Проклятое наследство - Татьяна Корсакова

За ужином разговоры велись неспешные, степенные, но всякий раз как-то незаметно они скатывались к недавним ужасным происшествиям. Люди хоть и храбрились, но все равно испытывали страх. А Анна, помимо страха, ощущала еще неловкость. Было очевидно, что присутствие ее на острове терпят исключительно из-за Клима Туманова. И стоит только ей потерять его поддержку, как двери замка перед ней тут же захлопнутся навсегда. Наверное, поэтому, когда Матрена Павловна увела Туманова в свой кабинет для деловой беседы, Анна почувствовала себя совсем уж неловко, самозванкой, обманом пробравшейся на званый ужин.

И никто не спешил сгладить эту неловкость. Миша делал вид, что Анну не замечает, беседовал с Антоном Сидоровичем Кутасовым и поверенным. Всеволод Кутасов вполголоса о чем-то спорил с Анатолем, молодым мужем Матрены Павловны. Баронесса думала о чем-то своем. Натали переглядывалась с Сержем, а Коти каждым сказанным словом пыталась Анну если не поставить на место, то хотя бы задеть. Неизвестно, насколько хватило бы ее терпения, если бы не мастер Берг. Он выбрался из своего кресла, шаркающей походкой подошел к Анне.

– Вижу, милая барышня заскучала! – сказал шутливо и тут же принялся рыться в кармане пиджака, бормоча себе под нос: – Где же это?.. Ведь были же при мне…

Наконец на свет божий появилась связка ключей, которая тут же со звоном упала на пол. Анна подняла ключи, на мастера Берга посмотрела недоуменно.

– Не желаете ли прогуляться по замку? – спросил тот. – В ознакомительных, так сказать, целях? Рассказчик из меня никудышный, но зато мне есть что вам показать.

Конечно, она хотела! Она прогулялась бы хоть на край света, лишь бы подальше от этих людей! Но надеждам ее не суждено было сбыться…

– Август Адамович, – к ним подошел Всеволод Кутасов, виновато улыбнулся Анне, взял мастера Берга под руку, – а помните, мы с вами давеча не договорили? У меня появилась идея! Надо признать, она безумная, но мне бы хотелось услышать ваше мнение.

– Что касается безумных идей, то здесь вашему покорному слуге нет равных. Ну что у вас там? Показывайте!

Об Анне мастер Берг, похоже, тут же позабыл, как и о данном ей обещании. Может, так даже лучше. Анна взвесила в руке связку ключей, украдкой сунула ее в карман. Замок ведь можно осмотреть и самостоятельно. А начать следует с башни с горгульями. Уж очень странную историю рассказала о ней Клавдия.

Незаметно, стараясь не привлекать чужого внимания, Анна вышла из гостиной, а потом и из дома. Хотелось верить, что на связке мастера Берга найдется ключ и от двери, открывающей башню.

Ключ нашелся, даже долго искать не пришлось. А на улице тем временем смеркалось. Еще не темнота, но уже сумерки, с каждой минутой становящиеся все гуще, все лиловее. И значит, если Анна хочет успеть разглядеть хоть что-нибудь, нужно спешить.

Ключ в замке проворачивался с трудом, было видно, что в башню давно никто не поднимался. Тем интереснее! Вот только внутри оказалось гораздо темнее, чем снаружи. Узкие окна, похожие на бойницы, почти не пропускали свет. Но ей ведь много и не надо. Подняться по винтовой лестнице под крышу с горгульями, посмотреть…

Каменные ступени глушили шаги, собственная тень кралась за Анной по шершавой стене, то вытягиваясь до гигантских размеров, то скрючиваясь по-старушечьи. Захотелось остановиться, вернуться назад, чтобы в следующий раз подняться по лестнице уже в сопровождении мастера Берга. Но интуиция подсказывала, что следующего раза может и не случиться, что Матрена Павловна, которая считает себя хозяйкой замка, может не позволить. Просто так, из вредности характера. А значит, надо идти сейчас. И страшного ничего нет, Анна ведь не в подземелье спускается. Доберется до верхнего яруса, посмотрит вниз, на озеро, и вернется.

На верхнем ярусе обнаружилась шестиугольная комната с узкими окнами на каждой из стен. В центре комнаты стоял стол со склянками и ретортами. Склянками же был заполнен массивный шкаф. Ни книг, ни иных каких-то бумаг Анна не нашла. Да и не слишком хотелось искать: комната, больше похожая на средневековую лабораторию, была покрыта пылью и, что страшнее всего, затянута паутиной. Анна чихнула. Захотелось свежего воздуха, хоть глоточек.

Деревянные рамы набухли от влаги, окно поддалось с трудом. Створки его распахнулись с тихим стоном, впуская внутрь прохладный воздух и розовый свет уже окунувшегося в воду закатного солнца. С высоты птичьего полета картина открывалась завораживающая и величественная. Анна не смогла бы с ходу сказать, что величественнее: рукотворный замок или нерукотворное озеро. А каменные горгульи не смотрели ни на озеро, ни на замок. Они смотрели на ту, что посмела потревожить их покой. Во взглядах их было ленивое неодобрение, перепончатые упыриные крылья нервно подрагивали на ветру. Горгульи сидели стаей на широком парапете, и Анне вдруг подумалось, что если встать на парапет, то и замок, и озеро будут видны как на ладони. Горгульи заворчали одобрительно, закивали уродливыми головами, приглашая ее присоединиться к стае. Горгульи обещали научить ее летать, планировать над островом, раскинув крылья. Нужно лишь дождаться темноты. В темноте наступает их время. Они звали, обещали и нашептывали, и когда Анна пришла в себя, одной ногой она уже стояла на парапете…

Отрезвление пришло почти мгновенно, словно бы кто-то плеснул ей в лицо холодной воды. Отшатнулись испуганно горгульи, из настоящих, почти живых, снова превратились в каменных истуканов. Анна сделала глубокий вдох, мотнула головой, прогоняя морок. Сейчас она закроет окно и вернется в замок.

Шорох за спиной она услышала, когда пыталась закрыть окно, но обернуться не успела – на затылок обрушилось что-то тяжелое, и розовое закатное небо вдруг закружилось волчком, наливаясь багрянцем, вспорхнули с парапета потревоженные горгульи, и Анна вспорхнула вместе с ними, но полетела не вверх, в небо, а вниз, в свинцовую воду…

…Не права оказалась Клавдия – озеро под башней было глубокое. Оно приняло Анну в свои холодные объятия, запеленало в водоросли, точно младенца, потянуло вниз, на дно. Анна пыталась отбиться от этой смертельной ласки, махала руками, но в воде все движения были медленными и неловкими. И плавать она не умела… не научили… не научилась…

И дышать под водой не научилась. А дышать хотелось до боли, до пожара в груди…

В темноте, ее окутывающей, вдруг призывно вспыхнули желтые огни, освещая и меняя до неузнаваемости подводный мир. Мир этот больше не казался Анне стылым и страшным. В нем можно было остаться навсегда. Нужно лишь сделать вдох, позволить озерной воде заменить воздух, которого и так почти не осталось. И Анна сдалась, поверила желтым огням и невысказанным обещаниям – вдохнула пахнущую серебром воду, оставила тщетные попытки вырваться из плена черных водорослей…