В СТРАНЕ ВУЛКАНОВ. Путевые заметки на Яве 1893 года - Ольга Щербатова

Следуя берегом моря, мы возвратились на пристань другой дорогой.

Вечером станционер[250] производил опыты с электрическим светом, озаряя различные части бухты настолько светло, что легко было разглядеть самые небольшие предметы. Наученная опытом прошлой ночи, я решилась спать в рубке, в которой можно было расположиться только в одиннадцать часов после того, как погасили огни и прекратилось движение на палубе. Но в этот раз пришлось ждать еще более позднего часа, так как по приходе «Сиама» происходила пересадка пассажиров и перегрузка почты и багажа. Наконец, я устроилась на матраце, положенном на полу рядом со многими другими. Благодаря большому люку и окнам со всех сторон в рубке было очень прохладно и приятно. Суета и беготня на пароходе прекратились только в два часа ночи по выходе в море.

Пятница 26 марта, Красное море. — Весь день дул сильный юго-восточный ветер, разведший волнение, невиданное мной до сих пор в Красном море, последнее покрылось пенящимися гребнями, превратившими его, наперекор его наименования, в белую поверхность. Несмотря на волнение, утром качки не чувствовалось, так как и ветер, и волны были попутные, содействуя даже увеличению хода. Вибрация винта зато была так сильна вследствие усиленной работы машины, что невозможно было писать.

По обыкновению плавания в Красном море благодаря узкости фарватера мы беспрестанно встречали или обгоняли значительное количество судов и по тому, как они зарывались носом в волнах, видно было, насколько море разбушевалось. Впрочем с полудня, когда ветер еще посвежел, даже громадная «Гималая» стала испытывать боковое движение и велено было закрыть на третьей палубе полупортики, так как некоторые из кают успело залить волной. Во время завтрака в кают-компании обдало даже морской водой несколько пассажиров. Между палубами сделалось невыносимо душно, вечером же, когда стихло, сделалось возможным снова все открыть.

Днем была произведена пожарная тревога, затем II класс играл против первого в крикет.

Я опять спала на палубе, воздух был очень приятный и температура не более 20° R.

Суббота 27 марта, Красное море. — В шесть часов вахтенный унтер-офицер разбудил спавших на палубе словами: «Six o’clock, please!» («Шесть часов, пожалуйста!»), тем самым давая знать, что время окачивать палубы. В каютах и в ванной в сравнении с верхней палубой было невыносимо душно и жарко, и хотя вода в ванной была свежее воздуха, но вследствие свойственной после соленой ванны реакции чувство охлаждения немедленно проходило. Попутный южный ветер не охлаждал температуры, которая дошла до высшего числа градусов за все плавание, равняясь 27° R. в тени и 55° R. на солнце. Оба bar (буфеты для напитков) первого класса весь день осаждались пассажирами, требующими различных питей для утоления жажды. На пароходе имеется целый длинный список различных напитков, подразделяющихся на short — крепкие и long — прохладительные, причем первым в особенности присваиваются самые удивительные названия, напр.: Corpse Revival, Gin-Slick, John Collins, Pick me up[251] и т. д.

Во время завтрака, тиффина и обеда только и были слышны возгласы пассажиров, спрашивавших, согласно установленному порядку, карточки для записки требований на пития. Расчет по этим карточкам производится в конце путешествия.

К вечеру ветер усилился и воздух сделался прохладнее, так что никто не спал на палубе; легкая качка не прекращалась до ночи. Нами пройдено за сутки 418 узлов в среднем 17 ½ узлов в час.

Светлое Христово Воскресенье 28 марта, Красное море. — С. купил в Адене страусовое яйцо, которым и христосовался со мной. За ночь ветер переменился и стал дуть с севера, температура упала до 15° R. в тени. Такой резкий переход был очень чувствителен, и пассажиры появились на палубе в зимних платьях, в шалях и пледах, защищаясь от ветра в разных уголках, где можно было хотя бы несколько согреться на солнце. Холодная погода вредно повлияла на одного из какатуа, который сегодня околел. Число встречных судов все увеличивается; одновременно бывает в виду до четырех. Суточный ход, несмотря на противный ветер, был в 400 узлов.

