Потрясающая красота - Даниэла Стил

— Завтра сделаю еще один укол. — Мелани привыкла к травмам на сцене, они случались и раньше, но Мелани, как профессионал, выступала, невзирая на боль, и никогда не отменяла концертов.

— Мелли, ты должна беречь себя. — Том не на шутку встревожился. — Нельзя без конца колоть кортизон. Ты же не футболист. — Нога все также болела, а отек, несмотря на вчерашний укол, не уменьшился. Укол просто притупил боль, позволив ей махнуть на все рукой и снова выступать в туфлях на высоких каблуках. — Отдохни сегодня вечером.

Утром Мелани улетала в Феникс на очередной концерт.

— Не волнуйся, — с улыбкой отозвалась Мелани. — Никто обо мне не печется так, как ты. Всем остальным до моего здоровья нет дела: они ждут от меня одного — живая или мертвая я должна выходить на сцену и петь. Едва ступив на эту платформу, я сразу же почувствовала, что она шатается. Веревка оборвалась, как только я спрыгнула. Вот я и упала. — О том, что могло произойти, порвись веревка чуть раньше, страшно было подумать. Мелани могла бы разбиться насмерть. — Это называется обратная сторона шоу-бизнеса.

Они стояли, ожидая его рейса. Мелани отвезла Тома в аэропорт в длинном белом лимузине, выделенном ей отелем на время пребывания в городе. Условия в Лас-Вегасе предоставили просто фантастические. В гастрольном турне такого комфорта она уже не увидит. В Лос-Анджелесе ее не будет десять недель — до самого сентября. Том пообещал прилететь к ней поскорее.

— Перед отъездом обязательно сходи к врачу. — Объявили его рейс. Том бережно, чтобы не задеть костылей, привлек Мелани к себе и нежно поцеловал. У нее захватило дух. — Я люблю тебя, Мелани, — тихо проговорил он. — Помни об этом.

— Буду помнить. Я тоже тебя люблю. — Они встречались уже больше месяца — срок, в общем, небольшой, но с тех пор, как они приехали в Лас-Вегас, их отношения стали стремительно развиваться. Парня лучше Тома она не встречала. — Скоро увидимся.

— Обязательно! — Снова поцеловав ее, Том последним сел в самолет, а Мелани кое-как доковыляла на костылях через терминал до выхода и забралась в ожидавший ее на улице лимузин. Нога болела невыносимо. Мелани не хотела показывать это Тому.

Вернувшись в номер отеля «Пэрис», она положила на ногу лед, но, не почувствовав существенного облегчения, приняла мотрин, чтобы уменьшить отек. В полночь мать нашла ее на диване в гостиной. Мелани призналась, что еле выносит боль.

— Тебе завтра нужно лететь в Феникс, — предупредила мать. — Там все билеты уже распроданы. Придется утром сделать еще один укол. Концерт нельзя отменить, Мел.

— А что, если выступать сидя? — предложила Мелани. Она дотронулась до лодыжки и поморщилась от боли.

— Тогда платье на тебе будет выглядеть тряпкой, — сказала мать. Мелани за свою карьеру не отменила еще ни одного концерта, и Дженет ничего не желала слышать. Вся эта история может разрушить репутацию звезды. Однако нога у дочери действительно болела, и мать это видела. Мелани умела преодолевать боль и никогда не жаловалась, но сейчас травма казалась серьезнее предыдущих.

Ближе к ночи ей позвонил Том и сказал, что уже соскучился. Чтобы не волновать его, она солгала, что ей лучше. Заснула Мелани с его фотографией на своей подушке.

Утром нога распухла до угрожающих размеров, и Пэм повезла Мелани в больницу. Главный врач травмпункта сразу же узнал ее и, осмотрев, сказал, что нога ему не нравится. Решено было сделать повторный снимок. Первый показал просто сильное растяжение. Но теперь сомнения главврача оправдались: на новом снимке виднелась тоненькая, как волос, трещина. Доктор предупредил, что на ногу придется наложить гипс и следующие четыре недели Мелани должна в гипсе как можно меньше передвигаться.

— Ну конечно! — Мелани хотела было рассмеяться, но тут же застонала от боли — нога при малейшем движении болела немилосердно. Вечернее выступление обещало обернуться пыткой, если только оно вообще состоится. — Сегодня в восемь я выступаю в битком набитом зале в Фениксе, — пояснила она. — Не могу не поехать. Но люди платили не за то, чтобы смотреть, как я ковыляю по сцене в гипсе, — сказала Мелани, чуть не плача.

— А как вы смотрите на ортопедический ботинок? — предложил врач. В его практике встречались и упавшие со сцены артисты. — Перед выходом на сцену снимете. Но о высоких каблуках или платформе забудьте. — Он хорошо знал артистическую братию.

После его слов на лице Мелани появилось виноватое выражение.

— Мои костюмы с солдатскими ботинками будут смотреться тряпкой, — сказала она.

— Еще хуже вы будете выглядеть в инвалидном кресле, когда нога вообще не влезет ни в какую обувь. Ботинок должен помочь. А на сцену наденьте обувь на плоской подошве. И без костылей вам не обойтись, — вынес свой вердикт врач.

Выбора не оставалось. Лодыжка нестерпимо болела, и опираться на больную ногу было невозможно.

— Ладно, попробуем ботинок, — сдалась Мелани. Ботинок из какой-то черной пластмассы доходил ей до колена. Опершись на ногу в ботинке, Мелани тотчас почувствовала облегчение. Пока она на костылях и в ботинке хромала к выходу, Пэм оплатила счет.

— А что, смотрится довольно пикантно, — весело и небрежно бросила Дженет, помогая Мелани забраться в лимузин. Времени у них почти не оставалось — только захватить вещи и, собравшись с группой, отправиться в аэропорт. Гастрольное турне началось. За следующие десять недель Мелани предстояло объехать все Штаты.

В самолете она положила ногу на подушку. Музыканты уселись играть в «веришь — не веришь» и покер. Дженет присоединилась к ним. Время от времени она, взглянув на дочь, подходила к ней, чтобы устроить ее поудобнее. В конце концов Мелани приняла обезболивающее и уснула. Пэм разбудила ее, когда самолет приземлился в Фениксе. Один из музыкантов вынес ее на руках по трапу. Она еще не совсем проснулась и выглядела немного бледной.

— Ты как? — спросила Дженет, когда они сели в лимузин, тоже белый, как и в Лас-Вегасе. В каждом городе, где проходил концерт, их ждали роскошные лимузины и апартаменты.

— Нормально, — ответила Мелани.

Когда группа расселилась по номерам, Пэм заказала всем обед, а Мелани позвонила Тому.

— Мы на месте, — сообщила она, стараясь придать бодрости своему голосу. Мелани все еще чувствовала слабость после обезболивающих, но в ботинке ходить было легче. Хотя обойтись без костылей она не могла.

— Как нога? — озабоченно спросил Том.

— Пока на месте. Перед отъездом из Лас-Вегаса мне надели на нее нечто вроде съемного гипса. Так что я сейчас похожа на Дарта Вейдера[17] и Франкенштейна одновременно. Но в ботинке все же лучше. Перед выходом на сцену я сниму его.