Демон-Хранитель (СИ) - Хохлова Жанна

— Как это произошло? — спросил я.

— Падение с третьего этажа, — почти буднично, но голос дрогнул, продолжил: — Самоубийство.

— Мне надо увидеть её… — попросил я врача.

— У нас не положено…

— Мне. Надо. Её. Увидеть, — надавил я на волю эскулапа и она треснула словно скорлупа яйца.

— Пройдите, — бесцветным тоном произнёс он, указывая рукой на палату. Ещё мгновение, мы с Джен влетели туда и увидели разбитую девочку.

Дженнифер прикрыла рот рукой и разрыдалась. Подошёл к ней и почувствовал рядом ангела смерти, он не видел меня из-за амулета, я мрачно усмехнулся и положил руки на подростка. Её энергия, почти угасшая, еле пульсировала в ней: те же огненные нотки как у Джен, только слабее.

— Что же я могу сделать? Как я могу помочь ей? — растерянно шептал я, откуда-то вынырнули знания о распределении энергий, я знал, как их распознавать, я помнил, как делиться ею.

Скорее шестым чувством, нежели зрением, я почувствовал, как из меня начала вытекать светлая лучистая энергия, она струилась по венам и лёгкими завихрениями закручивалась в кончиках пальцев. Энергия перекатывалась по мне и лилась прямо в тело девочки. Я увидел своим внутренним взором как треща, зарастали её кости, стягивались повреждения. Кровь свободно текла по венам, дыхание становилось лёгким. Она брала ещё и ещё, ей было необходимо и я не препятствовал, а потом и не смог остановить этот поток, потому что я хотел излечить её полностью, отдать ей все самое лучшее, спасти ребёнка. Она исправляла свою судьбу, взяв у вселенной любящих родителей, уютный дом, хороших друзей, она стирала все плохие воспоминания. Я был насухо опустошён, ощутив, что юная девушка полностью исцелена, а её судьба переписана набело.

Ева открыла глаза и недоуменно произнесла:

— А вы кто?

— Я сейчас позову врача, — я пытался собраться с мыслями, которые путались от обильного оттока энергии, я никогда не отдавал столько и это была скрытая резервная сила моей души как составляющая её, доставшаяся мне от моей матери-ангела.

Взяв за руку Джен, у которой на лице застыл немой вопрос, я опрометью бросился из палаты и растолкал доктора, немного усыплённого моим воздействием. Он пробежал к Еве, и я мельком в открывающиеся двери увидел лицо девушки, она пристально смотрела на меня, пытаясь узнать.

— Солидафиэль, — услышал я сдавленный стон Джен рядом и, повернувшись, увидел её искажённое болью и ужасом лицо

Я похолодел когда мой взгляд упал на низ живота, который с бешеной скоростью обагрялся ярко-красной кровью. Я схватил её на руки и нашёл врачей. Переложил на каталку и бежал рядом с ней, понимая, что истратил весь свой резерв энергии хранителя на Еву. Я был пуст, растерянно взирал на плачущую Дженнифер, я ничем не мог помочь своему дитя, и осознание собственной беспомощности разрывало меня.

Рождение

Cидел возле больничной койки и держал в своих руках подрагивающие и холодные пальчики Дженнифер, которые не могли согреться даже в моих, пышущих адским жаром, ладонях. В её изумрудных глазах плескалась боль пополам с отчаянием и слёзы, которые уже не лились, потому что были выплаканы. Просто застывшая влага. Я взглянул на мерно капавшие вниз жидкие шарики лекарства в капельнице, опутавшей руку моей девочки, и чуть сжал челюсть.

— А что, если они его не спасут? — сбивчиво прошептала девушка опухшими и искусанными в кровь губами, глаза стали ещё больше от ужаса и осознания того, что это может произойти.

— Спасут, — твёрдо ответил я, ощутив благодарное движение ледяных пальцев вперёд, и вот уже её хрупкие ладони почти полностью спрятались в моих крупных.

Я ей слабо улыбнулся, она мне в ответ только отблеском своей ослепительности. Внешне спокойный, внутри разрываемый от беспомощности и собственной бесполезности. Энергии хранителя не было во мне, я исчерпал весь свой резерв, весь «мой ангел» испарился.

— Он отзывается на тебя… пожалуйста… — произнесла Джен умоляюще, и потянула мои ладони к животу, но я удержал их, задрожав, тем самым выдав и свой страх.

Сглотнув комок в горле, не отвёл холодного взгляда самых голубых арктических льдов, а моя девочка ещё сильнее побледнела и произнесла:

— Если ты в ужасе, то представляешь каково мне… — её шепот прокатился сковывающим оцепенением по моим венам, артериям и сосудам, принеся к голове панику на грани с умопомрачением.

Я никогда так не ужасался как сейчас, даже будучи в гуще самых мрачных страниц истории небес, ада и человечества. Но её глаза умоляли и мне пришлось сдаться.

— Больно будет от осознания… — предупредил я, пытаясь унять дрожь в голосе стремительно скатывающемся в хрипотцу.

— Больно будет один раз… — вновь её шепот, застывшие слёзы в огромных глазах с таящейся там мольбой, напомнив мне не забытые подопечной слова хранителя.

