Поцелуев мост - Галина Врублевская

Никогда не выходите замуж за друзей детства.

Я не люблю вспоминать годы, прожитые с Ефимом. Это потерянное время. Пока наша дочка была маленькой, она заполняла мою жизнь. Но едва подросла, стало ясно, что, по сути, я одна. Почему же распался наш брак с Ефимом? Теперь я могу ответить на этот вопрос: с ним мы не сумели сменить детские платьица на взрослую одежду. И жили глупо, по-детски ссорились, боролись за главенство, не уступали даже в мелочах. На волне перестройки, оказавшись не у дел, Ефим уехал в Израиль, и я освободилась, наконец, от коридора детства. Стала взрослой, и мне пришлось учиться жить заново.

Не я одолела обстоятельства, они исчезли сами. Все рано или поздно решается само собой, но иногда на это уходит вся жизнь. Не однажды я плыла по течению, и куда оно меня занесло? И сейчас я могла бы подписать бумаги, отдать врагам мою с такой любовью выстраданную галерею, но я не сделаю этого. Я слишком хорошо знаю, к чему ведет соглашательство.

За окном баньки забрезжил рассвет. Я слышала, как за бревенчатыми стенами раскатисто храпел мой тюремщик. Если бы я могла выбраться отсюда! Вскоре я услышала рокот заведенного мотора, потом он стал удаляться, и вновь наступила тишина. В это утро никто не принес мне даже стылой картошки. Похитители поехали на встречу с Игорем? Бессонная ночь лишила меня охватившего ночью безразличия и выдавила из глубин животный страх. Я хотела жить. Я отчаянно забарабанила в окошко, умоляя выпустить меня. Внезапно храп охранника прекратился, потом послышались какие-то хрипы, возня. И все затихло. Я припала носом к стеклу, пытаясь разглядеть, что происходит на улице. Еще спустя мгновение я увидела знакомую невысокую, жилистую фигуру Матвея!

– Леночка, ты здесь? Сейчас, родная, сейчас, я тебя освобожу.

Лязг сбиваемого топором амбарного замка, и дверь моей темницы распахнулась.

– Ты жива? – Матвей кинулся ко мне, с жадностью ощупал мое тело, выдернул из тяжелой дохи. – Бежим, родная.

– А что с этим? – показала я на лежащего на земле стражника. – Может, помощь нужна?

– Ему не нужна помощь, – холодно отозвался Матвей и потянул меня за руку, прочь от баньки.

На хозяйственном пятачке перед выездом на дорогу стонал от боли другой охранник, держась за голень и перекатываясь с боку на бок.

Мы бежали вдоль голого перелеска, по краю дороги, стараясь ступать на твердые кочки, чтобы не провалиться в размякшую весеннюю землю. Я изнемогала от усталости, голода и бессонной ночи. Я опустилась на пень, о который споткнулась:

– Все. Больше не могу.

– Еще чуть-чуть, милая. Тут недалеко, за поворотом, спрятана моя машина.

– Твоя машина?

– Ну да. Мне Татьяна удружила.

Однако мы не успели добежать до нужного поворота. С другого конца узкой колеи послышалось урчание мотора. Матвей подхватил меня на руки и широким шагом устремился в глубь леса. Едва он скатился вместе со мной в ближайшую воронку (благословенное эхо далекой войны), как мимо, переваливаясь через корни деревьев, проехала машина Алексея.

Подтаявший снег забился в мои кроссовки, и я почувствовала влажный холод в пальцах. Матвей, видно, тоже промок, хотя верхние пуговицы на его куртке были расстегнуты или оторвались, и теплый, родной дух шел от его обнаженной груди.

Я прильнула к нему. Он погладил меня по голове, потом вытащил из пачки папиросу и попытался прикурить. Она пропиталась влагой и поддалась не сразу. Наконец он глубоко затянулся и с чувством выдохнул горький дымок. От голода и запаха табака голова у меня закружилась, и я упала на склон воронки. Матвей быстро сделал еще пару затяжек и выбросил окурок. Он похлопал меня по щекам:

– Э-э… Так не пойдет, девочка моя. Нам надо выбираться отсюда, но придется идти в другую сторону, через лес. К сожалению, о моей машине придется забыть: наши преследователи опередят нас. Полагаю, они проехали мимо поворота лишь потому, что не ожидали застать здесь чужаков. Место глухое, кто потащится в такую даль.

