Проклятые души (СИ) - Мистеру Майарана "Mayarana"

Сёма посмотрел на меня вопросительно, желая убедится в правдивости его слов, и мне пришлось кивнуть, несмотря на почти звериное желание сбежать отсюда. Пришлось, потому что кое-кто мог в любой момент сдать нас полиции.

Отпустив локоть студента, я кивнула бывшему шефу, выражая готовность следовать за ним. Он же, поцеловав руку своей спутницы и нежным голосом попросив прощения за отлучку, предложил свой локоть мне. А мне было настолько… плохо, что я не осмелилась прикоснуться к источнику своей беды, просто проигнорировав этот жест. Не дай Бог, он ещё заподозрит чего.

Мы пошли в сторону коридора, где Ян открыл дверь небольшого помещения, в котором не было особо ценных вещей. Кресла у стены, круглый стол в центре, цветочки на подоконнике, прикрытые светлой занавеской.

Мужчина впустил меня вперёд, после чего закрыл дверь на замок, чем вызвал недоумение на моём лице.

— На случай, если кто-то захочет помешать нашему разговору, — пояснил он ровным голосом. Не таким, какой звучал для его рыжей спутницы.

— Что Вам нужно? — перешла сразу к делу я.

Синие глаза недовольно сверкнули, да и только. Их обладатель не переменился в лице.

— Во-первых, я хотел перед Вами извиниться за то, что произошло в моём кабинете, Лина Алексеевна. Я не знаю, что на меня нашло, и я не должен был так набрасываться на Вас.

А я пошла удушливой волной, вспомнив пропасть за спиной, его руки на своей талии и бёдра, вжатые в мои с такой силой, что ощущалось не только его напряжение, но и силу желания.

Внизу живота разгорелся настоящий пожар, а пальцы вновь задрожали и я, вскинув их к лицу отвернулась от собеседника.

— Я об этом уже забыла. Простите, я немного не в себе.

— Вам плохо? — я не услышала шагов, но прекрасно ощутила, что мужчина оказался очень близко.

По спине поползли мурашки. Моя жажда до его прикосновений увеличилась стократно. Казалось вот-вот и его губы дотронутся до моей шеи, спрятанной под тканью платья, а узловатые пальцы скользнут по плечам, но я понимала, что это только бред моей воспалённой фантазии. Чертов азенапин!

— Лина? — он трогает меня за плечо раньше, чем я успеваю ответить.

Кожа мгновенно покрывается мурашками, а с губ срывается тихий стон, рожденный от сладкого ощущения, стянувшего грудь.

Резкий рывок и моё лицо пристально изучают. Синие глаза со всполохами грозы на дне смотрят расширенными зрачками. Удивленно.

— Вы вся красная, — констатирует он. — Взмокли и дышите, будто у Вас лихорадка.

— У меня нет лихорадки, — я позволяю себе ещё миг смотреть в его глаза, ещё один раз ощутить его странный запах и отвожу взгляд. — Простите, мне действительно плохо. Нужно на воздух.

Делаю шаг, пытаясь обойти его по дуге, но запястье стискивает сильная ладонь. От этого прикосновения к ничем не защищенной коже прошило электричеством, как если бы я схватилась за оголенные высоковольтные провода. Вскинула взгляд на бывшего шефа и увидела потрясение, застывшее на лице.

— Простите, — выдохнул, совершенно не торопясь отпустить мою руку Ян.

Мне кажется, от воздуха, что витал в наших энергетических полях, можно питать целый город. Настолько он был наэлектризован.

— Ваш спутник говорил о сексуальном возбуждении. Он это состояние имел ввиду?

Я, и без того красная, кажется краснею ещё больше.

— Отпустите, — не требую, как хотела, а молю, потому что уже готова наброситься на него, растоптав свою гордость. — Просто отпустите. Пожалуйста.

На его лице, между красивыми смоляными бровями, появляется хмурая складка, которую хотелось зацеловать, лишь бы она разгладилась, и это было плохо. Но хуже всего было то, что он не отпускал мою руку, несмотря на все мои усилия её вырвать.

— Выйдите в понедельник на работу.

Приказ! Угроза! Требование! Но никак не просьба, на которую можно ответить отрицательно.

— Я не могу, — отвожу взгляд.