Я, собравшись телом и духом, возложил руки на её живот… и ничего не почувствовал. Внутренняя паника… Ещё попытка… Я боялся смотреть ей в глаза… Ещё… Она удержала руку, и я услышал рыдания, порвавшие мне то, чего нет у демона априори — душу. Вот теперь больно так, что пробрало до костей. Я не смотрел ей в глаза, а она поцеловала мне открытую ладонь и до меня не сразу дошел смысл её фразы, не сразу уловил, как изменился её голос:

— Сол, взгляни…

По всему животу Дженнифер разлилась золотая радуга. Её снова затрясло в рыданиях, и меня внутри, где-то очень глубоко. Я крепко обнял Дженнифер и снова протянул руки, как почувствовал дикую боль моего дитя, то, что его отделяет от смерти плотная граница нашей с Джен любви, простой человеческой любви, привязанности к ещё не родившемуся, то, что ученые называют грубо и прозаично — родительскими инстинктами, то, что ангелы на небесах в восхищении зовут жертвенной любовью.

Дитя больно, он на волоске от смерти, но боролся и цеплялся за чудо жизни изо всех сил, он был бойцом, как и его родители.

Я облегченно улыбнулся и крепче обнял девушку, поцеловав в каштановую макушку, ощутив затухающие рыдание. Она сжала мой торс. А я разглядел в этом жесте, что к нам возвращалась надежда.

Обследование позже подтвердило, что ребёнок жив и есть все шансы, что выживет. Дженнифер была успокоена более лекарствами, нежели сама, и почти выгнала меня крайне усталого и измученного домой, пригрозив, что если я стану бесплотным и останусь рядом с ней, она мне перестанет готовить блинчики по утрам. Со смехом, но всё-таки посчитав это серьезным аргументом, я глубоко вздохнул, поцеловал в лоб засыпающую Джен и поплёлся домой.

Город был как всегда суетлив, громок и многолюден — это не вязалось с моим настроем и внутренним состоянием, после которого наступает катарсис. По прежнему цвела джакаранда, но ни вид, ни запах её меня не радовал. Захотелось раскрыть крылья и взлететь, однако я сдержал порыв, решив однажды быть человеком на все сто процентов.

Дом встретил меня тишиной, прохладой и пустотой. Не разуваясь, я прошел в гостиную и сел на диван, уставившись в одну точку, явственно представив себе картину жизни без моей девочки. Я не хотел этого и не знал, кого мне молить о благополучии. Небеса против, ад в ярости. Земля приняла, люди приняли. Люди, которых я ранее считал ни на что негодными, презирал и счёл для себя наказанием то, что сослав сюда, Сатана унизил меня до звания бес-искуситель. Я усмехнулся, вероятно, владыка ада уже сам пожалел о своём решении. Он не знал ни о роке, ни о предназначении, ни о судьбе, а кто знал? Кто знал, что душа так крепко привяжет к себе демона невидимыми нежными путами, которые не разрезать, не порвать, от которых не скрыться? И что будет с нами, если мы не будем вместе, если нас разлучат? Я боялся и помыслить об этом, но определённо мог сказать, что какая бы сила не разбросала нас друг от друга, я буду всегда возвращаться к Дженнифер.

И у меня ещё было одно дело, с которым я бы хотел покончить, чтобы окончательно успокоиться — Ева Корнер. Я узнал, что девушка не живёт и никогда не жила там, где я когда-то навещал её. В этой квартире обитала другая семья; в школе, где я преподавал, никто никогда не слышал о такой ученице. Однако, в школьном округе мне удалось узнать, что Ева живёт совсем в другом месте, в благополучном районе, в двухэтажном коттедже и у неё замечательные родители и даже собака — золотистый ретривер по кличке Родди. Я видел её: вполне себе счастливый и уверенный в себе подросток. И это обрадовало меня. А пугало то, какой силой я обладал совмещая, но не смешивая в себе две моих сущности: демона, доставшегося мне от отца и ангела — наследие моей матери. Всё, о чем говорил ангел Джек в ту короткую встречу на кухне в нашем с Дженнифер в доме, всё оказалось правдой и всё подтвердилось в случае с Евой. Я глянул на свои руки и изумился, какую же мы силу имели — дети, рожденные от союзов демона и ангела, когда такие союзы были не запрещены, мы, утратившие свою принадлежность, не утративший её монстр Медий и от того разделивший его обе сути Творец. Творец, который боялся таких детей, потому что они имели силу равную его силе, способную, как в моем случае, переписать судьбу девочки, излечив не только её тело, но и душу. Кого-то спрятали, кого-то, как меня, оставили в противовес… Демоническая сторона Медия есть у архангела Гавриила, его ангельская часть всё ещё скрыта. Творец хорошо припрятал эту часть его души, чтобы монстр Медий никому никогда не смог навредить. А хотел ли он кому-нибудь когда-нибудь навредить, кроме того, как низвергнуть власть Творца, Архангела Гавриила, Сатаны и подобных ему? Может быть он хотел бы установить мир, где правит любовь, где мерилом всего является только это сильное чувство?