Героев выбирает небо... - Макс Кравчик

— Хватит!!! Прошу, хватит. Я все скажу! Что вы хотите услышать? — Марат склонился над рваной раной на ноге.

— Все выкладывай! — Металлическим, холодным голосом, сказал Глеб, и я удивился, что голос может быть настолько ледяным. И Марат рассказал.

Идея о саботаже на фабрике Орасмара, была не его. Он услышал ее от своего помощника и лучшего друга, того самого, который спорил с Маратом в «Северном Сиянии» перед убийством Аслана. Звали его Хасин. Марат, решил выдать эту идею, как за свою. Он хотел впечатлить брата и обзавестись его поддержкой. Аслан был не в восторге от идеи и между братьями начались ссоры. Хасин работал на Слуг Таухида и, получив от них новые указания, начал действовать. Он убедил Марата, что фабрику стоит обязательно сжечь, а с Асланом он пообещал, что не будет никаких проблем. Так и получилось, а когда Марат узнал о гибели брата он пришел в бешенство, но Хасин доказал ему, что не убивал Аслана. И убедил его в том, что это сделали Слуги Таухида, в наказание за трусость и нерешимость. Марат принял наказание. Мысль о полноценной власти над бизнесом, помогала ему в этом. Также Хасин убедил выгодно продать все имеющееся оружие для нужд племен, для борьбы за правое дело в войне с империей Одда. И сказал, что теперь глава племени Тыман, верховный хан, возьмет лично бизнес и процветание Марата под свою опеку. Все это в обмен на небольшую услугу. Марат сказал, что его просили открыть тайный подземный ход к морю и принять группу диверсантов. Через этот же туннель слуги перегрузили все оружие на корабли контрабандистов. Но Марата обманули. Хасин вывез все оружие, и не заплатил за него. А после чего сбежал со своей группой, как только наступила ночь. Это случилось всего полтора часа назад. Бой, отзвуки которого мы слышим, как раз и есть нападение на это здание.

«Но что теперь делать?» мелькнула предательская нотка отчаяния у меня в голове. «Мы не успели!»

Марат закончил рассказ, который занял у него всего пару минут и явно успокоился. Почувствовал, что теперь все будет в порядке. Он все рассказал, и теперь его не убьют. Глеб вскинул пистолет к голове Марата. Глаза Бараева округлились в испуге, и он задребезжал, тихим дрожащим голосом:

— Комендатура… Они поехали туда. Там документы, которые они ищут. Он закрыл глаза — Глеб выстрелил.

Мы выходили по затянутым пылью и порохом, помещениям. Быстро сбегая вниз по лестнице, каждый молчал, находясь в полной сосредоточенности и боевой готовности. Мы знали, что нам надо успеть, хотя бы к завершению боя, которые еще продолжался вдалеке, где-то в центре города. Выбегая из здания фабрики Бараевых, я остановился, и достал зажигалку, принесенную из моей старой жизни, из прошлого, и зажег им занавески на первом этаже. Вдалеке, с другой стороны города, прогремел взрыв. Ночное небо обдало жаром и яркими красно-желтыми горящими клубами, и вокруг погас свет. Все фонари, освещающие улочки мигом погасли, поглощенные оглушительной темнотой. Звуки стрельбы в раз затихли, а мы мчались в комендатуру.

Приехав туда, мы с горестью обнаружили, что опоздали. Внутри комендатуры лежало множество мертвых бойцов. Стены зданий испещрены дырами и сколами. Вокруг, под ногами лежит куча оружия и в десять раз больше стреляных гильз. Мы осмотрели помещения, но везде были только мертвые тела. Архив комендатуры был разгромлен. В углу коридора, уперевшись в стену, сидел Олег, что-то сжимая в руке. Глеб подбежал к нему, и увидел в зажатой ладони гранату. Кольца не было. Глеб пошарил глазами вокруг, и нашел кусочек выкорчеванной из оружия проволочки. Вставил на место, а Олег обронил руки вдоль себя, обнажая окровавленный развороченный живот. Выдохнул и закрыл глаза.

Оседлав лошадей, наша группа мчалась на север города, откуда уже десять минут, как стали доносится короткие, но частые очереди и редкие, но оглушительные в ночной тишине, взрывы. Увидели в паре кварталов от себя забаррикадированные телегами и ящиками улицы, развернутые в сторону местной больницы. Спешились и побежали к ополченцам. Нам доложили обстановку.

