Преторианец - Валерий Большаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да-а… – протянул Эдик и оживился: – Слушайте теперь, что я вам расскажу!
Лобанов вздохнул и поднялся.
– Ты куда? – подхватился Эдик.
– Коней гляну… Да ты ври, не стесняйся!
– Ха! Чего б я врал?! – возмущенно фыркнул Эдуардус.
И стал рассказывать о подвигах Сергия Роксолана на арене Колизея. Лобанов прошелся, похлопывая коней по теплым мордам, проверил узлы. Травы животинам хватало, а в бочажке отражала первые звезды чистая дождевая вода.
– …И тут они выпускают тигра! – с воодушевлением повествовал Эдик. – Громадного! Клыки – во! Когти – во!
Судя по уханью рабов, рассказ Чанбы имел успех.
– Закругляйся! – сказал Лобанов. – Спать пора! Завтра рано подниму, а тебя первого!
– А чего сразу я?! – возмутился Эдик, но не очень сильно и не слишком серьезно.
– Ладно, тогда ты дежуришь первым! Вторым будишь Гефестая, третьим дежурит Искандер! Меня растолкаете на рассвете! Отбой!
Лобанов завернулся в одеяло, меч положил справа, арбалет слева. Закрыл глаза – и провалился в черную дыру сна.
Проснулся он на рассвете. Было нехолодно, но воздух бодрил. Деревья вокруг поляны стояли черные и неподвижные, а небо пламенело всеми переливами розового.
Сергей протер глаза. Наконец-то он выспался! Проведя ладонями по траве, он умылся росой и проснулся окончательно. Друзья его спали, изображая коконы чудовищных бабочек. Лобанов пересчитал их. Шесть. Никто, значит, не смылся. Ну-ну… А где седьмой? Костер давно потух, а дежуривший Искандер бессовестно дрых. «Разбужу пинками, – коварно подумал Лобанов, – и спрошу, по-отечески эдак: «Дисциплинку нарушаем?..»
Он посмотрел на коней… Коней не было.
– Подъем! – заорал Лобанов, вскакивая. – Тревога!
Лагерь зашевелился, забарахтался. Подбежав к Искандеру, Сергей понял, что с дисциплинарными взысканиями придется повременить. Искандер лежал бледный и еле дышал. Лобанов стряс ему на лицо росы, похлопал по щекам.
– А где кони?! – возопил Эдик.
Искандер застонал и открыл глаза. И тут же сморщился, зашипел, заведя руку за голову. Поднес ладонь к глазам. Рука была в крови.
– Ударили по голове, – поставил диагноз Уахенеб. – Ну-ка…
С помощью воды, лечебной травки, сорванной Кадмаром, и относительно чистой холстины Искандера привели в божеский вид.
– Не помню ни черта! – выговорил Тиндарид. – Сидел, зевал… Кони зафыркали, помню, словно почуяли кого… Я подбросил веток, чтоб светлее стало, тут-то меня и скопытили…
– Эгей! – крикнул Гефестай. – Смотрите! Мы думали, тут чаща, а тут хоть слона води!
Лобанов посмотрел. За монументальными стволами прятался широкий проход.
– Гадство! – ругнулся Лобанов. – Не проверили все подходы, вот же ж…
– Что, и никто не слышал ничего?! – шумел Эдик.
– А что тут услышишь?! – осерчал Гефестай. – Вся земля хвоей усыпана, ходишь как по ковру!
– Ладно, хватит болтать! – оборвал его Лобанов. – Быстро собираемся! Акун! Глянь, следы есть? Куда эти гады двинулись?
Венед внимательно оглядел поляну, прошелся взад-вперед.
– Двое приходили, – сообщил он.
– Веди! Мы за тобой! Седла с собой берем!
Акун без шума скользнул за деревья. Лобанов двинулся следом. Гефестай шел последним.
Лес поредел, оставляя большие прогалы – хоть гуляй! Лобанова даже в жар бросило. «Позорники! – подумал он. – Перли, как бульдозеры, а тут аллеи целые!»
Следы вывели весь «контуберний» на дорогу.
– Совсем недавно прошли! – оживился Акун.
– Откуда знаешь? – спросил Эдик.
– А вона! – Венед показал на лужу. – Они тут шагали, и муть в луже не осела еще!
– Бегом марш! – скомандовал Лобанов.
– Погодите! – поднял руку Искандер. – Слышите?
Издалека доносилось тарахтение тележных колес и лошадиный топот. План в голове Лобанова не то что созрел, а оформился моментально, вспыхнул вдруг, как сигнальная лампочка.
– Искандер, Гефестай, Акун – на ту сторону! – скомандовал он. – Выпрягаем коней! Но чтоб без мокрых дел!
Трое метнулись через дорогу и скрылись за кустами ежевики. Лобанов поднял руку, требуя тишины. Громко сопящий Кадмар закрыл нос ладонью.
Из-за поворота выкатилась телега, запряженная шестеркой лошадей. На козлах сидела парочка легионеров – один правил лошадьми, другой бдил, держа руку на рукоятке меча.
