Заговор королевы - Уильям Гаррисон Эйнсворт

Одна Екатерина не поддалась этой человеческой слабости. На ее лице сияло торжественное выражение, она внимательно прислушивалась к приближающимся шагам. Шум стал явственнее, и вскоре черное перо показалось из подъемной двери.

Екатерина подала знак испанцу, он поднял кинжал и отступил назад, чтобы нанести более верный удар. Вновь прибывший, медленно поднявшись, испустил крик удивления, когда взор его упал на Екатерину и ее собеседников. В эту минуту при свете лампы блеснуло орудие испанца, но удара не последовало. Его рука была внезапно остановлена клыками Друида. Кинжал упал на пол. Вновь прибывший, костюм и маска которого были совершенно такие же, как у Кричтона, вздрогнул, оглядываясь вокруг с нерешительностью.

– Спасайтесь! – закричал ему Кричтон. – Ваши замыслы разрушены, ваша хитрость открыта, вашей жизни угрожает опасность. Спасайтесь!

– Мои люди могут меня услышать, – отвечала маска, поднося к губам свисток.

Но не успел еще прозвучать свист, как подъемная дверь закрылась с глухим звуком под его ногами. Карлик внезапно повернул пружину и задвинул засов.

Екатерина встала, устремив проницательный взор на человека в маске.

– Минуту тому назад мы говорили вам, сеньор, что вы нас мало знаете. Берегитесь, чтобы не пришлось слишком дорого заплатить за это познание. Мы прощаем вам ваше безрассудство из уважения к вашей молодости, но поостерегитесь еще раз возбудить наше негодование. Пословица говорит, что оскорбляющий чертит на песке, а оскорбленный на мраморе. Наша вражда начертана на алмазе. Этот человек оскорбил нас, и, клянусь именем моего отца, он умрет.

– Что все это значит, ваше величество? – спросила маска голосом, до того похожим на голос ранее пришедшего кавалера, что даже самое чуткое ухо не смогло бы уловить разницы и что даже сама Екатерина вздрогнула.

– Именем Богородицы всех скорбящих! – вскричала королева, обращаясь к первому из пришедших. – Если бы я не была уверена в вашей подлинности, то не знала бы, что и думать. Удивительный маскарад.

– С моей стороны нет никакого обмана, – отвечала маска надменным голосом. – Ваше величество поддается хитрости другого.

– Хотя вы и держите себя очень надменно, мессир, – отвечала королева, – но ваша самоуверенность вам ничуть не поможет. Сорвите с него маску.

По этому приказу королевы солдаты, предводительствуемые Оборотнем, выскочили из засады.

– А! Именем Святого Антуана, назад! – закричала маска, с решительностью занимая оборонительное положение. – Я убью первого, кто подойдет!

– О! Вы отказываетесь снять маску? – сказала королева. – Вы сами зачитали свой приговор, мессир.

– Перед вами, ваше величество, я не откажусь обнаружить свои черты, – возразила маска, – но в присутствии этих грубых солдат – никогда! Вы забываете, к кому обращено ваше оскорбление.

– Нет! Клянусь Богом, мы этого не забыли, – отвечала Екатерина. – Мы обвиняем того, кто осмелился открыто обнаружить неуважение к нашей власти, кто грозился вырвать из наших рук молодую девушку, которую мы держим в заключении, и сам предложил свою голову как ставку в этой борьбе. Он потерпел неудачу и, конечно, не может ждать от нас помилования.

– Но это слова Кричтона, ваше величество!

– А вы и отказываетесь открыть нам лицо Кричтона.

– Ну так прикажите вашим людям сорвать маску с того кавалера, что стоит рядом с вами.

– Дерзкий! – вскричала королева. – Мы попусту теряем время. Берите этого человека, убейте его, а потом будет достаточно времени рассмотреть его лицо.

– Остановитесь, разбойники! – вскричал первый из незнакомцев в масках, вынимая шпагу и становясь между вновь прибывшим и нападающими. – Остановитесь, или…

– Да падет ваша кровь на вашу же голову! – вскричала с гневом королева. – Я вас предупредила.

– Только с одним условием, ваше величество, соглашусь я вложить шпагу в ножны, – сказала маска.

– Если это условие – жизнь Кричтона, то вы напрасно будете выдвигать его, – отвечала Екатерина.

– Я не требую жизни Кричтона, я прошу только отложить ваше возмездие. Дозвольте мне переговорить несколько минут с вашим величеством и прикажите этим людям, чтобы они только тогда пустили в ход оружие, когда я сниму маску.

– Да будет по-вашему, – отвечала Екатерина. По знаку королевы человек в маске был обезоружен и арестован Оборотнем и его шайкой прежде, чем смог оказать какое-либо сопротивление. Его руки были связаны кожаным поясом одного из солдат. Во время этого события Каравайя насилу вырвался от Друида, оставив в его зубах клочья своей одежды и кожи. Бормоча проклятия, он со стыдом возвратился к своим товарищам.

– Выслушайте меня, ваше величество, – с яростью вскричала маска, с трудом в бешенстве выговаривая слова. – Повторяю вам, вы поддались гнусному обману. Прикажите, чтобы обе маски были сняты в одно время, и вы рассудите нас.

– Что касается этого, мы намерены поступать так, как нам заблагорассудится, мессир, – отвечала Екатерина. – Слуги, отведите его в караульную. Наблюдайте, чтобы не вошли его приверженцы, а если будет сделана попытка освободить его, то действуйте, не ожидая нашего приказа.

– Мы понимаем, ваше величество, – сказал Оборотень грубым голосом, сгибая свое огромное туловище перед королевой.

Мы должны заметить, что гигант был выбран этой шайкой в предводители – так легко подчиняется чернь грубой физической силе.

– Вы ничего более не прикажете, ваше величество? – спросил он с новым поклоном.

– Я надеюсь, – вмешалась первая маска, – что ваше величество прикажет обращаться с вашим пленником с вежливостью и уважением, которых он заслуживает в качестве честного и достойного рыцаря. Вы дали мне обещание, что он не подвергнется опасности до тех пор, пока я не сниму маски, но я скорее соглашусь снять ее тотчас, чем подвергать благородного дворянина грубым оскорблениям шайки негодяев, и если бы я был на его месте, то охотнее подставил бы свою грудь под их кинжалы, чем стал бы переносить подобные оскорбления.

– Я не вижу причины оказывать уважение тому, кто сам не уважает нас, сеньор, – отвечала Екатерина насмешливым тоном, – но я исполню ваше желание. Уведите пленника, – продолжала она, обращаясь к Оборотню. – Обходитесь с ним с уважением, совместив его с бдительным надзором. Он хорошо сделает, употребив несколько минут отсрочки, которую мы ему даруем, на приготовление к загробной жизни, которая так близка от него. Наблюдайте за ним строго, вы мне отвечаете за него своей жизнью.

– Ваше величество, – снова воскликнула маска, – клянусь спасением души, вы обманываетесь.