– Но лесом нам не выбраться. Мы заблудимся. Или утопнем в болоте.

– Я с лесом на «ты». В детстве бабушка ежегодно дачу снимала под Лугой. Знаешь, какие там леса? Да и ты утверждала, что заядлая грибница. Вместе сообразим как-нибудь, в какую сторону идти. Посмотрим на сосны, где у них более ветвей? Все понятно – юг в той стороне. А нам надо на восток. Двинули потихоньку.

Матвей помог мне выбраться из воронки, и мы, проваливаясь в колючий, крупчатый снег, в лесу его еще было довольно много, побрели. Вскоре снова послышался гул мотора. На этот раз мы только пригнулись, с дороги уже трудно заметить нас. Вскоре мы преодолели овраг, потом поднялись на холм и с его вершины увидели серую змейку шоссе.

Остановилась лишь десятая или двадцатая машина, но через два часа мы уже были дома. Сразу наполнили ванну горячей водой и втиснулись туда с Матвеем одновременно. Мы наслаждались теплом, как близнецы в утробе матери.

– Ну, рассказывай! – нетерпеливо попросила я, когда озноб окончательно прошел. – Рассказывай, как нашел меня?

– Подожди, Леночка. Ногу сводит. – Матвей застонал.

Я принялась энергично массировать его напряженно вытянутую под водой ногу. Затем мы молча предавались блаженству покоя и тепла, лежа на боку, грудь к груди.

– Будем вылезать? – предложила я.

Но Матвей не отвечал. Только теснее прижимался ко мне… Никогда еще я не испытывала такого перехода с грешной земли в райские кущи. Меня качало на волнах экстаза, как никогда прежде. Возможно, так откликались недавно пережитые испытания. Мы с Матвеем едва не захлебнулись водой и, смеясь, разомкнули наши тела.

После ванны я даже не успела поесть – заснула, едва присев к обеденному столу. Матвей перенес меня на руках в спальню и уложил в постель.

Я проспала четырнадцать часов.

Глава 20

На следующий день Матвей скупо рассказал о том, что происходило в мое отсутствие и как ему удалось выйти на след похитителей. Уже вечером его встревожил звонок Ренаты. Она спрашивала, почему я не приехала к ней. Матвей сказал, что я собиралась завернуть на кладбище. Рената на следующее утро помчалась на кладбище, благо от ее дома до него рукой подать. Словоохотливые старушки – продавцы цветочной продукции – расписали ей картину с похищением женщины, разыгравшуюся у них на глазах. Но дальше след похитителей терялся.

Татьяна сразу обратилась в милицию, но ей велели подождать недельку. Открывать дело замотанные службой милиционеры не спешили.

Да и не было у моих друзей доказательств, что похищенная на кладбище женщина и я – одно и то же лицо. Игорь еще не вернулся из Москвы, хотя ему сообщили о моем исчезновении. У Матвея осталась одна ниточка – Алексей. Тот, выстраивая себе алиби, вышел на дежурство, и на вопросы Матвея и Татьяны недоуменно пожимал плечами. Однако Татьяна недаром считала себя экстрасенсом. Она уловила в его поведении нервозность. Велела Матвею не спускать с Алексея глаз и сама бросилась к знакомым на поиски машины для Матвея – выследить подозрительного соседа пешком было бы затруднительно. Вскоре отыскалась приличная «восьмерка», под стать машине врага. Татьяна и Матвей устроили засаду. Матвей несколько часов дежурил в машине, поставив ее неподалеку от Поцелуева моста. Куда бы ни направился Алексей, этого разъезда ему не миновать. Татьяне оставалось дать знак Матвею по мобильнику, когда охранник нормалистов сядет в свой автомобиль и двинется в путь.