучными печатями маленький почтовый конверт, положил его на стол перед собой. Запыхавшись, вошел майор Максимилиан Ронге.

- Господа, садитесь, - предложил Урбанский. - Вы видите перед собой письмо тому самому предателю, которого мы так давно ищем.

Начальник Эвиденцбюро вынул из распечатанного уже почтового конверта листок с машинописным немецким текстом и изрядную пачку австрийских крон. Полковник тщательно пересчитал банкноты, пометив на отдельном листке 6000.

- Русские щедро оплачивают своего агента! - с ноткой зависти изрек генерал фон Войрш. - За такие денежки можно торговать секретами!