— Это не просьба, Лина. Вы подходите мне, как сотрудница. Ваша работа меня более, чем устраивает. Поэтому в понедельник в девять утра я надеюсь увидеть Вас на своём рабочем месте.

Вскидываю взгляд, и несмотря на всё мое желание казаться возмущенной или злой, выходит это жалко.

— Если не приду?

Усмешка. Чуть горьковатая, затаившаяся в уголке твёрдых, как гранит губ. Манящих губ.

— Вы знаете, что будет.

Он плавно выпустил моё запястье, мимолетно скользнув по нему пальцами, и я просто сорвалась с места, чтобы скрыться с глаз долой и от этого странного ощущения, будто только что мне удалось вырваться из лап хищника.

Я промчалась по холлу, даже не окликая Сёмку. Нужно на воздух. Очень срочно нужно на воздух, чтобы избавиться от этого опаляющего всё нутро жара.

Громкий стук сердца звучит в такт каблукам. Толкаю дверь и вырываюсь на улицу, где не могу надышаться прохладой вечернего воздуха. Безумно хочется двигаться. Постоянно. Всё время. Даже возникает дурная мысль снять туфли и помчаться босиком по каменной кладке тротуаров. Дурная, почти исполненная дрогнувшей рукой, которая потянулась вниз, но была перехвачена на полпути.

— А ну стой! — прошипел знакомый голос, чей обладатель резко рванул мою руку на себя. — Сюда! Я её поймал!

— Данил?

Во все глаза смотрю на своего бывшего коллегу и не понимаю, что происходит. До той поры, пока к нам не поспевают двое мужчин в полицейской форме.

— Вы задержаны, гражданка.

— За что? — смотрю на Болдышева, и пронзает меня смутная догадка. — Ты что сделал?

— Я всего лишь хотел вернуть дорогие билеты в театр, которые ты украла!

И, если секунду назад я была удивлена, то сейчас по губам скользнула насмешка. Насмехалась я сама над собой. Это был, пожалуй, самый ужасный день в моей жизни. Мало того, что я сама себя на протяжении всего дня мучила, так мне выпала честь сидеть рядом с возбудителем на протяжении получаса и мучиться невозможностью к нему притронуться, а теперь ещё и это. Я даже не знаю, как доказать свою невиновность. Свидетель этого подарка был один, но он скорее подтвердит обратное и позволит себе исполнить такую мелочную месть.

— Лина! — выскочил из театра Сёмка. — Эй, что происходит? А ну отпустили её, быстро!

Парень попытался выдрать меня из рук представителей правоохранительных органов, но ему сразу дали понять, что он не прав, ткнув под рёбра резиновой дубинкой.

— Гражданка задержана до выяснения обстоятельств. Не надо тут панику разводить. Заберёте потом из отделения свою подругу.

И меня повели к служебной машине, куда не церемонясь впихнули. Когда я посмотрела в окно, то обнаружила там стоящего Сёмку, напряженно наблюдающего за тем, как трогается полицейская карета.

Этот вечер был ужасен. Во-первых, меня долго и нудно допрашивали о том, как у меня оказались эти билеты. Девушка-следователь с тяжелым взглядом постоянно что-то писала и бросала на меня подозрительные взгляды. А я нервничала. Потому что за окном уже давно стемнело, и отпускать меня не намеревались. Нервничала, потому что денег, как и сумки не было, а до дома полгорода пешком! Очень надеялась, что в коридоре у входа в отделение ждал Сёмка, который и увезёт меня домой, а иначе я ему такую головомойку устрою, что весь век будет вздрагивать от мысли, что меня откуда-то не забрал!

— Так Вы утверждаете, что билеты Вам Болдышев подарил, — сказала девушка, сунув кончик ручки в рот и прикусив его.

— Это вопрос или утверждение? — мрачно спросила я, наблюдая за тем, как следователь всё сильнее прикусывает колпачок.

Боже, как же меня это бесит, кто бы знал! Она весь день эту ручку мусолила руками, возможно не самыми чистыми, а теперь в рот. Гадость какая. Меня даже слегка затрясло от желания вырвать у неё из рук эту пакость и протянуть дезинфицирующую салфетку… которая лежит в сумке. Дома.

Следователь мой вопрос, как и взгляд, проигнорировала, пробегая глазами по только ей видимым строкам в протоколе допроса.

Неожиданно дверь в кабинет открылась и к нам заглянул мужчина в форме.