Аферы века - Ростислав Николаев

Об этом Фреденберге в Одессе и других южных городах ходили целые легенды. Однажды Фреденберг решил обчистить одного крупного одесского экспортера, о чем он его заранее уведомил. Около 8 часов вечера он пришел к нему в дом, когда вся семья была в сборе и на Ришельевской улице, где находился дом, царило большое оживление. Хозяин пригласил пришедшего поужинать с семьей. За столом царила непринужденная атмосфера. Однако хозяин, зная, что Фреденберг обладал даром фокусника, незаметно, но внимательно следил за ним.

Только после ухода гостя хозяин обнаружил, что тот все же умудрился стащить у него золотые часы и бумажник, набитый деньгами.

В другой раз он послал одному из домовладельцев письмо с предупреждением, что в такую-то ночь его несгораемый шкаф будет обчищен. И действительно, несмотря на принятые меры предосторожности (a домовладелец сделал, естественно, все что мог), шкаф утром оказался пустым, исчезло до 40 тысяч рублей процентными бумагами. В это трудно поверить, но такой акт был зарегистрирован в документах полицейского управления. Еще более неправдоподобными были последующие действия Фреденберга. Дня через два потерпевший получил свои бумаги обратно с коротенькой запиской: «Извините, но эти бумаги мне не нужны».

Вот уж действительно вежливый вор.

По-видимому, Одессе особенно везло на воров и мошенников, не лишенных представлений о порядочности и совестливости.

В январе 1912 года чины сыскной полиции Одессы обратили внимание на молодого, одетого по моде человека, который почти целыми днями просиживал с шикарно одетой дамой в кафе Робина, Либмана и других. Полицейским показалось, что он умышленно занимает столики преимущественно около известных в городе богатых людей, поэтому за ним установили внимательное наблюдение, которое, однако, не дало каких-либо результатов, порочащих молодого человека. Но все же один из полицейских надзирателей опознал в нем довольно известного вора и арестовал его.

Неизвестный назвался Адольфом Дубининым. При обыске у него было обнаружено немало драгоценностей, в том числе золотых булавок с ценными бриллиантами по 8 и 10 каратов. Задержанный без утайки признался, что он вор, специализирующийся на краже бумажников. Выяснилось, что Дубинин за границей совершил целый ряд краж на десятки тысяч рублей, причем успел составить себе состояние, которое хранит в одном из самых престижных заграничных банков. Его сын воспитывался в одном из аристократических пансионов во Франции. Одну из самых крупных краж Дубинин совершил в Монте-Карло, вытащив у одного из миллионеров-игроков бумажник, в котором было несколько десятков тысяч рублей. Вообще же он «гастролировал» зa границей в Соединенных Штатах, Аргентине, Германии, Франции и Швейцарии. Рассказывая о своих похождениях, Дубинин заявил: «В Россию я приезжаю с женой отдыхать от „работы“ и никогда не занимаюсь здесь кражами».

Проживая с женой в Одессе, он в месяц тратил не одну тысячу рублей, то есть жил довольно широко. Он подал просьбу начальнику сыскного отделения П. П. Кюгельгену, чтобы его освободили из-под стражи, обещая, что он немедленно оставит Одессу, так как здесь ему уже делать нечего — пора выезжать на «работу» за границу.

Арестованный — замечательно красивый молодой человек, производящий впечатление интеллигента. Приятная внешность и откровенное признание сыграли свою положительную роль — Адольфу Дубинину поверили, его отпустили, и он поехал в Париж, чтобы навестить своего сына, которого давно не видел.

Повторяя вопрос, поставленный в начале рассказа: могут ли воры быть джентльменами? — следует, наверное, дать на него утвердительный ответ, с одним маленьким уточнением — только не в наше время.

Предшественники Остапа Бендера

Мрачным и дождливым ранним утром осени 1900 года в мелочную лавку, торговавшую всякой снедью и расположенную на пустынной улице пригорода Петербурга, еле волоча ноги, вошел с опущенной невероятно лохматой головой мальчуган лет десяти. Сказать, что он грязен — было бы слишком неточно и неполно. Его рубашка и брюки, представляющие сплошные лохмотья, были настолько неизвестно чем измазаны, что об их первоначальном цвете никаким образом невозможно было догадаться. Одним словом, создавалось впечатление, что этот оборванец провел не одну ночь либо в грязном подвале какого-нибудь нежилого дома, либо просто в земляной яме.

