Хронос Изгоев (СИ) - Карнов Тихон

— Пожалуй, — согласился Кеган и сгрёб найденное себе в рюкзак. — Спасибо. Знаешь, я ведь пытался собраться по руководству для странников, но, такое чувство, что оно составлено человеком, который никогда не выходил за пределы кабинета, не то, что ЕВы…

Оглянувшись, Аматрис увидел, что Ландони уже покинул магазин. Музыкант надел рюкзак и вышел следом. Вновь они пересеклись в коридоре, и почти сразу Кеган увидел в нескольких магазинах от аптеки музыкальный салон, куда тут же и устремился. Странник, вздохнув, двинулся за ним.

Кеган долго ходил между рядами выставленного на стеллажах товара, пробовал инструменты. Смотрел на скрипки и виолончели, аккордеоны и контрабасы. Большинство гитар оказались негодными, струны отсырели, дерево корпуса растрескалось. На его лице отпечаталась тоска. Одна гитара, скрытая стеклянной витриной, выглядела хорошо сохранившейся. Он осторожно взялся за нее, извлек аккорд — звук прозвучал чисто.

— Я возьму её с собой, — сказал он.

— И зачем она тебе? Мы и так тащим рюкзаки. А если нападут или надо будет быстро убегать?

— Гитара — оружие там, где клинок с ружьём неуместны, а я, если ты не заметил, как раз музыкант.

— Ты видишь в окрестностях ночной клуб или бар? Собираешься дать концерт грызунам или волкам?

— Ну представь, — Кеган вздохнул, — что я буду играть на привалах.

— Лады. Но потащишь её сам.

— Ладно.

Кеган прошёлся вдоль витрин и коробок, в которых были разложены сопутствующие товары. Практически все чехлы превратились в груду тряпья, зияли прорехами и выглядели так, будто их изъела кислота. На самом дне коробки обнаружился целый, хотя и изрядно потёртый.

— Если бы не сел протофон, сделал бы фото, чтобы продать журналам, — усмехнулся Эммерих. — Смотрите, люди добрые, Кеган Аматрис мародёрит на Нулевой Высоте.

— Да пожалуйста. Не думаю, что моей репутации может ещё хоть что-то навредить… — флегматично заметил Кеган и, немного поколебавшись, продолжил. — Можно задать один вопрос?

— Сорок два.

— Нет, я не об этом… Послушай, вы же с Ниной достаточно близки, так?

— Ну… да. А тебе-то что?

— Не могу понять: вы столько времени проводите вместе, но при этом… между вами ничего нет? И не было?

— А, ты про секс? — догадался Ландони.

— Да.

Поиграв желваками, он ответил:

— Я тебе вот как скажу, Аматрис. Мы с ней любим друг друга так, как не любят женщин мужчины… Конечно, если бы она сама предложила, я бы вряд ли отказался… Но мы нужны друг другу больше, чем секс, а неудачный роман может всё перечеркнуть.

— Не ожидал от тебя такой принципиальности, — удивлённо признался музыкант. — Так значит, тебя не напряжёт, если мы с ней…

— Нет, от этого я всё равно не в восторге. Кого-то, знаешь, ответственного бы ей в партнёры. Ты, может, и не такой [раздолбай], как я, но певец с уймой бешеных фанаток и одержимостью своими снами точно не выглядит надёжным, — и, более не желая продолжать разговор, Ландони отвернулся и закурил.

— Я спрашивал твоё мнение, а не разрешение, — ответил Кеган, также закуривая.

Магазин с музыкальными инструментами находился через десяток пустых витрин от вещевого, перед которым остановилась Нина. «КРЕЙГИНЯ ДНЯ» — гласила погасшая вывеска, но за разбитыми дверьми ещё стояли одетые манекены и стенды с косметикой. Это, впрочем, девушку нисколько не интересовало — ориентируясь по указателям, она сразу ринулась в отдел парфюмерии.

«ТРАМОНТИЙСКИЙ ПАРФЮМЕРНЫЙ ДОМ "LEAFERALSE" — «ПАРФЮМЕРНАЯ ВОДА "BAISOVITA" СО СКИДКОЙ В 15 %».

На полке осталась лишь одна упаковка. Её Нина и открыла, достала флакон, повторяющий очертания женского туловища, и пшикнула на запястье, после чего поднесла его к носу.

— И правда, пачули, — тоскливо произнесла Нойр. — На маме раскрывались иначе…

Вдруг она уловила шорох — скрип обуви, едва заметно раздавшийся из дальнего угла магазина. Кто-то ступал по заваленному мусором полу. Нина, поспешно закрутив флакон, бросила его в карман и отступила к выходу, вытаскивая пистолет и меч.

