Мир, в котором тебя нет - Алексей Калугин

— Тебе удалось ухватить преподобного за хвост?

— Что сказал Сирх? — навалился сзади на плечи Грудвару Слим.

— Сколько мы еще будем сидеть в этой комнате? Кто мы: официальные лица, ведущие переговоры, или пленники?..

Граис болезненно поморщился и поднял руки, призывая к тишине. Затем он медленно провел ладонью по затылку, пытаясь снять болезненную тяжесть, мешающую сосредоточиться и собраться с мыслями. В первую очередь ксеносу нужно было осмыслить полученную от Сирха информацию, чтобы вычислить своего таинственного противника и понять логику его действий. Без этого ксенос в любой момент рисковал вновь угодить в очередную хитроумную ловушку, стоящую у него на пути. Однако и спутникам своим Граис должен был что-то сказать: если они почувствуют, что он не договаривает, — конец всей его посольской миссии.

Граис посмотрел в лицо каждому из йеритов. На мгновение у него мелькнула мысль, а не является ли один из них тем самым таинственным пришельцем, поставившим своей целью расстроить все планы ксеноса? Но почти сразу же Граис отбросил эту гипотезу как абсолютно несостоятельную. Его неведомый противник предпочитал действовать на расстоянии, создавая затейливую сеть интриг с помощью людей, зачастую даже и не подозревающих о том, что они становятся разменными фигурами в чьей-то мудреной игре.

— Какое-то время нам предстоит пожить в этой комнате, — обращаясь к находящемуся ближе всех к нему Грудвару, сказал Граис. — Для пользы дела и для нашей же безопасности. Сирх не хочет, чтобы о гостящих в его доме вольных наместник узнал от какого-нибудь доносчика.

— И когда же Сирх собирается сам рассказать о нас наместнику? — недоверчиво спросил бородач.

— Завтра Сирх завтракает с наместником, — сказал Граис. — Помимо них, за столом будут присутствовать еще трое-четверо кахимских чиновников, пользующихся доверием Центия Офра. В приватной беседе Сирх попытается отговорить наместника от проведения карательной экспедиции против отрядов вольных…

— Попытается! — перебил Граиса Грудвар. — Нам нужны твердые гарантии!

— Сирх может обещать все, что угодно, чтобы затянуть время и лишить нас возможности собраться с силами для отражения удара, — поддержал Грудвара Слим.

— У нас в руках сын Сирха, — возразил им Граис и поморщился. Как ни убеждал он Сирха, что Килос не является заложником вольных, а сам же сейчас и подтвердил это — невольно конечно, но подтвердил.

Спорить ему сейчас вовсе не хотелось, а потому и слова его прозвучали не достаточно убедительно.

— Сирху на сыночка плевать, — подал голос Бурдюк. — Что ему родня, если он весь Йер продал кахимцам!

— Ты же говорил, что Сирх в сыне души не чает, — обернулся к Бурдюку Граис— Да и сам Килос мне говорил, что папаша готов за него все отдать. Поэтому я уверен, что с нами Сирх играет по-честному.

— Почему ты так думаешь? — спросил Грудвар.

— Потому что я знаю Сирха, — ответил ему Граис. — А он, в свою очередь, прекрасно понимает, что не сможет переиграть меня один на один.

Бурдюк как-то неопределенно хмыкнул.

Грудвар молча покачал головой, как будто дивясь наивности Граиса.

Граис на мгновение прижал кончики пальцев к вискам Тупая боль, вначале гнездившаяся в затылочной части, теперь расползлась по всему мозгу. И не было ни малейшей возможности хотя бы ненадолго отключиться от окружающей действительности и полностью сконцентрироваться на психотерапии… Хотя бы пару минут в полном одиночестве, и ксенос сумел бы привести свой мозг в рабочее состояние…

— А чего вы, собственно, ожидали? — устало произнес Граис. — Торжественного приема во дворце наместника?.. Цветов и фанфар?.. Сирх сумеет убедить наместника приостановить военные действия — это главное…

— И что дальше? Как долго будет продолжаться перемирие?

— Об этом я и буду разговаривать с наместником, когда Сирх договорится о нашей с ним встрече. Произойдет это не раньше, чем Сирх получит подтверждение о том, что его сын все еще жив. — Граис достал из внутреннего кармана рубашки запечатанный пакет и кинул его Бурдюку. — Держи. Отнесешь в условленное место… Чем раньше Сирх получит ответ на свое письмо, тем скорее я встречусь с наместником.

— Идет. — Бурдюк быстро спрятал письмо за пазуху. — Если только, конечно, меня выпустят из дома.

— Тебя будет сопровождать слуга Сирха, — добавил Граис. — Тот самый немой буссарец, который привез нас сюда.

