Огненная бездна. Часть 1 - Александр Воробьев

Путь до Метиды занял немного времени, уже через три минуты, подготавливаясь к торможению, фрегат стал разворачиваться кормой вперед. Теперь двигатель включили еще аккуратнее. Требовалось точно уравнять скорости с планетоидом. Что бы опускаться на него идеально ровно, иначе неприспособленный к посадкам корпус мог не выдержать. Одно дело легкое касание с почти нулевой вертикальной скоростью, и совсем другое, если корабль притрет к поверхности с непогашенной скоростью горизонтальной. Вот тут то сто двенадцать тысяч тонн себя и проявят. Перед глазами Анри пронесли кадры стесываемой о камень брони, свист вырывающегося воздуха, переборки, что гнулись как пластилин.

— Скорость относительно Метиды, ноль. — доложил Вейли.

— Место для посадки видишь? — голос капитана пронизывал ледяным спокойствием.

— Вижу, капитан.

— Посадка по готовности.

— Понял.

На сей раз толчок двигателей был такой слабый, что Анри даже не сразу его почувствовал. Вейли дал не больше одной десятой грава, но повышал ускорение очень медленно, плавно, легчайшими касаниями, готовый в любой момент дать тормозной импульс. Анри вызвал на консоль компьютерную модель, развернув ее так, будто бы фрегат опускался на бугристую равнину. Впрочем, почему будто бы, "Церам" и впрямь готовился сесть на маленький планетоид. Маленький настолько, что даже на этом небольшом плато, куда они собирались опуститься рядом с "Котлином", чувствовалась кривизна поверхности.

Три километра до серого безмолвия Метиды. "Церам" падал к ней со скоростью десять метров в секунду, немногим быстрее бегущего человека. Вейли перестраховывался, можно было бы большую часть пути проделать быстрее, затормозив у самой поверхности. Но Анри его прекрасно понимал, ведь если что то пойдет не так, лучше иметь больше времени в запасе.

Рядом опускался "Виконт", дословно повторяя маневры соседа. Вряд ли их пилоты следили за действия коллег, скорее всего посчитали оптимальным именно такой режим спуска. Как припомнил Анри, "Котлин" тоже опускался около пяти минут.

В рубке царила полнейшая тишина, лишь изредка прерываемая хриплыми от напряжения фразами, которыми перебрасывались пилоты. Остальные молчали, понимая, что Вейли и Сорокина сейчас лучше не отвлекать. От точности движений Правого и Левого сейчас зависела судьба фрегата.

Анри переключил часть консоли на внешние камеры, и затаив дыхание смотрел, как приближаются застывшие в вечном покое валуны. Сюда вряд ли когда ступала нога человека. Обычный кусок скалы, глубоко в радиационном поясе. Ни полезных ископаемых, ни военной ценности планетоид не представлял. На повернутой к Юпитеру стороне воткнули автоматическую станцию, вывели на другую сторону вывели передающую антенну, да и убрались отсюда в более приветливые края. А на повернутой наружу части спутника и вовсе никто никогда не садился, ибо бессмысленно.

В километре от Метиды Вейли первый раз включил двигатели. Ненадолго, лишь что бы снизить скорость до пяти метров в секунду. Дальше они поползли как черепахи.

Последняя миля всегда самая длинная, припомнил Анри старинную поговорку. Сегодня он безоговорочно поверил в ее мудрость. Последний километр пути тянулся неимоверно долго.

Анри немногое понимал в пилотировании, максимум ему случалось управлять легким орбитальным катером. Те десять обязательных часов что обязан налетать любой обучающийся на четвертом курсе Академии ВКФ. С тех пор ничего серьезнее турбинника в руки Анри не попадало. И тем не менее то, что сейчас происходило на его глазах, вызывало искреннее восхищение.

Пожалуй даже больше чем глаза, пилоту помогало в управлении чувство корабля.

Умение чувствовать маневры всем телом. И сейчас, когда относительно поверхности Метиды пилот сидел левым боком, требовалось огромное мастерство, что бы интерпретировать рывки и ускорения правильным образом. Не вогнать машинально тушу фрегата на пару метров вглубь спутника.

В ста метрах от Метиды, пилоты и вовсе кажется перешли на индивидуальное управление каждой дюзой маневровых двигателей. По крайней мере в их хриплых возгласах Анри узнал цифровые обозначения дюзовых групп. Узнал, и посмотрел на них с еще большим уважением. Ведь пилотам помимо контроля за скоростью снижения, еще приходилось предотвращать вращение корпуса, держа дюзы выбранных групп строго параллельно поверхности.

Они приблизились настолько, что на экране консоли уже можно было разглядеть отдельные камни. Анри до боли стиснул кулаки, ему вдруг показалось, что эти тускло освещенные валуны приближаются слишком быстро, и через несколько секунд,

"Церам" врежется, и покатиться по равнине, размалывая в пыль валуны, и сминая внешнюю обшивку как консервную банку.

Поверхность наплывала медленно медленно. Анри, как завороженный уставившись на большой экран, никак не мог оценить их текущую высоту, а повернуться, и посмотреть на консоль, отчего то не хотелось. Казалось, что если он хоть на миг оторвет взгляд от экрана, то фрегат рухнет, словно корабль над Метидой удерживала одна только его воля.

Камни под садящимся фрегатом накрыло его тенью, угольно черной тенью, с абсолютно четкими краями, какие возможны только там где нет рассеивающей свет атмосферы. Они уже почти коснулись спутника. Метров сорок? Меньше? Без привычных ориентиров глазу не за что было ухватиться, оценить. Да Анри никогда и не учили определять высоту по размеру тени. Зачем это умение офицеру оружейного контроля.

И потому о том, что они сели, Анри догадался лишь по сиплому, предельно уставшему голосу Александра Вейли.

— Касание.

И только тут Анри почувствовал, как стихает дрожь работающих двигателей, постепенно, так, словно Вейли не доверял той скале, на которую опустился "Церам".

— Сели? — зачем то уточнил Сагатимори.

— Нет! — рыкнул на него Вейли и заорал, обращаясь к Сорокину. — Гаси скольжение!

И тут же, на место затухающего гула движков пришел противный, отдающийся в зубах скрежет. Анри не сразу сообразил, что происходит, местное тяготение практически не ощущалось, и о том, что фрегат еще не остановился, он понял, лишь посмотрев на экран. Фрегат медленно, гася остаточную скорость, полз вперед. Полз, касаясь скалы одним лишь ободом жилого модуля.

— Четвертый, пятый, три процента на секунду! — быстро сориентировался Вейли.

Корабль вздрогнул, Сорокин на миг активировал те дюзы, что оставались сверху, вдавливая фрегат в грунт, останавливая его. Но недостаточно сильно, в условиях почти полной невесомости, "Церам" продолжал скользить вперед.

— Четертый, пятый, десять процентов на секунду! — Вейли пошел ва-банк. Корабль требовалось остановить немедленно, в полукилометре впереди вздымалась невысокая, но чертовски острая на вид скала. И очень не хотелось проверять, выдержит ли броня фрегата столкновение.