Воин Забвения. Гранитный чертог - Счастная Елена

Ещё пару раз Млада останавливалась для короткой передышки, когда держаться в седле становилось вовсе невмоготу. И небо только-только начало светлеть в преддверии утра, когда впереди мелькнула между деревьев отдалённая тень. А за поворотом на дороге из редеющего мрака показалась фигура всадника. Он ехал навстречу. По наклону туловища и росту Млада поняла, кто это. Она приблизилась и остановилась. Верховой остановился тоже.

— Зря ты это сделала, – голос Ждана прорвался сквозь плотный шум в ушах. – Мои парни только разозлились, когда гонялись за вельдом. Теперь точно не упустят. Всё равно поймают. Эти леса мы знаем всяко лучше него.

– Оставьте Рогла в покое. Я ведь тоже злиться умею.

Кажется, Ждан усмехнулся.

– Как ты не понимаешь? Он принесет только беды, как и остальные из его рода. Волхв говорит… Они все прокляты, и, защищая его, ты навлекаешь проклятие на себя и на всех нас.

Его гнедой жеребец беспокойно прядал ушами. Лицо сына старосты едва прорисовывалось из тьмы, его болотные глаза опасно поблескивали. Млада не знала, каков из него воин – думается, невеликого умения. Но парень гляделюд исподлобья, с укором и холодной решимостью. Неужто, несмотря на закон гостеприимства, не собирается отпускать её отсюда живой?

Младе вовсе не хотелось разговаривать с Жданом, а тем более вступать с ним в бой, который явственно назревал, как ячмень на глазу. Что самое страшное: она не чувствовала в себе сил сражаться. Слабость подрагивающей волной уже давно охватывала всё тело, а виски ломило – и дело вовсе не в усталости.

— Не лезь, Ждан, – тихо, но твёрдо произнесла она. – Добром прошу.

— Добром? Я теперь уж не знаю. Может, ты в сговоре с вельдами? Что-то кмети остальные тебя не нагнали. Может, нет их уже в живых? Может, порешила ты их ночью во сне? Чтобы лазутчика вельдского в Кирият привести. Недаром так за него заступаешься.

– Вздор.

Ждан пожал плечами.

– Мне о том не ведомо. И испытывать судьбу я не хочу.

Сын старосты снял с пояса «бородатый» топор, острый, с широким оголовьем. Тяжёлое и неудобное в стремительном бою копьё он где-то оставил. Млада нехотя вынула из ножен меч. А сама прислушалась. Справа, чуть позади, в укрытии таился стрелец. Возможно, несколько. Знать, давно её тут поджидают. А подмога в кустах на случай, если одолеть Младу Ждан всё же не сможет.

Она почти с места пустила Янтаря в галоп. Чуть помедлив, парень рванул ей навстречу, отставил руку с топором наизготовку. Млада развернула клинок, стиснула рукоять крепче. Проносясь мимо, легко отклонилась от удара Ждана и походя ударила его плоской стороной лезвия по плечу. Извернувшись в седле – добавила снизу вверх по запястью. Сильно, с короткого замаха. Сын старосты качнулся и выронил оружие из онемевших пальцев. Развернув коня, Млада достала парня по спине и оглушительно – по виску. Убивать, понятное дело, не собиралась – только проучить. Ждан взвыл, хватаясь за ухо, и едва не вывалился из седла.

Мелькнула стрела. Но пролетела на добрые пару ладоней за спиной. Видно, стрелец боялся попасть ненароком в Ждана. Не дожидаясь второго выстрела, Млада припустила к деревне, пока не подтянулись остальные охотники.

Вдруг её ощутимо повело, расползся на лохмотья лес по обеим сторонам дороги. Онемели пальцы на раненой руке, а левого бедра и колена она, оказывается, уже давно не чувствовала. Млада плохо понимала, что будет делать дальше, но знала, что Роглу, если он ещё не добрался до деревни, нужно помочь, остановить рыщущих по лесу дружков Ждана. И боялась не успеть.

Через несколько вёрст Беглица показалась впереди тусклыми огоньками окон и чернеющими на светлом небе силуэтами покрытых дёрном крыш. Люди уже сновали по улице по своим утренним делам, начинали работу во дворах. Кто-то собирался в поле. Деревенские брызнули в стороны от пронёсшейся по дороге Млады. А она гнала так, будто настигала её стая волков.

Млада остановилась у дома Ратибора и почти выпала из седла, но удержалась за узду взмыленного Янтаря. Покачиваясь, она подошла к воротам и ударила в калитку кулаком. Та оказалась открыта. Млада, будто через толщу воды, еле передвигая ноги, прошла по двору. Невысокое, в три ступени, крыльцо показалось непреодолимой преградой.

Навстречу ей спешно вышел Ратибор. Схватил за плечи.

Захлёбывался в лае сторожевой пёс.

– Там твой сын, Ратибор… Он хочет убить моего пленника.

Млада почти повисла на крепких руках старосты, цепляясь пальцами за его рубаху. Слабая, отвратительно и непростительно самой себе.

– Я знаю. Мальчик у меня, – как будто издалека проговорил Ратибор и крикнул в избу: – Переслава!

Слава Велесу, хозяину лесов,  – укрыл мальчишку, а тот сумел добраться. Не сбежал. Млада обмякла и начала оседать на пол в сенях. Что-то чужое с новой силой заворочалось внутри, распустило щупальца, охватывая нутро холодом и пустотой. Что-то, что не сулило освобождения и требовало подчиниться. Голову будто опустили в кипящий котёл, мышцы пронизало болью.

Млада сжала зубы, и упасть окончательно ей не позволили только руки старосты.