Чужие воспоминания (doc) - Olga Romanovskaya

Я знала, его супруга была некрасива, но знатна, с нужным наборов качеств для рождения наследников. Их соединили только ради того, чтобы блюлась чистота рода. Будь он простолюдин, всё было бы проще, но нет, Садерер происходил из младшей ветви правящей династии, а посему был лишён права выбора. Его за него сделали родственники.

- Сколько денег тебе нужно? – после затянувшегося молчания поинтересовался ангерец.

- А через границу… никак? – сердце упало. Мне хотелось вырваться из Империи, вдохнуть свободного воздуха. В конце концов, в Ангере без работы не останусь. Может, Садерер даже написал несколько рекомендательных писем.

- Увы! Одана, я не стану так рисковать. Да, ты мне дорога, иначе бы я не приехал, чуть не загнав коня, рискуя навлечь на себя гнев тестя, но у меня есть обязательства перед семьёй. Без документов тебя всё равно не выпустят, а если я попытаюсь подкупить солдат, то кто-нибудь из наших расскажет, что я тайно пересёк границу вместе с женщиной. И не просто женщиной, а с женщиной, находящейся не в ладах с законом. Я не дурак, Одана, и понимаю, что ты не стала бы просто так писать мне такое странное письмо от чужого имени и кардинально менять внешность. Слухи по Ангеру расползаются быстро, и дома меня уже будут ожидать документы о разводе.

Я понимающе кивнула. Он честен, за это я его и любила.

- Мне нужно триста золотых. Знаю, это много, но…

- Я достану, - заверил Садерер. – Всей суммы у меня при себе нет, но сколько-то я тебе могу дать прямо сейчас. Остальное одолжу у местных ангерцев.

Мы ужинали, стараясь скупыми словами обрисовать то, что произошло с нами за эти годы.

У Садерера оказалось трое детей: две девочки и мальчик. Самому младшему полгодика, самому старшему – почти четыре. С женой они более-менее ладили, во всяком случае, друг друга не ненавидели. Всё, как обычно. Вежливость, терпение, рутина семейного долга и разные спальни.

Садерер старался меньше бывать дома, предпочитая обществу жены компанию друзей.

Я посочувствовала ему, предположив, что и его супруге живётся несладко с нелюбимым мужем. Он спорить не стал, просто вновь наполнил наши бокалы.

Мы и опомниться не успели, как за окном уже стояла глубокая ночь (или поздний вечер, осенью не поймешь). Нужно было расходиться по своим гостиницам, но мне-то идти было некуда.

- Да, - цокнул языком Садерер, - это проблема. С этой ярмаркой все с ума посходили, комнату не достать. Но я не позволю тебе в одиночестве таскаться по тёмному городу. Выбор у нас невелик, придётся тебе ночевать у меня.

- Спасибо, ты меня выручил!

- Значит, не боишься спать со мной на одной кровати? – рассмеялся он, встал и обнял меня за плечи.

- Когда это я боялась? – улыбнулась я. – Мне это всегда нравилось.

- Даже так? – ангерец лукаво вскинул бровь. – А я думал, что ты приличная девушка.

- Увы, видимо, нет, - мне было так хорошо, так легко с ним, проклятый страх отступил и больше не терзал душу.

- Ладно, пойдём. Может быть, этой ночью мы воскресим твои приятные воспоминания. Если будешь настаивать.

Раз так, я буду настаивать. Мне хотелось расслабиться, растечься горячей волной под его руками. В последний раз.

Держа под руку, Садерер вёл меня по погрузившимся в сумрак улочкам.

Мы молчали, зная, какими громкими и гулкими бывают ночные звуки, отраженные стенами домов.

- Ещё один поворот, - шепнул мне на ухо ангерец.

Его дыхание щекотало кожу, так соблазнительно и притягательно, что, не выдержав, я поцеловала его. На мой поцелуй ответили, но не страстно, как прежде, а нежно и бережно. А потом мягко отстранились, обняли, прижимая к себе.

Мы простояли так пару минут, а потом продолжили путь.

Но дойти до последнего поворота не успели: глаза ослепил яркий свет.

Они появились будто ниоткуда – десятки солдат. Они теснили нас со всех сторон, ощетинившись короткими мечами, превращая ночь в день чадящими факелами. На лицах – гнусная ухмылка.

- Попалась, ведьма! – усмехнулся один из них, кажется, капрал, и скомандовал: - Вяжите их, ребята!

Садерер закрыл меня собой и вытащил из ножен чиен.[1]

- Оставьте девушку в покое! – Я и не знала, что его голос может быть таким грозным.

- Э, да тут защитник выискался! Вали отсюда, пока цел!

Вместо ответа ангерец сделал резкий выпад, насадив на острие ближайшего солдата. Разворот, и он ранит второго, выбивая оружие из рук.

- Ещё раз повторяю: пошли прочь, или будете иметь дело с родом Эсфохес.

Похоже, капрал был в курсе названия правящего дома Ангера – Содомор-Эсфахес, поэтому отозвал бросившихся в атаку солдат.

Некоторое время они о чём-то совещались, а потом капрал с натужной вежливостью сообщил, что подруге сеньора (то есть мне) всё же придётся пройти с ними. Для выяснения мелких формальностей. И, увы, одной, без него.

Садерера это, разумеется, не устроило, он начал спорить, а спор с дюжиной вооруженных людей неизменно приводит к конфликту.

Терпение капрала кончилось, и он приказал «схватить эту сучку».

Я в ужасе прижалась к стене, наблюдая за тем, как стремительно приближаются к ангерцу десятки клинков, которые он не успеет отбить, и непроизвольно начала звать на помощь. Бешеной белкой в колесе завертелось надрывное: «Помогите хоть кто-нибудь, умоляю!».

Садерера оттеснили от меня, плашмя ударили по голове.

Я завизжала, кусаясь, пытаясь извернуться от ловивших меня рук.

И тут я увидела ее, улыбающуюся, довольную.

Солдаты почтительно расступились, пропуская Летицию.

- Вижу, птичка попалась, - она скользнула по мне торжествующим взглядом. – Невозможно перехитрить Империю, Одана. Вижу, он тебе дорог, - сыскарка указала кнутовищем на пришедшего в себя Садерера. – Что ж, чудесно! Ты ведь на всё пойдёшь, чтобы сохранить ему жизнь? В таком случае, в твоих же интересах чистосердечно поведать мне о том, что спрятано в твоей головке. Иначе он будет умирать долго и мучительно. А роду Эсфохес сообщат, что его убили разбойники, которых мы уже нашли и повесили. Так что думай, птичка, хоть одну жизнь, но ты можешь спасти.

Я судорожно сглотнула, когда острие меча уперлось в горло ангерца. Умелый удар заставил его встать на колени. Трое солдат тут же скрутили Садерера, вывёртывая суставы.

Чиен и пара кинжалов сиротливо валялись на мостовой.

- Заковать ее! – скомандовала Летиция. – Трупы убрать, здесь всё подчистить.

Меня грубо ухватили за плечо и толкнули. Я упала, разбив в кровь губу.

Руки резко завели за спину; щёлкнул замок облегченных кандалов, используемых для перевозки преступников.

Мне запрокинули голову, засунули в рот кляп, затем, как куль, взвалили на плечо, пронесли несколько десятков ярдов и кинули на дно телеги рядом с Садерером. Я старалась не смотреть на него, чтобы не плакать.