Переулки Арбата - Лев Колодный

В этом покушении можно усмотреть некую мистику, рок. Никто столько не уделял внимания призрению душевнобольных, как Алексеев. До него в Москве не существовало ни одной психиатрической лечебницы. Эти больные жили изгоями, как бездомные собаки, подвергаясь всяческим унижениям. В мемуарах писателя Николая Телешова рассказывается, как Алексеев поставил вопрос о лечебнице на заседании губернского земства, членом которого также состоял. Проблема не решалась годами.

- У вас нет коек? - задавал он вопрос нерешительным земцам. - Я дам вам на время городские койки. У вас нет белья? Я дам вам запасное городское белье. Я сделаю все, чтобы приют открылся не далее чем через десять дней.

Все дал и сделал, чтобы первая лечебница смогла принять несчастных. В завещании предусмотрел крупную сумму на сооружение лечебницы, будто чуял, от кого примет смерть. Канатчикова дача появилась на средства Алексеева. Здесь находится известная психиатрическая больница № 1 имени П. П. Кащенко. До 1917 года она носила имя Н. А. Алексеева. Затем, как десятки других лечебниц, лишилась названия под тем предлогом, что пожертвованные купцами на здравоохранение деньги нажиты нечестно и народ вправе забыть о них.

...от порога Думы его пронесли через весь город к Новоспасскому монастырю на руках рабочие завода Алексеевых и крестьяне села Кучино.

На экстренном заседании Дума "приговорила" в память об убитом выделить 200 тысяч рублей на благотворительность. Послали соболезнование жене. Возложили венок. Никаких улиц не переименовывали. Заказали для Большого зала "портрет в рост", как уже об этом упоминалось. Савва Мамонтов снял посмертную маску. Художник Поленов нарисовал зал в минуты прощания.

Похоронили Алексеева рядом с отцом, вблизи ворот монастыря, справа от входа.

"ДУБИНУШКА" ФЕДОРА ШАЛЯПИНА

О своей первой неудавшейся попытке покорить Москву Федор Иванович рассказал на "Страницах из моей жизни", наговорив текст будущей книги стенографистке, чью запись отредактировал и дополнил другими слышанными рассказами Шаляпина такой редактор, как Максим Горький.

...В поезде, проиграв в карты случайным попутчикам 250 рублей, молодой певец вместе с приятелем прибыл на вокзал.

"Москва, конечно, ошеломила нас, провинциалов, своей пестротой, суетой, криком. Как только мы наняли комнату, я бросился смотреть Большой театр. Грандиозное впечатление вызвали у меня его колонны и четверка лошадей на фронтоне. Я почувствовал себя таким ничтожным перед этим храмом".

На следующий день безработный и безденежный бас отправился наниматься в контору императорских театров. В Москву пришло лето, сезон в театрах кончился. Приезжего никто в конторе не ждал. И он ушел отсюда не солоно хлебавши. Случилось это на Большой Дмитровке в милом двухэтажном доме, где теперь располагается известная театральная библиотека, унаследовавшая помещение бывшей конторы.

Повезло приезжему в другом, частном бюро, обитавшем в доме на углу Тверской улицы и Георгиевского переулка.

Здесь прослушал певца сам Лентовский, знаменитый антрепренер, давший щедрый аванс и клавир оперы, после чего, в силу контракта, пришлось отправляться в Петербург.

В первый приезд в Москву, в ожидании пока решится его участь, Шаляпин часто уходил на Воробьевы горы, где уединялся в лесной тиши и "любовался величием Москвы, которая, как все на свете, издали кажется красивее, чем вблизи".

То было в 1894 году.

Как известно, творческая жизнь певца складывалась поначалу трудно и неудачно, пока на пути своем не встретил он легендарного Савву Мамонтова, сыгравшего великую роль в его судьбе.

Не случайно именно об этом человеке Федор Иванович вспомнил 8 марта 1932 года, перед тем как поставить последнюю точку в автобиографической книге "Маска и душа", ставшую творческим завещанием, где великий артист постарался рассказать все так, как было в его жизни.

"И вспоминается мне Мамонтов. Он тоже тратил деньги на театр и умер в бедности, а какое благородство линий, какой просвещенный благородный фанатизм в искусстве! А ведь жил он в "варварской" стране, и сам был татарского рода. Мне не хочется закончить мою книгу итогов нотой грусти и огорченности. Мамонтов напомнил мне о светлом творческом в жизни. Я не создал своего театра. Придут другие - создадут."

