Негромкий выстрел (Вместе с Россией - 1) - Егор Иванов

Сам майор Ронге, срочно вызванный из дома, где собрались в субботний вечер гости, на авто помчался на Центральный почтамт, чтобы изъять квитанцию о получений писем, в которой есть несколько слов, писанных рукой получателя. Он лично расспросил во всех подробностях перепуганного почтового чиновника. Тот совершенно не ожидал, что прикосновение к кнопке звонка вызовет такую лавину событий, когда столь важные господа будут наперебой выяснять личность получателя письма и прочие сопутствующие обстоятельства.

Пока майор Ронге допрашивал старика, пока писал расписку в получении квитанции, без которой закоренелый служака никак не соглашался отдать бумажку, полковник Урбанский рылся в старых бумагах, разыскивая образцы почерка Редля. Долго искать не пришлось - на свет были извлечены несколько рукописных "инструкций о разведывательной работе, составленных Альфредом Редлем, капитаном императорского и королевского Генерального штаба".

Вскоре запыхавшийся Ронге буквально ворвался в бюро с заветной почтовой распиской. Необходимость в тщательной экспертизе сразу же отпала: после простого сличения почерка никто уже не сомневался, что квитанция заполнена рукой полковника Редля. Разумеется, обратили внимание и на то, что надпись сделана на почте с явным ухищрением - весьма тоненько и едва заметно.

Полковник Урбанский фон Остромиец, теперь уже окончательно убежденный в идентичности Редля и Ницетаса, бросается на розыски начальника Генерального штаба, которому первому следует быть в курсе печальных событий, разворачивающихся в этот субботний вечер.

...Погоня за Редлем по всей Вене продолжается. Сыщики находят его в Пассаже и, уже не таясь, начинают преследование. Чтобы остаться один на один против агента и попытаться уйти от него, Редль старается отвлечь внимание другого нехитрым приемом. Не глядя, достает он из кармана несколько бумаг, рвет их на клочки и выбрасывает тут же, в Пассаже, надеясь, что один из двух агентов останется собирать клочки. Но опытные сыщики неотступно следуют за своей жертвой.

Редль выходит на Фрайунг, замыкая круг преследования. Здесь сыщики останавливают первый попавшийся автомобиль, приказывают ему следовать за "опекуном" Редля, а второй шпик бегом возвращается в Пассаж собирать клочки от разорванных полковником бумаг.

В полиции клочки тщательно расправляют, склеивают и получают несколько подлинных документов, которые могут очень навредить своему бывшему хозяину, если суд над ним состоится. Бумажки представляют собой почтовые квитанции за пакеты и телеграммы, отправленные в бельгийские, швейцарские, датские адреса, которые, кстати, фигурируют в справочнике контрразведок Срединных империй как архишпионские передаточные квартиры, совместно используемые русской и французской разведками.

Обреченный полковник идет по улице Тифен-Грабен, изредка оглядываясь в зеркальные витрины магазинов. Позади все тот же постоянный преследователь и медленно ползущий, как катафалк, большой черный автомобиль.

Видя этот мотор, полковник словно в бреду вспоминает свою безвозвратную жизнь, которая кончилась всего полчаса назад. Не далее как сегодня утром он приехал из Праги в роскошном "даймлере", купленном за кругленькую сумму восемнадцать тысяч крон...

Редль инстинктивно поворачивает на набережную Франца-Иосифа, чтобы оттуда попасть на Бригиттенау, где у каретника Цедничека он оставил свой "даймлер". Мастер должен обить низ кузова черной лакированной кожей и заменить внутреннюю обивку на красный толстый шелк. Но о бегстве на своем автомобиле, увы, не приходится помышлять: его шофер получил на несколько дней отпуск, а сам Редль чувствует себя недостаточно сведущим в сложном искусстве вождения автомобиля...

Неожиданность разоблачения, промах у стойки портье, который может стоить ему жизни, все больше и больше выводят Редля из душевного равновесия, препятствуют трезвым поискам выхода из катастрофического положения.

"Бежать, скрыться, уйти на нелегальное положение, переменить документы - ведь может же Стечишин уже несколько лет руководить группой из подполья!.. - думает Редль. - А если арест и следствие? Нет, не удастся скрыть все связи с агентурой, с теми офицерами, кто по крупицам носит ему информацию, а он ее препарирует и подает с блеском стратега!.. Ведь Ронге и Урбанский весьма способные профессионалы - они быстро размотают весь клубок, выявят "Градецкого", "доктора Блоха", двух коллег-полковников в императорском и королевском Генеральном штабе, которые вполне сознательно дают Стечишину бесценную информацию для передачи в Петербург... Нет! Нет! Только не следствие! Ведь это грандиозный скандал! Как станут злословить все эти немчики-недоброжелатели! Как станут кричать, что славяне погубили Дунайскую империю! Проклятая империя, проклятые Габсбурги! Старого болвана Франца-Иосифа хватит кондрашка, когда ему доложат, что я, его опора и надежда, как он мне заявил при назначении в Прагу, - русский агент! Ха, ха, ха! Неужели мне никуда от них не скрыться?"