Понедельник 29 марта, Суэцкий канал. — Подходя к Суэцу, мы опять любовались горами Африканского берега, красиво окрашенными лучами восходящего солнца; вообще освещение в Суэцкой бухте совершенно исключительное, придающее всему пейзажу какие-то особенно красивые оттенки. В Суэц мы пришли в восемь часов утра и, простояв полтора часа, вошли в канал, через который двигались целый день беспрепятственно, остановленные только раз для пропуска встречного судна. Погода стала еще холоднее, и мы, до сих пор тщательно избегавшие днем на палубе солнца, теперь начали искать места потеплее. В Измаилии и в Порт-Саиде, куда мы пришли в два часа ночи, на наш пароход прибыли еще новые пассажиры, до того его переполнившие, что во II классе многие за неимением коек спали в курильне и столовой. Всех пассажиров на «Гималае» теперь 420 человек, из которых 260 — I класса.

Четверг, 1 апреля. — В Порт-Саиде С. сходил на берег, чтобы отправить депеши и совсем неожиданно получил письма из России. Во вторник термометр упал до 13,5° R. в тени, и мы с сожалением вспоминали о жаре, испытанной в Красном море. В тот же день к вечеру поднялся сильный ветер и начало покачивать — явление обыкновенное в негостеприимном Средиземном море, каждый раз угощающим нас бурной погодой. Несмотря на качку, вечером состоялся костюмированный бал на палубе, завешанной тентами и флагами. В темноте мимо нас прошел по направлению к Порт-Саиду пароход того же общества «Австралия». Весь освещенный через полупортики и по палубам электричеством, он производил особенно красивый эффект, выделяясь из общей темени.

В ночь со вторника на среду и весь вчерашний день дул, все усиливаясь, норд-ост, сопровождаемый дождем и шквалами с севера. Море пенилось и палубу обдавало брызгами от набегавших волн. Холод тоже по мере приближения к Европе увеличивался, и солнце, неизменно нас гревшее столь долгое время, теперь скрылось за серыми, хмурыми тучами; температура упала до 12° R. С двух часов ночи и до самого вечера качка продолжала усиливаться, и, отправляясь спать, мы чувствовали себя далеко не хорошо, тем более, что в каютах при запертых полупортиках воздух был тяжел и сперт.

Ночью ветер дул с силой десяти баллов и нас кидало во все стороны. Только сегодня к десяти часам утра буря стала стихать. Мы все утро с С. занимались спешным устройством дорожной клетки для попугаев лори, которых мы решили взять с собой, тогда как какатуа пойдет морем через Англию в Россию, порученный мяснику и нашему комиссионеру в Лондоне.

К полудню стали видны одновременно берега Албании и Италии, а в два с половиной часа дня мы вошли в Бриндизи ровно три месяца по выходе из этого же порта.

Итак, закрывается другая страница из истории наших странствований по дальнему Востоку. Только что оконченное путешествие не менее первого доставило нам приятные впечатления, обогатив нас запасами новых воспоминаний, между которыми выдающимся впечатлением неоспоримо останется виденное нами благосостояние и довольство жителей прекрасной Явы под симпатичным управлением голландцев.

Перечень и перевод малайских слов

Адипати, титул высшего туземного сословия.

Аланг-аланг, высокая трава.

Алун-алун, площади перед дворцами, пасанграханами и резиденциями.

Анг’абей, титул высшего туземного сословия.

Аренг (arenga saccharifera), пальма.

Баджу, часть малайского одеяния женщин, кофточка.

Бананг, музыкальный инструмент.

Батик, крашеное полотно, из которого делают лучшие сорта саронг.

Баху, мера длины, 1 баху =½ десятины = 0,71 га.

Бедойо, женщина-танцовщица.

Бупати, титул высшего туземного сословия.

Вазир, помощник регента.

Варингин (Ficus sycomorus), дерево породы фиговых.

Ваянг, яванские марионетки.

Ваянг-оранг, туземные актеры.

Ведана, туземный начальник, управляющий уездом.

Гамбонг кайу, музыкальный инструмент.

Гамеланг, туземный оркестр.

Гарду, сторожевые дома.

Глага, разновидность тростника.

Гунунг, гора.

Даланг, руководитель представлений топенг и ваянг.

Деманг, титул среднего туземного сословия.

Деса, деревня.

Джакса, секретарь регента по судебным делам.

Джамбоа, гранатовая яблоня или яблоко (Psidium guava).

Джаран, лошадь.

Джати, тиковое дерево (Tecona grandis).

Кабайя, шарф, часть малайского одеяния.

Кампонг, туземные кварталы в городах.

Канари, дерево (Canarium commune).

Кратон, дворец сусухунана или султана.

Крис, кинжал.

Кромо, музыкальный инструмент.

Лурах, сельский староста.

Мангис, дерево и плод (garcinia mangostinae).

Мантри, туземный начальник, управляющий участком.