Смятый лепесток - De ojos verdes
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как я себя почувствовала в этот момент? Отнюдь не желанной женщиной, а какой-то использованной тряпицей. То ли неудачное свидание, то ли измотанная переживаниями психика…но я вдруг разозлилась так, что замахнулась и влепила ему пощечину. Затем ещё одну. К счастью, этого хватило, чтобы Дима меня отпустил и отошел на шаг. При этом не выглядел задетым, в его взгляде светилось…понимание. Мы оба дышали тяжело и смотрели друг на друга не мигая.
– Не смей больше ко мне прикасаться… – разрывает меня. – Не смей!
– Я тебе…противен?
У меня такое ощущение, что он уже задавал этот вопрос сотни раз. И какая разница? Разве это имеет для него значение, если прёт, подобно танку.
– Да, Дима, да. Ты мне противен, – прикладываю ладони к пылающим щекам, – Господи, а может быть иначе? Ты ожидал чего? Что я с радостью паду к твоим ногам? К ногам женатого мужчины, цинично поступающегося верностью? Чтобы я стала частью этой грязной воронки?..
– Ты меня не так поняла…
– Неужели? – меня одолевает нервный смех.
– Аль… – он протягивает ладонь, но я вжимаюсь в стенки кухонного гарнитура, желая избежать касания, – я хочу всё исправить…
Лихорадочно качаю головой из стороны в сторону. Его рука опускается. Сам Дима вдруг поникает, понурив плечи.
– Нечего исправлять.
– Да, ты права. Прости.
Очнулась я многим позже, обнаружив себя всё в той же позе – прижатой к деревянной поверхности. Он исчез. А вместе с ним исчез и мой покой.
И я четко осознала, что дальше будет только хуже… И никуда мне от этой реальности не деться.
Глава 22
О, как я его избегала! Какой изворотливой и предприимчивой оказалась! Кто бы мог подумать! Свела наши встречи к минимуму, опасаясь новых «приступов любвеобильности». Не хотела анализировать его поведение. Незачем мне такое проявление чувств от него! Незачем! Успешная партизанская стратегия длилась около двух недель. А потом я вынужденно уделила ему целых пять минут, потому речь шла о приближающемся дне рождения Мии.
– Я настаиваю, что в этот раз все расходы и хлопоты беру на себя. Ты и так не позволяешь материально помогать…
– Ты утрируешь. Во-первых, детский сад – это уже много, а он по твоему контракту. Во-вторых, ты задариваешь дочь всевозможными игрушками, книжками и одеждой. В-третьих, ты постоянно возишь её развлекаться. Это не материальная помощь?
– Воскресный папочка, прямо прелесть… – выплевывает брезгливо.
Кошусь на него в недоумении. Это претензии ко мне или к себе?..
– Короче, Аль, в этот раз организую всё сам.
Хотя бы с целью не углубляться в спор и не оставаться с ним наедине дольше я решила согласиться, выразив это пожатием плеч.
Дальше меня ждало другое испытание – майские праздники. Лена таки уговорила нас всех поехать на отдых вместе. Только до Баскунчака мы не добрались, потому что делать там шашлыки не вариант. Это место создано самой природой, чтобы им любоваться в восхищении и впитывать цвета и умиротворение. Сошлись на дальнем берегу речки, чтобы быть подальше от толп, празднующих маёвку. Так я впервые сидела в машине Димы, исподтишка наблюдая за Яной, находившейся на переднем сидении. Эта девушка неотразимо прекрасна, даже выглядит моложе своих лет. Ведь, насколько знаю, они ровесники. А ему уже тридцать семь.
Задаюсь вопросом, чего не хватает её мужу? Как при такой красоте, отборном характере и уме можно ходить налево?! Причем, с завидной циничностью! Я не маленькая и понимаю, что в нынешнее время отношения между люди либерализовались до беспредела, и им это нравится, но…ведь дико! Какой тогда смысл в браке?.. Вообще, Дима для меня – темный лес, слишком много витиеватости и беспробудной непоследовательности. Он как наглый довольный жизнью кот, которого везде кормят сметаной в силу обаяния, и не надо выбирать одну миску, этого никто не требует.
Бросаю ещё один взор в сторону Яны и почти беззвучно вздыхаю. И чего не хватает этому мужчине? И как…после неё…можно смотреть на меня?..
Входящий звонок отвлекает. Сверлю экран и просто не верю своим глазам. Гарик? Я думала, он никогда не позвонит, и все слабые попытки сблизиться останутся в воспоминаниях. Надо же…
– Да.
– Мась, привет…
Меня почему-то стало раздражать это обращение.
– Здравствуй.
– Давай встретимся? Я хочу извиниться по-человечески.
– Это ни к чему. Всё в порядке.
– Нет. Я требую реванша.
– Это, что, игра? Какой реванш?
Стараюсь говорить тише, чтобы звуки льющейся песни перекрывали мой голос.
– Ну какая игра… Какая, к черту, игра? Разве стал бы я так долго ухаживать за тобой?..
Молчу. Мне просто нечего сказать.
– Мась, ну давай дадим друг другу еще один шанс?
– Гарик…я не думаю, что в этом есть смысл.
– А ты не думай. Оставь это своему мужчине. Завтра вечером заберу тебя после работы?
Вздыхаю от такого напора. Случайно ловлю пытливо-настороженный взгляд в зеркале заднего обзора. Секундное замешательство. Опять! Смотрит, будто…я что-то должна!
– Хорошо, буду ждать.
Отворачиваюсь к окну и слежу за сменяющимися картинками. Мию убаюкало движение автомобиля, и теперь она спала, уткнувшись носом мне в бедро. А я одной рукой нежно поглаживала её по голове и одновременно следила, чтобы на поворотах она не скатывалась. Хотя…Дима водил аккуратно, тут не придерёшься. Вот Размик в своё время гнал…я даже боялась с ним садиться в одну машину.
Мысль о брате отдается растекающейся по нутру светлой болью. Я так часто стала о них думать… Моё существование наполнилось ностальгией, которую так долго удавалось избегать. Дима своими несанкционированными сеансами психотерапии задел спящие струны, разбередил рану, скрытую толстой повязкой. Это еще одна причина сторониться его. Он на меня дурно влияет.
Нас было около двадцати человек – семья Гузель, Лена с Владой и Валерой, наша машина и несколько друзей Яны и Димы, с энтузиазмом согласившиеся приехать. Конечно, я узнала их, поскольку видела в годовщину перед Новым годом. В целом, все легко сошлись друг с другом, подготовка к жарке шашлыка шла полным ходом. Солнце, речной берег, свежий воздух, запах обгорающих дров… Чем-то напоминало мне каникулы в детстве, когда нас отправляли к бабушке с дедушкой в Армению… Связь с которой тоже оборвалась уже как шестой год. А я бы хотела показать дочери её
