Жизнь Льва Шествоа (По переписке и воспоминаниям современиков) том 1 - Наталья Баранова-Шестова

Насчет профессорства не нужно слишком обольщать себя. Я сам очень мало надеюсь, что удастся пройти. Видел Милюкова, но Милюков отозвался незнанием и я ничего от него добиться не мог. Вообще на «стучание», вопреки писанию, плохо открывают. Я тут был тоже у одного философа Мейерсона, друга Бергсона, автора довольно известных трудов. Он знает по-русски (выходец нз России), встречал меня в Москве, знает обо мне и кой-что читал. Я просил его помочь Анне получить место в учреждении Ротшильда. Связи у него громадные — и он мог бы много сделать, если бы хотел. Он обещал все разузнать и все сделать и сейчас написать. Но вот уже три недели

— и ничего от него нет. И Винавер пока ничего не сделал, хотя я довольно крепко к нему стучался. Правда, он все время болеет, и серьезно. Но вообще, видно, что нужно запастись большим терпением. Может, со временем, и удастся что-нибудь, но, видно, не скоро…

Кончил статью о Достоевском. Не знаю, хорошая ли она, по выполнению. Но если меня за нее Фонд, не выгонит, значит, выгонит за следующую. Кажется, его ужасно за меня донимают. [Кламар, 24(?).09.1921].

Приходится вас беспокоить, хотя очень бы не хотелось. Я вам писал, что мы уже сняли квартиру и в середине октября переезжаем. Нам необходимо иметь все те вещи, которые у нас есть в Женеве. Возьмите кого-нибудь, кто бы их сложил, упаковал и отправил. Вещи нужны все и кроме того часть книг. Дело в том, что я сейчас веду переговоры о предложенном мне курсе истории русской литературы и философии. Поэтому мне нужно, п.ч. в случае успеха, придется скоро приступить к чтению, все русские авторы — т. е. Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой, Чехов и т. д. (все, что есть), дальше Иванов-Разумник, Белинский, Бердяев (особенно его книжка о Хомякове), Соловьев (о церкви) и т. д. Сверх того, т. к. придется говорить много о богословии /…?/ протестантскую энциклопедию, и затем Pohle, католическая догматика. И хорошо, 2-й том Виндельбанда история философии, его «Preludien», «Критика чистого разума» (по-русски). Очень попрошу вас выслать все это до вашего отъезда, т. к. вы ведь вернетесь, верно, нескоро, а лекции, пожалуй, если меня возьмут, придется начинать еще в ноябре; к ним нужно очень подготовиться, — и без книг никак нельзя. Меж тем, если я это место получу и если слушателей будет много, я буду иметь заработок обеспеченный и правильный (1000 фр. в месяц), и тогда придется возиться много только на первый год. Так что, хоть и совестно вас обременять, но ничего не поделаешь. Вы возьмите человека на помощь: у меня ведь предвидятся заработки, так что мне это не страшно. Статья о Достоевском дает мне 2000 фр., кроме того, верно, и лекция принесет 500–600 фр…

г

Я продолжаю agir. Вчера был у философа Мейерсона [EmileMeyerson]. Не знаю, слышали ли вы о нем. Это русский еврей, еще говорящий по-русски, но офранцузившийся. Он служит в учреждениях бар. Гирша и связи у него огромные. Он же автор двух капитальных, очень обративших на себя внимание работ, «Identiteetrealite» и «Explicationscientifique». Книг его я еще не читал, но он мне в общих словах рассказал их содержание и дал краткий, правда, отзыв о последней книге, недавно вышедшей в «revuescientifique». Темы очень интересные, он философ незаурядный и знакомство с ним представляет для меня большой интерес. Мы поговорили с ним о Бергсоне, специально на тему «nousnepensonsquepouragir». В этом пункте он радикально с Бергсоном расходится, хотя совсем по иным соображениям, чем я. Я бы сказал, что в этом пункте он подходит к Гуссерлю, хотя он Гуссерля не знает и не любит. Бергсона он лично знает, очень высоко ценит. Обещал и меня с Бергсоном познакомить. Это все очень интересно. Может быть, я даже, по поводу его книг статью напишу и попытаюсь выяснить, как /…?/ понимать «nousnepensonsquepouragir». Особенно, если лично узнаю Бергсона и проверю свое понимание его в беседе. Все это меня очень занимает и, если Париж даст мне возможность существовать проф. заработком и попасть в среду франц. философов, то выйдет много лучше, чем Прага, которую я, кстати, очень подозреваю в черносотенстве. Пока Мейерсон дал Анне письма к здешним благотворителям и может статься, что ей удастся получить место в каком-нибудь медицинском учреждении. Конечно, не нужно всего преувеличивать, но все-таки — и преуменьшать не нужно. И, по-видимому, не надо бросаться с места на место. Если не сейчас, то через Viгода, через год из всех возможностей, пожалуй, кой-какая осуществится. Тем более, что, если жить так, как мы живем, то и в Париже можно существовать не слишком дорого. [Кламар, 1(?).10.1921].

У Шестова с Мейерсоном установились дружеские отношения, но знакомство с Бергсоном не состоялось, и письма Мейерсона не помогли Анне Елеазаровне найти работу.

10 октября Анна Ел. поехала на месяц в Висбаден отдыхать и лечиться. 28-го Шестов с дочерьми переехал из Кламара в Париж, где они в сентябре нашли квартиру (7 rueSarasate, Paris15). Он пишет Анне Ел. и Ловцким о переезде и о выступлениях в Париже:

Переезд оказался гораздо сложнее, чем можно было думать. И как бывает, к переезду, очень сложному, прибавилась еще целая куча все экстреннейших дел. Прежде всего, когда мы поручили конторе перевезти наши вещи, приехали точно за вещами во вторник, забрали их тогда же, а привезли на квартиру — в четверг. А тут, как нарочно, письмо из Берлина от Сева, что лекция устраивается. Нужно выяснить, будет ли разрешение от консула. Консул ставит препятствия — нужно бегать, добывать «доказательства», что я не хочу /„.?/ въехать навсегда в Германию. Чтобы добыть «доказательство», приходится бегать в народный университет за свидетельствами. А они требуют, чтобы я пошел на их заседание о чествовании Достоевского и что-нибудь прочел им о Достоевском. Пришлось и на заседание пойти и о Достоевском сегодня днем буду читать (статью свою «Пророческий дар»). А потом — экспресс из Италии, нужно им спешно книгу выслать, т. к. они обещали к декабрю доставить перевод. А потом вещи из Швейцарии пришли. И т. д. без конца было. И еще, вдобавок, постричься пришлось. И письма писать: и в Италию, и в Берлин, и еще, и еще. Но все-таки справились. Сейчас уже две ночи ночуем в квартире. Квартира хороша. Но пока нет ни газа, ни электричества. Обедаем мы с Наташей то у Лурье, то у Данила (с участием в расходах). (Жене, [30.10.1921]).

Понемногу начинают съезжаться в Париж люди. Везде концерты, выставки, лекции. Вчера было 1-е празднование Достоевского (народного университета[105]). И я был объявлен в числе участников, но я только посидел за столом, а от разговоров мне удалось уклониться. В будущий вторник уже придется читать — у студентов[106]: я прочту «музыку и призраки»[107]. Там есть немного о Достоевском — и никто этой статьи не читал. Отказать студентам нельзя было. (Ловцким. [31.10.1921]).