В эти минуты по всей Вене искали начальника Генерального штаба. Не без труда обнаружили генерала: в компании старых друзей он обедал в ресторане "Гранд-отель". Полковник Урбанский помчался лично доложить о несчастье, постигшем армию и особенно Генеральный штаб.

Конрад фон Гетцендорф спокойно отложил в сторону салфетку, извинился перед дамой, сидевшей рядом, и вместе с Урбанским быстро прошел через общий зал в маленькую боковую комнату, откуда полиция вела обычно наблюдение за сомнительными гостями. Генерал уже предчувствовал дурные новости. "Кто?" бросил он Урбанскому.

- Редль! - ответил полковник. Конрад побледнел, опустился на стул.

"Какой скандал! Что скажет старый император! - лихорадочно думал генерал. - Ведь это ужасный повод для эрцгерцога Франца-Фердинанда, который и так ненавидит Генеральный штаб, повсюду трубит, что мы то и дело подводим армию! А что скажет общество, что будут думать о нас союзники в Берлине?! А пропаганда противника! Эти русские и так твердят, что все прогнило в Австро-Венгерской монархии! Все славяне будут немало торжествовать! Оппозиция из этих чехов, словаков, русин и других непокорных начнет бурно радоваться, что один из их братьев нанес сильнейший удар по монархии. Ужас, ужас и ужас! Ведь этот случай - искра в бочку пороха, которую являют собой все эти славянские национальные меньшинства империи! И все это именно теперь, когда получена команда готовиться к войне с русскими, когда вот-вот грянет большая европейская битва!.."

Конрад встал, еле поднявшись со стула, затем снова сел. Он мучительно думал, искал выхода из позорной ситуации, в которую попадал Генеральный штаб, если случившееся станет известно прессе, депутатам, министрам...

Наконец его решение сложилось:

- Редля необходимо срочно задержать! Вы лично допросите его, узнаете, насколько далеко зашло предательство, а затем он должен немедленно умереть! Потрясение основ монархии неминуемо, если этот случай станет широко известен. Вы должны уберечь армию, империю, престол и прежде всего Генеральный штаб от позора, если факт будет оглашен! Он должен немедленно умереть!

- Ваше превосходительство, боюсь, что я один не смогу убедить полковника, здесь нужен суд или какое-то подобие суда, комиссия, например...

- Хорошо, немедленно составьте комиссию! Председателем назначить Гефера. Включить Ронге. Начальника юридического бюро Генштаба или иного подходящего юриста. И обязательно вы, полковник. После подробного допроса, повторяю, Редль должен умереть. Причину смерти не должен знать никто, кроме нас пятерых...

39. Вена, май 1913 года

...Редль решил запутать своих преследователей и пустился еще быстрее, почти бегом, по улицам прочь от набережной, где видно далеко и скрыться некуда. Агенты давно поняли, что полковник обнаружил за собой наблюдение. Теперь они действовали не таясь, следовали за ним, почти настигая. Охваченный паникой, Редль решил, что они имеют уже приказ задержать его, и петлял как заяц, спасая свою жизнь в узких улочках центра Вены, то и дело выходил к Рингу, чтобы попытаться оторваться от погони на случайном такси. Но случай изменил полковнику и помогал его врагам.

Редль устал, едкий пот заливал лицо из-под широких полей щегольской шляпы. Ботинки давно покрылись пылью, да и весь он как-то потускнел, точно постарел сразу на десяток лет. Но он еще пытался найти выход.

"Может быть, так рассчитать время, чтобы прибежать прямо к отходу поезда на Прагу, оторваться у вокзала от сыщиков, бегом вбежать в кассовый зал, бросить деньги без сдачи кассиру и умчаться в Прагу, а по дороге спрыгнуть с поезда, раствориться в чешских землях, уйти в подполье", фантазировал он, но трезвый расчет разведчика опровергал все эти эфемерные надежды, снова и снова говорил о безвыходности положения. Потом он вспомнил, что в отеле "Кломзер" его ждет старый друг, которому он послал телеграмму из Праги о своем скором прибытии в Вену и предложил вместе поужинать в субботу вечером.