Увидев такое чучело, хозяин, замахав руками, стал его выпроваживать. Но мальчуган плача стал умолять дать ему хоть что-нибудь поесть, говоря, что уже два дня ничего не ел и умирает от голода. Бессердечный и невероятно жадный хозяин лавки, выталкивая мальчугана из помещения, буквально прорычал: «Пошел вон! Я не обязан кормить всякого нищего проходимца».

Но мальчуган, сопротивляясь, не переставал умолять дать ему хотя бы каплю какой-нибудь пищи, а он готов за это отдать в залог скрипку, которую, как оказалось, он носил под мышкой завернутой в какое-то рванье. Увидев инструмент, хозяин не то чтобы смягчился (на это он был не способен), но перестал выталкивать оборванца. Несмотря на то что он совершенно не разбирался в музыке, а тем более в музыкальных инструментах, в глазах его появились искорки жадности, и он пробурчал: «Вот тебе еды на пятак. Давай сюда свою барахляную скрипку. Но помни, что ты ее получишь не ранее, как возвратишь мои деньги».

Обрадованный мальчуган с жадностью проглотил все, что соизволил подать ему хозяин. Уходя, он клятвенно обещал выкупить скрипку, как только сможет собрать деньги.

Однако дни проходили за днями, а маленькая, успевшая уже запылиться скрипка все еще лежала в уголке на прилавке. Хозяин лавки, занятый своими торговыми делами, изредка вспоминал об оборванце, сумевшем всучить ему эту совсем не нужную деревяшку. Правда, потеря денег была совсем незначительной и поэтому она почти не влияла на настроение жадного торговца.

Но, как говорится, в один прекрасный день в лавку поспешно вошел высокий, элегантно одетый господин и жестким тоном попросил хозяина срочно разменять ему золотой пятирублевик, так как у извозчика нет сдачи за проезд. При виде такой крупной монеты у хозяина затряслись руки: редко она попадалась в мелочной лавке, где торговли была в основном копеечной. Пока набиралась необходимая сумма и выдавалась богатому посетителю, последний, не считая, бросил деньги в карман и, как бы между прочим, взяв скрипку, стал ее рассматривать. Наконец, поднеся скрипку к свету, он спросил, откуда этот инструмент оказался в лавке? Узнав у хозяина историю об оборванце и его залоге, посетитель заявил: «Знаете ли что, мой друг, я знаток в этих вещах и могу вам сказать, что это чрезвычайно ценная скрипка. Не можете ли вы сказать, где живет этот мальчик? Эта скрипка была изготовлена одним из итальянских мастеров семейства Страдивари. Я могу дать за нее пять тысяч рублей, но на самом деле она стоит значительно дороже».

Так как хозяин, естественно, адреса не знал, то посетитель попросил прислать к нему мальчугана, когда он явится за скрипкой. Со словами: «Вы, я думаю, слышали мое имя?» — он протянул небрежно свою визитную карточку и вышел.

Прошло еще несколько дней после неожиданного для хозяина лавки поворота дела со скрипкой, а мальчуган все не появлялся. Но вот как-то утром оборванец вбежал в лавку, держа в грязной руке пятак. Он извиняющимся голосом стал рассказывать о том, что не смог раньше принести деньги, так как попал с отцом в тюрьму за прошение милостыни. Но хозяин, помня разговор с богатым господином, резко оборвав pacсказ мальчугана, без обиняков спросил, согласен ли тот продать свою барахольную скрипку. Но, к крайнему удивлению и возмущению торговца, мальчуган наотрез отказался от продажи, заявив: «Скрипка была мне подарена в Италии одним умирающим стариком, которому мы с отцом оказали небольшую услугу. Старик предупредил нас, что инструмент очень ценный и чтобы мы его берегли».

Эти слова оборванца еще в большей степени раззадорили желание купца во что бы то ни стало приобрести скрипку с тем, чтобы, перепродав ее богатому господину, получить хороший куш.

Однако ему, несмотря на большой опыт уговоров в продаже товаров, не удавалось сломить упрямство оборванца. Наконец, доведя жадного торговца до седьмого пота и чуть ли не до обморока, мальчуган согласился на продажу, но только за 2 тысячи рублей, заявив при этом, что ему здорово достанется от отца, который ни за что не хотел продавать скрипку.

Таким образом сделка состоялась, и оборванец, завернув в тряпье пачку денег, сунул их под мышку и с понурой головой вышел из лавки, оставив в руках жадюги «бесценную» скрипку.

После ухода мальчугана хозяин, с трудом сдерживая свои чувства, подумал: «Теперь я здорово разбогатею, продав господину совершенно не нужную мне скрипку за пять тысяч рублей».