По зову сердца - Мишель Энн Янг

Должно быть, Артур понял, потому что покачал головой:

— Нет. Сначала мне показалось, что она на кого-то похожа, но я ошибся. Я никогда ее не встречал.

Саидерсон хихикнул и тут же закрыл рот. — С тех пор как она ушла, в нашем распоряжении остался; только запах ее духов.

В распоряжении Хьюго было нечто гораздо большее. Денби опустился на стул.

— Будь вы неладны, Сандерсон. С чего это мне волноваться? Вейл сказал, что найдет ее. И найдет. Не так ли, Вейл?

Подонок, не смог найти даже собственную жену. Хьюго сжал в руке карты, чтобы не свернуть шею Денби.

Вейл посмотрел на своего друга:

— Можете быть уверены, Денби, ваша жена, в конце концов, окажется там, где ей место, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.

Какую игру ведет Вейл в этой партии? Внезапно графин с бренди, который стоял у локтя герцога, показался Хьюго необыкновенно привлекательным. Он уже ничего не видел, кроме этого графина. Он ощутил на языке терпкий вкус. Захотелось напиться до отупения.

Нет. Не здесь. Не сейчас. Боль билась у него в голове в такт ударам сердца. Нужно выбраться отсюда. Ему нужен воздух, ему нужно подумать.

— Так мы играем или нет?

Вейл побарабанил по столу длинными белыми пальцами, глядя на Хьюго так, будто мог увидеть, что делается у него в голове, и прочесть его мысли.

— Согласен с вами, Уонстед. Если Денби хочет сидеть и лить слезы в свой бокал, это его дело. Я найду способ лучше провести вечер.

Хьюго, не глядя, швырнул на кон несколько гиней:

— Я воодушевлю вас.

— Мы с вами люди одного склада, — сказал Вейл. — Либо рискуем, все потерять, либо все берем. — И он выложил на стол целую гору золота. — Я участвую.

Интересно, что он имеет в виду? Денби нацарапал свое имя на расписке. Сандерсон и Лонгфилд положили свои карты лицом вниз.

Артур раздумывал, потом положил карты на стол.

— Мои карты ужасны.

Вейл вопросительно посмотрел на Хьюго.

Пропади оно все пропадом. Хьюго предпочел бы умереть, но не дать ни пенни этим негодяям, но он должен закончить игру. Он пододвинул к центру стола еще десять гиней.

Вейл внимательно посмотрел в свои карты, потом снова на Хьюго. И положил карты лицом вниз.

— Я не играю. А вы, Денби? Денби побледнел.

— Я был уверен, что вы выиграете, Вейл. Я не могу позволить, чтобы какой-то незнакомец с улицы взял мои расписки. И не могу заплатить.

Хьюго, выигравший и злой, вскочил на ноги:

— В таком случае не показывайтесь в обществе, потому что еще до конца этого дня все будут знать, что вы изменили долгу чести.

— Вы этого не сделаете, — хрипло сказал Денби. Артур потянул Хьюго за рукав.

— Уонстед, дайте ему шанс отыграться.

Глаза у Хьюго затянуло красной дымкой, ярость, казалось, вот-вот одержит верх над рассудком.

— Если вы и дальше будете играть с этими… негодяями, которые притворяются людьми, значит, вы еще глупее, чем я полагал, Артур Доусон. Если ваш отец отречется от вас, вы этого заслужили.

Артур раскрыл рот.

Хьюго сгреб свой выигрыш, в том числе и расписки Денби, и поспешил к выходу.

Артур догнал его и схватил за руку уже на выходе.

— Хьюго, старина…

— Прочь отсюда, — прорычал Хьюго.

Перкинс подал им шляпы, и Хьюго вышел в проулок.

— Что происходит, черт возьми? — Артур оглянулся через плечо и понизил голос. — Это же миссис Грэм. Когда я увидел ее на празднике в деревне, лицо ее мне показалось знакомым. Но пока не увидел ее портрет, я не догадывался. Я, должно быть, видел ее где-то с Денби.

Хьюго схватил Артура за горло и сжал так, что у того едва не вылезли глаза из орбит, он начал задыхаться. Хьюго слегка ослабил хватку.

— Поклянитесь, что не скажете ни слова никому из этих ублюдков.

Артур вцепился ему в запястья.

— Клянусь.

— Нарушите слово — я вас убью. Поняли? Артур схватился за горло.

— Я поклялся. За кого же вы меня принимаете, Уонстед?

— За презренного дурака. Такого же, как и я сам. — И очевидно, такого же, как Денби. Да, Люсинде придется ответить на некоторые вопросы.

Она не вдова. Она бросила законного мужа, пренебрегла данными у алтаря обетами, громоздила одну ложь на другую. У Хьюго это не укладывалось в голове. Его охватило отчаяние. Ведь он собирался жениться на ней. Люсинда разбила ему сердце.

Что ждет его в будущем? Как он сможет жить без нее? Ведь она спасла его от одиночества. С этой женщиной он познал счастье, о котором и мечтать не мог.

К Брайарзу подъехал экипаж. Стоя на коленях, Люсинда, которая укладывала последний сундук, подняла голову. София спала.

Люсинда поднялась с колен. Голова у нее закружилась. Она постояла не шевелясь. Она, должно быть, слишком резко поднялась, или же ей просто нужно поесть. Младенец, которого она носит под сердцем, то и дело дает о себе знать. Они с Хьюго зачали ребенка! Он всегда будет напоминать ей Хьюго, которого она никогда больше не увидит. Она уедет раньше, чем он вернется из Лондона.

Дитя будет постоянно напоминать ей о нем, но она понимала, что Хьюго не сможет разделить с ней ее радость. Он не любит ее, она всего лишь возбуждает его как женщина. Он удовлетворяет свою похоть — вот и все. Дети ему не нужны, он постоянно говорит об этом. Лучшеей уехать прежде, чем он узнает все и решит, что его долг — поддержать ее дитя. И потом, как только станет видно, что она в положении, жить в деревне она уже не сможет.

С дорожки, ведущей к двери, донеслись шаги. Это вернуло Люсинду к реальности. Чтобы не разбудить Софию, Люсинда сбежала вниз и открыла дверь.

Это был Хьюго. Почему он вернулся на целых две недели раньше, чем она ожидала?

— Лорд Уонстед, вас не ждали раньше следующей неделя.

— Трент! — крикнул Хьюго слуге. — Поезжайте домой в коляске. Я вернусь пешком.

Трент уехал.

— Милорд, по-вашему, разумно проделывать такой путь пешком?

— О, это более чем разумно, леди Денби.

Он знает. Земля у нее под ногами покачнулась. Она прислонилась к дверному косяку. Хьюго подошел к ней.

— Вам нечего сказать в свою защиту, леди Денби?

— Я… — Разве можно словами развеять чудовищную боль в его глазах? — Мне очень жаль, — прошептала она.

— Вам жаль. — Он вскинул брови. — Неужели? А вы понимаете, в какое положение поставили меня?

Она покачала головой.

— Я был вынужден лгать человеку относительно его жены. Честь требовала, чтобы я сказал ему правду, а я лгал именно так, как вы лгали мне. В кого я превратился?

Он не выдал ее. Люсинда прижалась к косяку и обхватила себя за талию.

— Я не хотела…

— Вы не хотели? — Его сарказм хлестнул ее, как кнут. — Не хотели одурачить всех нас? Вы знаете, чем я занимался в Лондоне?