Светлое и творческое в жизни молодого певца происходило все на той же Большой Дмитровке, в здании Солодовниковского театра, где давала спектакли Частная опера, вдохновляемая Саввой Мамонтовым. Он был не только ее содержателем, но и творческим руководителем, совмещавшим в одном лице главного режиссера, главного художника и директора. Именно он убедил мало кому известного солиста императорского Мариинского театра разорвать контракт в Петербурге и перейти на подмостки Частной оперы, чья слава в мечтах Саввы Мамонтова должна была затмить славу Большого театра, располагавшегося в нескольких стах метрах от сцены, где дебютировал в Москве Федор Шаляпин.

Спектакли шли до него, как правило, в полупустом зале, а он был большой, почти на две тысячи мест. Только когда заезжали прославленные гастролеры, итальянские певцы, публика набивала театр до отказа.

Дебют певца не остался незамеченным. На следующий день после его выступления театральный критик писал:

"В Солодовниковском театре появился, кажется, очень интересный артист. Его исполнение роли Сусанина было очень ново и своеобразно. Артист имел большой успех у публики, к сожалению, малочисленной".

После выступления певца в роли Мефистофеля тот же театральный критик писал, что "я впредь не пропущу ни одного спектакля с участием этого артиста". С тех пор зал, когда в нем выступал Федор Шаляпин, всегда был полон.

После триумфа в роли Мефистофеля Савва Мамонтов сказал:

- Феденька, вы можете делать в этом театре все, что хотите! Если вам нужны костюмы, скажите, и будут костюмы. Если нужно поставить новую оперу, поставим оперу!

И сдержал слово. По просьбе Шаляпина он поставил одну за другой четыре оперы Римского-Корсакова, "Бориса Годунова" и "Хованщину" Мусоргского. В отличие от всех других преуспевавших премьер оперы молодой певец рвался играть роли в русских операх, казавшихся тогда многим несценичными, затянутыми...

Три сезона в Частной опере навсегда запомнились великому артисту как "чудесный московский период моей работы". Постоянным жителем Москвы Федор Шаляпин стал осенью 1896 года, подписав на три года контракт с Саввой Мамонтовым, предложившим ему петь в Частной опере, положив оклад в 7200 рублей в год. Петь предстояло в театре, построенном московским купцом Гаврилой Солодовниковым на Большой Дмитровке, в наши дни занимаемом театром оперетты, а до него филиалом Большого театра.

Давным-давно пора на стенах театра установить памятную доску с именами Саввы Мамонтова и Федора Шаляпина, поскольку именно здесь первый возвысил русскую оперу, привлек к сцене лучших художников, а второй - покорил вершины искусства и сердца людей. Шаляпин за несколько месяцев жизни в Москве стал знаменитым, его узнавали на улицах, в ресторанах, принимали в первых домах, его талантом восхищались лучшие драматические актеры, в том числе Ермолова, лучшие художники, и среди них Левитан. "Радостью безмерной" назвал появление на сцене певца Стасов.

Где жил певец тогда, осенью, в год дебюта в Частной опере? Не исключено, что его кровом стал на первых порах блистательный и гостеприимный дом Саввы Мамонтова на Садовой Спасской, 6, до разорения хозяина бывший, по сути, художественной академией Москвы конца XIX века, где ставились спектакли, создавались картины. Здесь подолгу жил Врубель, писавший "Демона"... Сохранились отделенные деревом два бывших зала особняка, где звучал голос великого певца.

Первым, точно установленным, шаляпинским, стал флигель на Долгоруковской улице, не сохранившийся до наших дней. Почему именно здесь? Отсюда шла прямая дорога к театру Солодовникова. Но главное, на Долгоруковской жили друзья - Валентин Серов и Константин Коровин. "На Долгоруковской улице в Москве в доме архитектора Червенко у меня мастерская... Для Серова Червенко достроил мастерскую рядом со мной", писал Константин Коровин. Адрес этот нашими краеведами подзабыт. А между тем это и шаляпинский адрес, потому что с Коровиным Шаляпин был в те годы неразлучен, как, впрочем, и с Серовым.

На Долгоруковской певец жил первое время после женитьбы на Иоле Торнаги, балерине Частной оперы. Здесь у него родился первый сын, чему он был несказанно рад. Это событие заставило искать другую, более просторную квартиру.

Но Шаляпин мечтал иметь собственный дом. Для этого жалованья, данного Саввой Ивановичем, было мало. Федор Шаляпин получал намного меньше, чем заезжавшие гастролеры. Он хотел, чтобы его труд оплачивался также.

- Ты скажи, Константин, Мамонтову, что я хочу жить лучше, что у меня, видишь ли, сын, и я хочу купить дом. В сущности, в чем же дело? У всех есть дома. Я тоже хочу иметь дом. Отчего мне не иметь своего дома? - говорил Шаляпин другу и приводил свои доводы: