Женщина на грани нервного срыва - Лорна Мартин

НОЯБРЬ

Взгляд изнутри

К концу первой недели ноября стало ясно, что Дэвиду так и не удалось раздобыть мой телефон. А если даже и удалось, у него не дошли руки мне позвонить. Я снова и снова ругала себя за то, что выпендривалась как дура, вместо того чтобы просто дать ему номер, когда он прямо об этом попросил. Но вообще я решила: пусть все идет как идет. Если мой дилетантизм в любовных делах его расхолодил — значит, так тому и быть. Лучше ему сразу понять обо мне всю правду.

При всем при этом, вынуждена признать, я вспоминала о нем слишком часто. Дэвид накрепко засел у меня в голове — рядом с психотерапевтшей.

Время неслось галопом, приближался конец года. Я с воодушевлением ждала каждой новой встречи с доктором Дж. Мне казалось, что я на полном ходу проскочила предыдущие месяцы терапии, и теперь, в преддверии зимы, когда наше общение должно было вот-вот закончиться, мне внезапно захотелось притормозить и как следует просмаковать оставшиеся сеансы. Я чувствовала, что все больше и больше люблю эту женщину, которая провела со мной что-то вроде тщательного психологического вскрытия.

Я сказала, что видела ее в реальном мире. Не знаю почему, но, признаваясь в этом, я волновалась.

— И?

На психотерапии можно говорить что угодно — неважно, насколько глупыми вам кажутся ваши слова. И все-таки даже на этом этапе мне иногда приходилось прикладывать волевое усилие, чтобы отключить внутреннего цензора.

— Я вспомнила «Волшебника из страны Оз», — неуверенно начала я. — В финале песик Тото отдергивает занавес — и выясняется, что нет никакого всемогущего и всезнающего чародея, а есть лишь простой смертный. Увидев вас за пределами этого кабинета, я поняла, что вы — обычный человек, вероятно, со своими недостатками. Что у вас нет ответов на все вопросы. Что вы не можете меня спасти.

— И что вы теперь чувствуете?

— Сама толком не знаю. Мне кажется, я должна злиться, словно меня обвели вокруг пальца. Но приходится напоминать себе, что вы и не обещали дать мне ответы на все вопросы. Вы не обещали меня спасти. Да и я, когда только пришла сюда, не говорила, что нуждаюсь в спасении. Но подсознательно именно этого я и ждала — без сомнений. Теперь я отчетливо понимаю: я хотела, чтобы другой человек подсказал мне отгадку; сказал, что мне делать; подтвердил мое право на существование. Говоря вашим языком, инфантилизировал. Но в тот момент я не осознавала в себе эту потребность. Так что, полагаю, я несколько разочарована, поскольку поняла, что подспудно наделяла вас теми же божественными качествами, которых ждала от других важных для меня людей.

В то же время я призналась, что чувствую странное облегчение: я обнаружила, что не бывает простых ответов; что все мы ищем смысла и опоры в мире, где нет ни того ни другого. Жить на этом свете непросто, мы все блуждаем в потемках, но никто и ничто не в силах это изменить.

— Знаете, раньше я свысока поглядывала на людей, которые верят в Бога. Я высмеивала их стремление подчиниться непререкаемому авторитету, их неспособность взять на себя ответственность за собственную жизнь. Но я была точно такой же. Я тоже искала успокоения, ответов на все вопросы, искала опоры и смысла жизни. Просто смотрела в другом направлении.

Я немного помолчала.

— И еще я поняла, что пока вы снимали с меня скорлупу, пытаясь добраться до моего так называемого истинного «я», вы сами в каком-то смысле надевали маску. Молчание, непроницаемое лицо — вначале я считала это элементарной грубостью, а теперь понимаю, что это просто инструменты вашей профессии. Наверное, вам приходилось со мной очень тяжело. Гораздо труднее слушать и не комментировать, чем трепаться о чем попало. Я бы не удивилась, если бы узнала, что временами вам хотелось схватить меня за плечи и хорошенько встряхнуть.

Она улыбнулась.

— То, что происходит здесь, в этом кабинете, — неожиданно сказала она, — это не настоящая жизнь. Это скорее генеральная репетиция реальной жизни. Это безопасное место, где вы можете в полной мере признать ваши чувства и эмоции, все противоречивые переживания и порывы, которые с детства подавляли в себе. Если бы я обняла вас в тот момент, когда вам этого отчаянно хотелось, если бы я смеялась, когда вы пытались отгородиться от меня с помощью шутки, если бы я говорила вам то, что вы хотели услышать, — я просто потакала бы вам. А это не моя работа.

Я рассказала историю из книги «Психоанализ: невозможная профессия». Один психоаналитик решил узнать, как сложилась жизнь двух пациенток, с которыми он работал пять лет назад. Одна женщина рассыпалась в благодарностях: мол, ей ужасно повезло встретить такого замечательного специалиста. Она призналась, что эта встреча изменила ее жизнь, что она каждый день думает о нем и о том, что он для нее сделал. Другая женщина, у которой были похожие проблемы и сеансы с которой проходили не менее бурно и эмоционально, сказала, что не жалеет о курсе психотерапии, но не уверена, что именно этот курс ей помог и стал причиной положительных изменений в ее жизни. Психоаналитик сразу понял, в каком случае лечение было более успешным.

— Я бы хотела быть такой, как вторая женщина, — сказала я, — но боюсь, что буду больше похожа на первую.

— Какое это имеет значение? Главное, чтобы ваша жизнь изменилась в лучшую сторону.

Я засмеялась и кивнула.

Некоторое время доктор Дж. пристально на меня смотрела. А потом спросила:

— Вас беспокоит то, что скоро все это… — она широким жестом обвела свой кабинет, — закончится?

Я снова кивнула.

— Я не умею расставаться. Не умею оставлять что-то позади и двигаться дальше. Я цеплялась за своего первого парня шесть лет после расставания. Хотя теперь понимаю, что в действительности цеплялась вовсе не за него. Нелегко разрывать отношения. Я знаю людей, которые бросали работу и бежали на другой континент, чтобы избавиться от мучительной привязанности.

— В виде исключения я позволю себе обобщить. Большинство людей не умеют расставаться. Крайне редко разрыв отношений происходит безболезненно. И психотерапия дает вам, возможно, единственный в жизни шанс прорепетировать окончание отношений и расставание, а также все связанные с этим чувства и эмоции. Прекращение серьезных отношений — любовных, дружеских, рабочих, расставание детей с родителями или родителей с детьми — воспринимается как потеря. Оно вызывает в памяти прошлые потери, что приводит к огорчению. Многие люди не умеют расставаться и избегают неприятных чувств: гнева, горя, беспомощности, обиды, печали и так далее. Но здесь вы можете позволить себе испытать эти эмоции в полном объеме. И надеюсь, вы воспримете окончание отношений и расставание как положительный опыт.

Как-то в пятницу вечером мы с подругой договорились встретиться в «Бэббити», выпить по бокалу вина после работы. Когда я туда вошла, сердце у меня одновременно упало — и воспарило. Если вы не понимаете, о чем я, — значит, вам хватало ума не влюбляться в людей, в которых влюбляться не следует.

Кристиан сидел в углу один. На столе перед ним лежала газета, стоял полупустой стакан «Гиннесса» и бокал чистого виски. Последний раз я видела Кристиана в июне, и хотя считала, что окончательно его разлюбила, на меня тут же нахлынули прежние смешанные чувства.

Подруги еще не было. Я подошла к столику Кристиана.

— Привет. Как у тебя…

Он скрестил руки на груди и медленно покачал головой.

Я подавила в себе импульс попросить прощения и взвалить на себя всю ответственность не только за собственное, но и за его поведение.

— Женщины… — проговорил он. — Все вы одинаковы. Та чертова дура разрушила мою жизнь — ну и ты от нее недалеко ушла.

Оказалось, жена выгнала его из дома, после того как просмотрела эсэмэски у него в мобильнике и обнаружила там компромат. Он не сказал, кто прислал те сообщения, а я не спросила — и так было ясно.

— В общем, ладно, — наконец произнес он. — А ты оказалась совсем не той девочкой, какой я тебя считал.

Будем смотреть правде в глаза — я далеко не девочка, да и в последнее время изрядно повзрослела. Но я знала, что у меня не хватит смелости заявить такое. Да и в глазах уже защипало. Так что я сказала ему вот что:

— Я тоже в тебе ошиблась. Пусть это было неправильно, но я влюбилась в тебя, и пусть это тоже было неправильно, но я страдала, когда ты начал интрижку с Шарлоттой.

Он уставился в свой стакан.

— Кристиан… Мы оба виноваты. Мы вели себя как эгоистичные подростки. Мы оба.

— Да плевать. Это уже неважно. Я сваливаю из этой гребаной страны. Если бы я сюда не переехал, ничего бы не произошло. К черту все, возвращаюсь в Лондон.

— Удачи.

Я решила подождать подругу снаружи. Пока я стояла у дверей паба, внутрь вошла эффектная молодая блондинка. Чем-то похожа на Шарлотту, но еще моложе. Я немедленно решила, что она встречается с Кристианом. Некоторые люди вечно наступают на одни и те же грабли, и черного кобеля действительно не отмоешь добела.