– Щас мы их… – прошептал Эдик.
– Цыц! – сказал Лобанов.
Следом за первой показалась вторая телега.
– Эдик, Уахенеб, Регебал! – прошептал Сергей. – Снимаете вояк на задней телеге! Только без летальных исходов! Нам нужны кони римлян, а не их жизни! Кадмар, ты со мной!
Галл кивнул – понимаю, мол, серьезность момента.
Лобанов снял с себя арбалет и меч и бросился скачками к проезжающей телеге. Легионеры не замечали нападающих до самого последнего момента.
Колеса скрипели на все лады, а вояк мотало из стороны в сторону – то ли выпили изрядно, то ли кемарили.
Лобанов зашагал рядом с охранником. Положив тому руку на локоть, он спокойно спросил:
– Закурить не найдется?
Легионер подпрыгнул, вертя головой. Сергей сдернул его с облучка и врезал по шее, опуская в пыль обмякшее тело. Кадмар, возникнув за спиной возницы, уложил его, ловко опутав руки вожжами.
– Эгей! – крикнул Гефестай. – Готово!
– Распрягайте, хлопцы, коней! – отдал команду Лобанов. – Берите вы четырех, и мы!
– Не имеете права! – захрипел возница, с ненавистью глядя на Сергея. – Это лошади Девятого Аквитанского легиона!
Лобанов сунул ему под нос «удостоверение».
– Имею! – веско сказал он. – Девятый Аквитанский… Легатом у вас не Попликолла случайно?
– Поп-пликолла… – пролепетал растерянный возница, узревший печать самого принцепса.
– Далеко лагерь?
– Да как сказать… На берегу Дурания[131]лагерь, рядом с Биолиндумом…
– Ага… – сказал Лобанов. – Ну ладно, догоняйте!
– Вот и седла пригодились! – радостно воскликнул Эдик.
– Живо седлаем!
Удивленные лошади безропотно дали себя выпрячь и оседлать. Кадмар сбегал за арбалетом и мечом Лобанова, и Сергей крикнул:
– По коням!
– Догнать и перегнать! – заорал Эдик.
– Даю поправку: догнать и перебить!
Обозные лошади были не чета вороным скакунам, но рысили, старались. А вот Радамист допустил ошибку – ехал не спеша, полагая, что пешком конника не догнать. Ехал младший питиахши, любовался видами, совершенно не учитывая фактор находчивости. И фактор внезапности.
В последнюю секунду жизни он нюхал сорванный листочек, растертый в пальцах, а миг спустя падал с седла, слепо хватая пальцами окровавленный наконечник стрелы, торчащий из груди.
Четверо нумидийцев полегли разом – арбалеты выстрелили залпом. Испуганные вороные закрутились, но быстро опомнились, признав хозяев.
– Хороший мой, хороший! – ворковал Лобанов, гладя альпа. Конь хватал его за руку теплыми губами.
– Письмо! – крикнул Искандер, склоняясь над трупом Радамиста.
Он бережно вынул кисту – кожаную трубочку-футлярчик с оловянной печатью на черной бечевке. Аккуратно вскрыв кисту, Искандер достал скрученный папирус и развернул его.
– «Легату Лукию Геллию Попликолле от Гая Авидия Нигрина, – громко зачитал Искандер. – Сальве! Послужить благому делу ты можешь, выдвинув вверенные тебе когорты к Риму. В канун июньских ид триремы Мизенского флота будут ждать тебя и твоих воинов в бухте Пана, что против Нарбо Мартиуса. По прибытии разместитесь в Лаврентском лесу».
– Во как! – прокомментировал Гефестай.
– Канцелярские принадлежности с собой? – деловито спросил Лобанов.
– Всегда!
– Пиши!
– Диктуй!
– Текст тот же, только дату смени. Не «в канун июньских ид», а «в июльские календы»![132]
– Понял!
Прилежно выводя буквы, подделываясь под руку Нигрина, Искандер написал письмо, скрутил и сунул в кисту.
– Готово!
– Моя очередь, – сказал Эдик и занялся печатью. С помощью иглы он сковырнул оловянный кружочек, обвязал кисту по новой, вдел шнурок в печать и обжал ее, пристукивая камнем через кожу.
– Как тут и была!
– Вперед!
Оставив обозных лошадей пастись рядом с дорогой, команда Лобанова вскочила на своих и помчала на север, к Дуранию.
5БиолиндумДорога вильнула, стелясь подле края утеса, и сквозь чахлые, кривые сосенки Лобанов разглядел мутный Дураний, подобно коричневой змее петлявший по зеленой долине. На том берегу, среди лесистых холмов, четко очерчивал углы военный лагерь. И стены, и башни были рублены из дуба, а правильные линии стриг и хемистриг застраивались деревянными бараками. С двух сторон к каструму примыкал канаб – городишко Биолиндум.
– Сделаем так, – решил Лобанов. – Акун, Кадмар, Уахенеб и Регебал останутся за стенами. Мы проходим в лагерь, а вы ждите в канабе.
Рабы кивнули.