Из прохода между опустевшими стеллажами вынырнула человеческая фигура. Залатанная в нескольких местах куртка, с нашитыми на неё металлическими пластинами, в руках широкий зазубренный тесак. Лицо закрывал респиратор, слышалось тяжёлое дыхание. Сухие волосы с проседью, кожа тоже сухая, потрескавшаяся, серые глаза чуть прищурены. Не проронив ни единого слова, незнакомец ринулся к девушке, занеся оружие для атаки — их разделяло всего несколько шагов.

Нина выбросила вперёд руку с пистолетом и нажала на спусковой крючок. Руку рвануло отдачей — пуля пробила нападающему левое плечо. Он дёрнулся, но устоял, хотя на серую куртку и полилась кровь. Обидчик подскочил к Нине и саданул тесаком в лицо, острое лезвие промелькнуло перед глазами. Нина закрылась рукоятью меча и снова выстрелила по незнакомцу, в упор. Лишь тогда он упал.

— Эй, ты это слышал? — встрепенулся Эммерих, хватаясь за винтовку..

Вслед за ним Кеган выбежал в коридор, извлекая из ножен мечи. Мародёров они увидели сразу же — группу из десяти человек, вооружённых мечами и тесаками, двигающихся к магазину, куда направилась Нина.

Эммерих вскинул винтовку и выстрелил в толпу. Пуля пробила голову одному из мародёров, он повалился прямо на спины своим товарищам, выронив зажатый до того в руках клинок. Остальные обернулись, вскидывая мечи. Огнестрельного оружия при них не имелось.

Красморовец успел сделать ещё несколько выстрелов, а затем мародёры оказались совсем близко. На некоторых имелись противогазы с изношенными фильтрами, а другие скрывали часть лица за респираторами. Никто из нападающих не выглядел молодым или здоровым. Оружие тоже пребывало не в лучшем виде, на рукоятях да металле виднелась элегическая коррозия. Однако лезвия сверкали остротой.

— Мы лучше вооружены, и я к тому же психокинетик, — сообщил, крутнув в руках мечи, Кеган. — В ваших интересах разойтись миром.

— Да с ними без толку говорить, — бросил Эммерих, вновь стреляя. — Им нужно наше оружие. Ещё, ну, как вариант — наше мясо. Ну, для хорошей прожарки, а может чтобы закоптить, тут уж не знаю. Сам бы ты стал с будущим ужином [лясы точить]? А ещё… [Междом], Нина!

Странник ещё несколько раз выстрелил, попутно пятясь, чтобы увеличить дистанцию, а мародёры тем временем оказались уже совсем рядом с Кеганом. Он встал на их пути, готовый остановить их.

Аматрис принял на лезвие правого меча удар тесака и проткнул противника левым клинком. Развернулся, уклонившись сразу от нескольких выпадов. Полуприсел, резанув мародёра по колену. Выпрямился, пронзая мечом живот. Чужая сталь скользнула ему по бедру, хлынула кровь. Кеган коротко вскрикнул от неожиданности и боли, но не отступил и сразу же проткнул неприятелю горло, пронзая сонную артерию. Еще одного приблизившегося к Аматрису недруга снял выстрелом Эммерих.

Музыкант заблокировал следующий вражеский удар и рубанул наседающего на него мародёра по лицу, пнув коленом в живот и отбрасывая. Затем Кеган отступил ко входу в разгромленный отдел бытовой техники и бросил оружие на пол. Он торопливо достал из кармана пальто апейрон, вдыхая его — рана в бедре уже начала отдавать болью. Эммерих подстрелил кинувшихся на него противников, выпустив три пули подряд, после чего Кеган подобрал мечи, вновь вступая в бой.

Нина выскочила из отдела парфюмерии и увидела сражающихся компаньонов. Стрелять она не решилась — побоялась, что случайно заденет одного из компаньонов — и вложила пистолет обратно в кобуру, после чего извлекла керамбит. Ближайшие мародёры уже обернулись, заметив её приближение. Девушка вогнала нож одному из них в глотку, парировала выпад меча, закрутившись.

Меч Нины нашёл чужое сердце и немедленно вырвался из пробитой груди. Девушка получила порез по локтю от оказавшегося слишком шустрым противника и в ответ атаковала его ножом в живот. Ещё один враг упал, убитый выпущенной Ландони пулей.

Рядом оказался Кеган. Он ощущал близость Нины каждой частичкой своего существа, чувствовал, как от неё волной исходит энергия, придавая ему сил. Нечто изменилось в нем самом, пробуждаясь, готовое вырваться на свободу. Пламя взвилось искрами, с шипением потёкшими в воздухе. Оно охватило ещё живых противников, заключая каждого из них в пылающий кокон.