Вавилонские младенцы - Морис Дантек

Прозвище самого Робичека восходило к дням его молодости, когда он, выпускник университета, только познакомился с Шелл-Си в Квебекском университете Монреаля. Вакс Барон. Так он подписывал свои хакерские шедевры до тех пор, пока не поступил на службу в армию США. И лишь акроним операционной системы[89] так и приклеился к нему.

Девушки были чистокровными «Космическими драконами». Татуировки с изображением повторяющихся шаманских знаков покрывали их тела, но принадлежность Шелл-Си и Альтаиры к «Сообществу нации киборгов» не вызывала ни малейшего сомнения: среди драконов и переплетенных змей виднелись холодно поблескивающие, геометрически правильные швы — электронные детали были вмонтированы прямо в плоть. Сам Робичек тоже входил в эту организацию.

— Ну, драконши, — сказал он, — нашли что-нибудь?

Шелл-Си сделала большой глоток пива, поставила пол-литровую бутылку на широкую алюминиевую столешницу, загроможденную старьем, и вытащила из-под завалов рамку со стеклом, в которую была вставлена этикетка пива «La Fin du Monde».[90]

Она кивнула в сторону Альтаиры, которая вынимала что-то из рюкзака.

— Сейчас посмотрим.

Она держала в руках маленький диск темного цвета. Шелл-Си снова взяла бутылку и сделала большой глоток.

— Что это? — спросил Робичек, указывая на диск.

Рассмеявшись, Шелл-Си положила руку ему на плечо:

— Тебе стоило пойти на этот рейв. Там собрался весь монреальский андеграунд. Угадай, кого мы там встретили?

Робичек пожал плечами.

Альтаира прошла мимо него с грацией азиатской принцессы. Девчонке еще не исполнилось двадцати пяти лет. Это была настоящая атомная секс-бомба.

Она направилась к одной из видеопанелей, разбросанных по комнате. Эта система стояла возле высокого зеленого растения, которое ловило последние отблески дневного света в окне, выходящем на северную сторону. Альтаира вставила диск в плеер и пробежалась пальцами по клавиатуре. В центре экрана начала медленно вращаться иконка, обозначавшая процесс загрузки.

Робичек подошел поближе. Шелл-Си нежно взяла его за руку:

— Ну, угадал?

— Угадал? У нас здесь что, последняя версия игры «Почувствуйте себя Чарльзом Мэнсоном»?[91]

— Перестань. Итак, кого мы видели на рейве ближе к вечеру? Знаешь, рейв продолжался целых два дня… нет, три ночи! И лишь сегодня около четырех часов дня мы встретили старого знакомого. А ведь к тому времени мы уже всех подключили к поискам. Ты же знаешь, с какой скоростью в наши дни распространяется информация…

Робичек нахмурился, глядя на иконку загрузки, которая вращалась в центре угольно-черного экрана:

— О'кей. Кого вы видели?

— Нашего старого приятеля Шэдоу, торговца биотехнологиями.

Шэдоу? Почти знаменитость. Робичек был знаком с ним, когда учился в университете — здесь, в Монреале, пятнадцать лет назад. Тогда Шэдоу был еще молод, но уже проявлял интерес к извращениям и асоциальным привычкам. Он посещал лекции по математике и биологии, а потом с головой погрузился в активную преступную деятельность. Робичек стал встречаться с Шэдоу все реже и реже. Вскоре Робичек сделал молниеносную карьеру хакера, а затем — специалиста по программированию разных штук (о названиях умолчим) для армии США. В качестве ответной любезности благожелательный судья-патриот из Мичигана освободил его от наказания за прошлые проступки.

Иконка перестала вращаться, послышалось жужжание цифрового устройства, и в центре экрана появилось изображение.

Альтаира подвигала мышью, и изображение развернулось. Оно напоминало штрих-код.

— Что вам подсунул этот чертов дилер? — не сдержался Робичек. — И что он взял взамен?

Шелл-Си громко расхохоталась. Альтаира звонко вторила ей, от смеха у нее тряслись плечи.

— Уж поверь мне, чувак, он получил сполна, — произнесла родившаяся в Квебеке афроамериканка. — А взамен дал нам штуку, которая, по его словам, может здорово нас заинтересовать.

Штрих-код продолжал красоваться на экране видеоконсоли. Робичек не понимал, что здесь интересного. По крайней мере, настолько, чтобы ради этого ублажать такого отъявленного негодяя, как Шэдоу.

Опередив его, Шелл-Си подошла к Альтаире:

— Включи режим визуализации данных.

Евразийка подчинилась, и изображение на экране изменилось.