— Годится, — снова, осклабившись, повторил Бурдюк. — Можно и прогуляться. Хотя, признаться, мне и здесь не плохо…

— Ты говоришь о встрече с наместником так, словно отправишься на нее один, — заметил внимательно слушавший Граиса Грудвар.

— Так оно и есть, — коротко кивнул Граис и тут же поморщился от боли в висках. — При встрече, помимо меня и наместника, будет присутствовать, возможно, только один Сирх.

— Но ведь мы, — Грудвар указал на себя, Слима и Бурдюка, — так же как и ты, являемся представителями вольных.

— Тебе так хочется увидеться с наместником? — усмехнулся Граис.

— Не в этом дело, — Грудвар отрицательно качнул головой. Лицо его при этом оставалось невозмутимо серьезным. — Я просто считаю, что ты не вправе один вести переговоры от лица всех вольных. В конце концов, ты был у нас в лагере всего несколько дней и не можешь знать всех наших проблем.

— Каким образом ты собираешься вести переговоры с наместником, Грудвар? — Поморщившись не то болезненно, не то досадливо, Граис посмотрел на бородача. — У тебя есть какой-то план? Ну так поведай нам о нем!

— Не передергивай, Граис, — нахмурился Грудвар. — Ты конечно же лучше любого из нас знаешь, как нужно вести переговоры. Но я считаю, что к наместнику мы должны отправиться все вместе. Во-первых, так будет солиднее. Во-вторых, мы должны знать, о чем ты будешь договариваться с наместником.

— Не говори глупостей, Грудвар, — строго ответил Граис. — Наместник попросту откажется от встречи, если на нее заявится целая толпа любопытствующих. Мы ведем тайные переговоры, и любая утечка информации о них представляет гораздо большую опасность для наместника, нежели для вольных.

— Для чего тогда мы вообще здесь находимся? — мрачно пробубнил из-за спины Грудвара Слим.

— Об этом вам следовало бы подумать прежде, чем отправляться со мной в Халлат, — в тон ему мрачно буркнул Граис.

— Разве мы действуем не заодно? — В лицо Граиса впился пронзительный взгляд Грудвара.

— Я пытаюсь предотвратить бойню! — резко сказал Граис. — Если у вас та же цель — просто не мешайте мне! Я знаю, что делаю!

— Ну так объясни нам!

— Я не хочу сейчас обсуждать никакие серьезные вопросы, — Граис устало провел ладонью по лицу. — Мне нужно отдохнуть. — Он повернулся к Бурдюку. — Успел брюхо набить? (Бурдюк, ощерив в блаженной улыбке свои гнилые зубы, быстро кивнул.) Ну так отправляйся. Немой, должно быть, уже ждет тебя в саду.

— А на словах мне что-нибудь нужно передать? — спросил Бурдюк.

— Ничего, — махнул рукой Граис— Вместе с письмом Сирха я положил в пакет и свое послание, в котором изложил, как у нас идут дела. Если среди вольных не найдется грамотного, письмо сможет прочитать Килос. Все, отправляйся.

Поднявшись на ноги, Бурдюк с подноса зацепил Пригоршню сушеных фруктов и ссыпал их в карман. Что-то фальшиво насвистывая себе под нос, он не спеша, вразвалочку направился к выходу.

— И передай посыльному, чтобы поторопились с ответом, — сказал вслед ему Граис.

— Будет сделано, — не оборачиваясь, кивнул Бурдюк.

Граис перевел взгляд на все еще стоящего рядом с ним Грудвара.

— Я устал и хочу спать, — сказал он бородачу.

Откинувшись на спину, Граис положил руки под голову и закрыл глаза.

Он лежал и ждал, что еще скажет Грудвар. Никогда еще Граису не приходилось видеть бородача в таком взвинченном состоянии, как сейчас. Даже когда они бежали из тюрьмы, Грудвар выглядел куда спокойнее и уравновешеннее. Казалось, йерит в любое мгновение мог сорваться и накинуться на Граиса не только с обвинениями, но и с кулаками.

Грудвар посмотрел на неподвижно лежащего Граиса и, так ничего и не сказав, прошел в другой конец комнаты, откуда за ним внимательно наблюдал Слим.

Граис собирался только немного отдохнуть, чтобы справиться с взявшейся невесть откуда головной болью. Но незаметно для себя он и в самом деле уснул.

Сон его был тревожный, наполненный смутными, неопределенными образами. Лишь тонкая, едва заметная грань отделяла его от того, что принято называть ночным кошмаром.

Во сне Граис бродил по какому-то странному лабиринту, стены которого смыкались у него за спиной, отрезая дорогу назад. Он должен был идти все время вперед, выбирая тот или иной проход. Он пытался найти систему, которая могла бы помочь ему отыскать выход из лабиринта, но при этом отчетливо понимал, что все его попытки обречены на провал.