Последняя из рода Дариан. Наказание (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa"

— Может, они боялись наследного принца?

— Может, все дело в том, что ты…

Дверь открылась, и Шаю пришлось выпрямиться, а потом и вовсе выйти, чтобы переговорить с заглянувшим сюда студентом в голубой форме. Я попыталась убедить себя, что в последней фразе наследника не содержалось ничего для меня опасного, как вдруг уловила «зелье подавления» и «Диб» из чужого разговора.

Мне не показалось?

Я решила проверить, случаем не обсуждали ли они Самину, но ничего не услышала. Медленно повернула ручку двери, выглянула в образовавшуюся щелку и никого там не обнаружила.

Как выяснилось, Шай с отвлекшим его студентом уже шел дальше по коридору, вскоре свернул вправо.

Нет же, он не станет лезть в чужое дело.

Прошипев ругательства и недобрым словом обозвав многострадальных рогзи, я побежала за ним. Едва не упустила принца на лестнице. Почти догнала его возле женской части жилого корпуса, но остановилась из-за голоса Лорин:

— Шай, что-то случилось?

— Где Самина?

— Не знаю, она рано утром ушла. Сказала, что хочет поскорее закончить с одним важным делом.

Я едва не вышла из укрытия, но тут прозвучало:

— Разберись с ней.

— Что? — удивилась девушка, озвучив мои мысли.

Листва пышного зеленого куста за моей спиной зашевелилась. Я обернулась и увидела, как на горшке начала образовываться мокрая дорожка.

— Разберись, иначе я это сделаю. А ты знаешь, что я порой не отличаюсь сдержанностью.

Возле первой влажной полосы снизу вверх потянулась новая.

— Но что произошло?

— Самина зельем подчинила себе Ами Роупи.

— Опять?

— В каком смысле? Ты знала? — гнев Шая придал его голосу рычащих интонаций.

— Нет, просто до меня дошел слух, что раньше она любила баловаться с непослушной прислугой. Ее отец очень рассердился, когда узнал, и запретил. Но вот она снова.

Я не выдержала, все же покинула укрытие и встала перед двумя аристократами, обсуждающими деяния своей ненаглядной подруги, от одного имени которой меня бросало в холодный пот. Стало немного горько. От того, что Шай не послушал меня и все же вмешался, что попросил помощи у Лорин, что вообще обсуждал мои проблемы со своей возлюбленной.

— Я разве не просила не лезть? — уперла руки в бока, но аристократка вдруг схватила меня за локоть и потянула за собой:

— Так, босоногая, пошли.

Я немного опешила. Без демонстрации пренебрежения, выяснения деталей, Лорин просто согласилась выполнить просьбу наследника и даже прикоснулась к «убогой», напрочь позабыв о своей неприязни.

— Я не хочу никуда с тобой идти.

— Думаешь, мне все это нравится? — возмутилась она, однако не сбавила темпа.

А Шай остался стоять на том же месте. Смотрел нам вслед, хмурился.

Я еще предприняла попытки убедить Лорин, что в ее помощи не нуждалась. Попросила пока что вежливо убрать от меня руки, но едва на лестнице собралась дать более решительный отпор, как услышала снизу знакомый до спазма в животе голос Самины:

— А вот и зверек, искать не пришлось.

Глава 29

— Самина, — мгновенно разулыбалась Лорин, быстро спускаясь со мной по лестнице к подруге, которая стояла в компании Марола, — ты не поверишь, что эта босоногая учудила. Сил моих больше нет.

Я почувствовала, как сильнее сжались тонкие пальцы на локте. В голове вдруг стало пронзительно-ясно и очень светло. А еще появилось неуловимое ощущение, что передо мной появился надежный щит, способный защитить от любых ударов. И непонятно, кто его сделал: Лорин или воюн, о котором я почти забыла?

Чтобы не выдать себя, пришлось потупить взор. Я вжала голову в плечи, будто до сих пор находилась под влиянием Самины и боялась сказать лишнее слово. Ведь дети Смотрящих — это наше спокойное будущее, беззаботное настоящее и счастливое прошлое!