Робичек увидел какую-то цветную ленту, закручивающуюся вокруг собственной оси. Приблизившись, он понял, что лента на самом деле двойная и очень напоминает лестницу, вращающуюся по спирали.

Только тогда он понял, что это такое:

— Как он раздобыл ее генетический код?

Альтаира пожала плечами. Ее волосы ниспадали вниз тяжелыми волнами — черными, как анаконды в вивариуме. Робичек прилагал все силы, чтобы сохранить хладнокровие, но это ему удавалось с трудом, особенно в районе промежности.

Шелл-Си подошла к нему вплотную, и он против собственной воли представил себе, как эти две девушки занимаются ублажением араба. Этот образ вызвал у него отвращение. В то же время Робичек испытывал восхищение и уважение к двум своим соратницам-амазонкам, которые блестяще справились с трудным заданием. Восхищение, уважение и сексуальное возбуждение.

— Важно то, — произнесла Шелл-Си, — что теперь мы знаем наверняка: она здесь, в Монреале, а ее генетический код записан на этом диске.

И она указала на надпись в верхней части экрана: «Оба генетических кода полностью идентичны».

Робичек пожал плечами:

— И вы пошли на такое ради подобного результата? Шизоматрице это известно уже больше месяца, хотя, как я вынужден признать, с тех пор она не продвинулась вперед ни на дюйм. Что касается генетического кода — большое спасибо, но вы наверняка догадываетесь, что на острове имеются тысячи его экземпляров.

Шелл-Си подмигнула подруге:

— Ты что, действительно принимаешь нас за сопливых дурочек, Вакс? Уж поверь мне, Альтаира — настоящая специалистка по важным вопросам, которые нужно задавать… в ответственный момент, да, Альтаира?

И они расхохотались, оставив Робичека один на один с мучительными попытками вообразить себе это во всех ее интимных подробностях.

Шелл-Си сочувственно погладила его по плечу:

— Он сказал, что генетический код был записан на каком-то биочипе русского производства. Там еще есть картотека единомоментных состояний ее центральной нервной системы. Не стану скрывать: именно ради этого мы обе пожертвовали собой.

— Как он раздобыл чип? Вот в чем вопрос.

— Он рассказал нам об одном типе, парне под псевдонимом Ньютон. Живет где-то в западной части города. Шэдоу не сказал где.

Робичек холодно посмотрел на молодую негритянку, уставившись ей прямо в глаза — черные, как палочки ванили. Где-то в их глубине он ощутил нечто вроде остаточных разрядов, вызванных воспоминанием о прошлом.

— Мы действительно говорим о парне, который взял у Мари Зорн образцы крови и живой ткани на анализ и скопировал ее генетический код?

— Мы в этом не уверены.

— То есть как не уверены?

На этот раз Шелл-Си развеселилась не на шутку.

— В определенный, как бы это выразиться, стратегически важный момент, он признался, что Ньютон — это псевдоним и что он обязан хранить свои источники в тайне. Тогда Альтаира кое-что сделала, и он сказал нам, что точно знает: Ньютон получил это от другого парня, его псевдоним — Кеплер. Ньютон и Кеплер якобы общаются в Сети под этими именами. Насколько я поняла, именно таким образом Кеплер посылал биоданные Ньютону, но тут, как бы это выразиться, наш дорогой друг Шэдоу… совсем скис.

И они снова принялись хохотать как безумные.

Робичек уставился на какую-то точку, расположенную где-то в бесконечном пространстве. Он смотрел в окно, выходившее на северную сторону, на крутой спуск, который начинается на бульваре Сен-Лоран от поворота на улицу Онтарио. Вереница машин выстроилась перед светофором на перекрестке с улицей Шербрук. Пробка растянулась на весь квартал, напоминая процессию светлячков, слетающихся к лаундж-барам плато Монт-Ройал.

Однако на самом деле взгляд Робичека терялся где-то в небесном пространстве, которое меняло цвет с голубого на оттенок ультрамариновых чернил. На мгновение взор Вакса остановился на тяжелой массе облаков, приближавшихся с северо-запада. Где-то на самом верху их освещали последние лучи закатного солнца.

Если упомянутые Ньютон и Кеплер обмениваются данными через Интернет, машине не понадобится и десяти секунд на то, чтобы с абсолютной точностью локализовать их местонахождение в Сети.

Настало время передать разнообразные результаты подвигов двух девушек в распоряжение алчущего желудка-мозга, который только и ждет, чтобы его покормили информацией, подобно тому как две анаконды каждый день ожидают возле шлюзовой камеры, когда там появятся маленькие белые мышки.