Пока мы не встретились - Карен Рэнни

– Тогда ты сделаешь это руками, Монкриф. Или ртом. – И ее язык вернулся к своей бешеной пляске. – Теперь я знаю, почему другие хотят это делать, – добавила Кэтрин, не поднимая головы. – Это так чудесно.

– Кэтрин!

– Монкриф! – И она продолжила сладкую пытку, вбирая в себя столько длины, сколько могла. Монкриф боялся, что не сумеет сдержаться.

Вдруг Кэтрин подняла руки и вцепилась ему в бедра, побуждая к движению.

– Кэтрин, – хрипло простонал Монкриф.

Она издала слабый звук, плотнее сжимая губами его скользящий стержень.

Монкриф резко отступил на шаг, высвободился, подхватил Кэтрин, задрал юбки, почти швырнул ее на пустую бочку и тут же вошел в нее сзади. Бочка качнулась, Монкриф удержал Кэтрин и начал медленное движение в жарком и влажном мареве ее естества. Пальцы Кэтрин впились в доски бочки с такой силой, что Монкриф было подумал – у нее будут занозы, но сразу забыл эту мысль, увлеченный нарастающим ритмом яростного танца. Монкриф стал сам не свой. Резкими и беспощадными рывками он бросал тело вперед. Кэтрин уже всхлипывала, и эти полные страсти звуки прорвали шлюзы его терпения. Монкриф почувствовал, как Кэтрин достигла вершины, ее всхлипы превратились в низкий, хрипловатый стон, тело судорожно изогнулось и поникло. Монкрифа тоже не хватило надолго. Дразнящие губы Кэтрин сделали свое дело, и Монкриф сразу же вслед за ней издал длинный стон наслаждения.

Глава 23

Монкриф проснулся еще до рассвета и, закинув руки за голову, смотрел в потолок. Солнечные лучи перебегали с одного портрета на другой. Монкриф в последнее время редко смотрел на портреты предков. Они как будто стали частью отделки, которую быстро перестаешь замечать.

Ночью Кэтрин придвинулась к нему во сне. Ее волосы щекотали ему бок, а теплое дыхание согревало кожу. Монкриф повернулся и стал смотреть на жену. Если бы человек мог выбрать минуту, чтобы взять ее с собой в вечность, Монкриф выбрал бы эту.

В его прошлом было много обстоятельств, которые он не мог изменить – отчужденность между ним и отцом, прохладные отношения с Колином, его сомнительная роль в переписке от имени Гарри и дюжина других, менее важных грехов. Но ему был дан шанс изменить свое будущее, когда он об этом уже, и не мечтал.

Монкриф знал, что Кэтрин умна, сообразительна, знал о ее решительности и упрямстве. Его привлекали сила ее характера, красота, милосердие, но Монкриф никогда не думал, что она способна сравняться с ним в страсти. Однако Кэтрин оказалась самой чувственной женщиной из всех, кого он встречал.

Видно, когда-то он, Монкриф, сделал доброе дело, и теперь Бог вознаграждает его, а может, дает аванс на будущее.

Сейчас Монкриф чувствовал себя абсолютно счастливым, жизнь обещала ему одни только радости. Рядом с ним спала женщина, которая, возможно, полюбит его, таким как есть, а не только за то, что он может ей дать. Но даже это путешествие в будущее обещало приятные неожиданности.

Монкриф наклонился и поцеловал жену. Кэтрин, не просыпаясь, вздохнула и отодвинулась на другой край постели.

Монкриф встал, оделся и подошел к балконной двери. Снег покрывал лепные украшения фасада, дальний лес. Балидон сейчас выглядел зачарованным замком в самом сердце волшебного зимнего королевства.

Дул северный ветер и приносил с собой мороз, но впервые в жизни Монкриф с восторгом встречал зиму. Ему больше не нужно искать жилье в каком-нибудь шумном европейском городе. Более того, он не будет жаться к огню в североамериканской глуши, молясь о том, чтобы скорее пришла весна и война.

Теперь он обрел гавань – Балидон, стены которого защищают обитателей от самых страшных ветров. Теперь зима для него – время покоя, размышлений, планов на будущее.

Монкриф помнил, как у этой двери стоял его отец. Отец никогда не выглядел сомневающимся или неуверенным в себе, а всегда знал, чего хочет и как это получить. Именно эта убежденность помогла ему отказаться от участия в восстании 1745 года. Он с несколькими знатными шотландцами не стал поддерживать притязания Красавчика принца Чарлза, который объявил, что его отец – законный наследник шотландского престола. Отец с товарищами сохранили нейтралитет, не присоединившись ни к англичанам, ни к шотландцам. Благодаря этому решению старого герцога Балидон не тронули после того, как восстание якобитов было подавлено. Монкриф иногда думал, что именно ради спасения Балидона его отец не присоединился к восставшим, но теперь этого уже не узнать.

Яркий оранжевый диск солнца повис над горизонтом, окрашивая небо зелеными, желтыми, голубоватыми красками.

Сегодня Монкриф поедет вместе с Кэтрин осматривать семейные фермы, послушает, что она скажет о его нововведениях. В конце концов, Кэтрин самостоятельно несколько лет управляла Колстин-Холлом, а Колстин-Холл был процветающим имением.

Монкриф посмотрел налево и заметил там какое-то движение.

В свете восходящего солнца он увидел, как по дорожке идет Глинет в дорожном платье и с корзинкой в руке. Было ясно, что женщина не прогуливается, а идет по делу.

– Какой чудесный день, – сказала Кэтрин у него за спиной.

Монкриф обернулся и увидел завернувшуюся в простыню жену.

– Простынешь, – проворчал он, подошел ближе и обнял ее. Кэтрин обхватила его за талию, откинула голову и улыбнулась.

– Монкриф, о чем ты думал с таким сердитым выражением на лице? Посмотри, какая славная погода. А ты, как истинный шотландец, мрачен.

– Я пытался понять, куда идет Глинет.

– Глинет? – Кэтрин заглянула ему через плечо и тоже заметила удаляющуюся по дорожке фигуру.

– Она спешит.

– Сегодня у нее выходной, – пожала плечами Кэтрин.

Монкриф вернулся к кровати.

– Тебе нужен новый пеньюар. Напомни, чтобы я сказал портнихе.

– Монкриф, она и так занята. Похоже, готовит мне целый гардероб. Прошу, не надо ее нагружать. Примерки меня измучили. И вообще, я сама знаю, что мне нужно.

– Конечно, знаешь. Но ты заказываешь все закрытое, теплое, а у меня другой вкус.

– Нуда, ты бы все сделал прозрачным. Монкриф рассмеялся.

Кэтрин села на кровать и натянула на себя простыню, Монкриф подошел к жене и сел рядом. Глинет не выходила у него из головы.

– Куда она ходит в свой выходной? Кэтрин посмотрела на мужа с недоумением:

– Не знаю. Да и зачем мне?

Монкриф помрачнел, но ничего больше не сказал.

– Нет, Монкриф, – твердо заявила Кэтрин. – Так не пойдет.

– Не пойдет – как? – спросил Монкриф, понимая, что ничего не сумеет от нее скрыть.

– Отмолчаться. В чем ты подозреваешь бедную Глинет на этот раз?

– Бедную Глинет?

– Она пришла ко мне вскоре после того, как овдовела. Думаю, она до сих пор горюет.