Группа диверсантов прорывалась на лошадях к северному выходу из города. Там она нарвалась на патруль, к которому на помощь пришли два отряда ополченцев. Диверсанты захватили здание больницы, под прикрытием двух десятков Слуг Таухида. Ополченцы пока не смогли выбить тыманцев и дауа с улицы, но и не дают помочь группе в больнице. Глеб предложил одному отряду оттянуть огонь на себя, при этом заставляя противника продвигаться вглубь города, по дальше от выезда. Второй отряд, зайдет с фланга и обогнет нападающих с тыла. Тем самым он хотел отрезать боевиков от больницы и вовлечь в затяжную перестрелку, пока вторая группа не уничтожит их со спины. Наша команда, во главе с Глебом и Шелами начнет штурм больницы, стараясь выбить боевиков из здания. Так и поступили. Мы побежали вокруг квартала, чтобы с тыльной стороны обойти больницу. Ополченцы начали «представление». Раскатистые очереди зазвучали везде, гулко отражаясь эхом от соседних улиц. Когда прибыли на место, увидели удаляющихся Слуг Таухида от больницы и начали штурм. Рассыпаясь вновь по двойкам. Я попал в пару с Шелами. Она была явным лидером, и вела меня за собой, четко давая указания. Выполняя их тщательно, я доверился ей, и мы начали штурм. Глеб влетел через заднюю дверь и начал продвижение по первому этажу, к противоположной стороне больницы. Там раздались хлопки Вала. Мы с Шелами лезли по живой изгороди, облепившей наружные стены. Забрались на карниз и влезли на балкон второго этажа. Здание было трех этажным. В большой общей палате увидели пациентов-заложников. Их было человек тридцать. Шелами тихонько постучала по стеклянной двери балкона, привлекая внимание маленькой девочки. Та обернулась, а Шелами прижала к губам указательный палец. Девочка кивнула и подошла ближе. Шелами жестом показала на защелку, девочка открыла ее и посмотрела на нас большими карими глазами. Ее кудри свисали на глаза, что придавало ей по детски невинный вид. Мы вошли в палату. Люди, замечая нас оживились, тихо загудели, а мы, показывая все тот же жест с губами, продвигались к дверям.

Шелами заглянула в замочную скважину и, не оборачиваясь и не отрываясь от нее, показала у себя за спиной цифру два. Перевернутый знак «виктории». Я посмотрел на седого мужчину с перебинтованной рукой и тихо сказал:

— Когда я махну рукой, скажите, что здесь беременной женщине плохо, позовите охрану. — Я вопросительно посмотрел на него. Он кивнул в ответ. Шелами по-прежнему не отрывалась от замка. Затем резко выпрямилась, развернулась и посмотрела мне в глаза. В них я прочитал: «Давай». Я махнул, а седой мужчина громко загомонил, повторяя за мной фразу. За дверью зашевелились. Люди инстинктивно вжались в стены и друг друга, все отвернулись. Ну и правильно. Сейчас будет зрелище не из приятных. Охранник вошел, и Шелами обхватив его рукой за шею, резко повела по дуге, ударяя его лбом о стену. Голова попыталась пробить кирпичную стену и со звоном отшатнулась. Левой рукой, сжимающей нож, моя напарница всадила этот клинок под челюсть охраннику. Я выскользнул в коридор, ударом приклада в затылок сшиб второго и добил его, еще не успевшего развернулся из положения лицом вниз. Когда я собрался покинуть палату, седой мужик, взял меня за руку и сказал, что на третьем этаже еще двое сидят. Я чертыхнулся.

Шелами и я бежали по коридору к лестнице. Внизу, происходила возня, но выстрелы со стороны противника послышались только сейчас. У нас в команде не было не приглушенного оружия. Мы добежали до сходень и я увидел Глеба поднимающегося к нам. За ним бежала остальная команда.

— Ополченцы не справились, они выиграли для нас время, но, похоже, опыт таухидцев решил исход. Слуги возвращаются, быстрее к окнам второго этажа. Надо им помешать близко подойти к больнице. — На ходу выдал Глеб и побежал занимать позицию. Я крикнул уже убегая:

— Глеб наверху еще тыманцы, мы с Шелами с ними разберемся. — Глеб не ответил, и мы умчались к лестнице, ведущей на третий этаж. За нашими спинами бесшумно заработали автоматы. — «Надеюсь, их сумеют сдержать».

Шелами шла впереди, медленно продвигаясь на согнутых ногах к лестнице. Она поднялась на пару ступенек, разворачиваясь к ним спиной и поворачивая ствол к противоположному пролету. Я шел за ней нога в ногу, прикрывая тыл. Она резко выстрелила дабл тапом, и сверху на перилах повисла окровавленная голова с вскрытой черепной коробкой. Секунду спустя, по лестнице запрыгала увесистая чушка гранаты, прямиком нам под ноги. Я стоял в начале лестницы, и, увидев это зрелище, схватил Шелами за воротник и потянул на себя. Сам же прыгнул на бок в дверной проем, увлекая за собой Шелами. Мы с грохотом закатились и я, рывком сбрасывая с себя мою спутницу, поджав и резко разжав ноги, быстро захлопнул дверь. Раздался взрыв. Уши заложило. Я едва не оглох. Но сумел подняться, резко открыл дверь, на которой от пола до средины красовался черный бутон от взрыва, похожий на волан. Дверь была испещрена осколками. Я увидел на лестнице ноги и, выхватывая Гюрзу из кобуры, три раза выстрелил. Все пули ушли в ступени, пробив дерево насквозь. Ноги быстро исчезли, и я помчался следом.