Меня передернуло от омерзения. Горло сдавило от воспоминаний всех установок, которые давала эта аиэса. От того, сколько пришлось вытерпеть. От собственных мыслей, теперь кажущихся не моими, от покорности, от желания угождать ей, от ощущения ничтожности, от восхваления ужасной личности, не воспринимающей менее одаренных колдунов за людей. Как я могла так глупо попасться на приворотное зелье, как не распознала его, почему расслабилась и позволила издеваться над собой, не действовала осмотрительно? Если подумать, с моей стороны было совершено очень много ошибок, ничтожно мелких, но ошибок. Я недостаточно старалась. Я подвела великое имя моего шойна, проявила слабость, вовремя не заметила, не среагировала.

Но какой смысл сейчас корить себя? Пришло время делать выводы.

— В оранжерею? — предложила Самина и одним лишь взглядом приказала Маролу остаться.

Руки сжимались в кулаки, однако я старалась хорошо отыграть роль зверька с подчиненной волей. Молчать, безропотно следовать за детьми Смотрящих. Быть тенью, невидимой даже днем.

И сдерживаться!

Пока нельзя нападать. Следует выждать более подходящий момент, а потом ударить, когда этого никто не ждет. Не в спину, нет. Атаковать спереди, чтобы видеть лицо противника, его эмоции. Чтобы впитать их, замазать ими еще не зажившие раны и больше не вспоминать…

Да, потом появятся проблемы, ведь Самина — своеобразный противник с внушительными связями. Здравый рассудок вопил о том, что нужно брать хитростью. Заманить в ловушку, как-то запятнать имя, открыть окружающим ее истинное лицо.

Я не выдержала. Едва мы зашли в оранжерею, шагнула вперед, чтобы накопленной на ладони силой ударить брюнетку.

— Я все знаю! — заявила Лорин и перехватила мою руку. Посмотрела мне прямо в глаза, отрицательно покачала головой и продолжила: — Самина, привороты запрещены.

А брюнетка даже не обернулась. Она отбросила на спину шелковистые волосы и грациозно села на лавочку, словно уже примеряла роль жены нового правителя. Еще и ладонью похлопала, приглашая подругу занять место рядом.

— Извинись перед Ами, — непримиримо сказала блондинка.

— О-о, Лорин, с каких пор ты называешь это отребье по имени? Сама злилась на нее, а теперь защищаешь?

— Я не ее защищаю, а пытаюсь уладить порочащую твое имя ситуацию. Ты поступила неправильно, должна хотя бы извиниться и загладить свою вину. Если сейчас сделаешь так, как я прошу, то не стану докладывать о случившемся ректору или твоему отцу.

— Ладно, пусть так. Извини, Ами, — с невинным видом произнесла Самина. — Что-то еще требуется? Не заставишь же ты на колени перед ней встать.

— Босоногая, тебе этого хватит? — обратилась ко мне Лорин и, словно опомнившись, отпустила мой локоть. Правда, заметила шрамы на моих ладонях, изменилась в лице. — Это что?!

Самина дернула плечом, словно ни в чем не виновата. Я ощутила очередное прояснение в голове, точно кто-то новый слой защиты поставил. Блондинка же взяла мою руку, чтобы посмотреть следы от ежедневных наказаний, но я выдернула ее, спрятала за спиной.

— Мне хватит, спасибо, — получилось грубовато, однако я не собиралась показывать восторг, ведь не планировала прощать. Предложенный метод не подходил. Я должна все сама сделать.

Если не применить силу, то хотя бы поговорить без посторонних лиц, донести свою правду. Показать, насколько я, кочевница без имени рода и связей, независима и без помощи аристократов способна справляться с проблемами. Взглянуть прямо в глаза человеку, возомнившему себя творцом, произнести короткую речь, а потом нанести сокрушительный удар, который оставит если не на теле, то в душе шрамы.

— Нет, постой уж, босоногая. Теперь мне не достаточно, — сжала кулаки Лорин, но моментально выпрямилась, демонстрируя идеальную осанку, и повернулась к подруге. — Самина, на ее руках шрамы от хиэрии? Не о его болезнетворным соке ты много раз рассказывала? Покажешь?

— Достаточно! — качнула головой брюнетка. — Поглумились и хватит. Отпусти ее, пусть себе бегает, а я обещаю, что больше трогать не стану.

— Самина, покажи, мне любопытно, — была настойчива ее светловолосая подруга. — Я могу попросить об услуге босоногую, но очень хочу, чтобы это сделала ты.