Социальная сеть "Ковчег" - Вецель Евгений

— Я не спорю, — улыбнулся я. — Но нам же нужно узнать у них текущее состояние дел.

— Я тоже не спорю, — согласился Грегори. — Нам нужно сделать вид, что мы узнаём текущее состояние дел, чтобы не переполошить людей нашими сверхспособностями. Ты же не думаешь, что мы решили выдвинуть тебя мэром, не подготовившись? Мы уже узнали текущую ситуацию во всех подробностях. Мы даже подготовили фамилии людей для новой администрации.

— Слушай, у меня такое ощущение, что не я становлюсь мэром, а ты и ваши ребята, — обиженно сказал я.

— Бил, ты не прав, у тебя очень важная роль, — глядя в глаза, начал объяснять Грегори. — Именно ты являешься нашим избранным. Именно тебе уготована роль изменить историю. Без тебя, мы не справимся. Но только ты не одевай корону раньше времени.

— Я и не собирался, — улыбнулся я.

— И с сегодняшнего дня, — продолжил он, — не думай о своём правлении, как о единоличном. Любой правитель не имеет влияния, без своей надёжной команды. Люди, которые тебя будут окружать, готовились очень давно. В прошлые времена, они входили в свиту великих полководцев, правителей, царей и президентов.

— Да ладно, ты преувеличиваешь, — улыбнулся я.

— Ты нас недооцениваешь, — махнул рукой Грегори. — Я тебе потом всё расскажу. Ты поймёшь, какие великие люди тебя окружают. И все они будут верой и правдой служить тебе, не подозревая о своём былом величии.

— Постараюсь поверить, — улыбнулся я, поразившись, что меня это не удивляет. — Может, тогда начнём?

— Давай, — сказал Грегори. — Вызывай сейчас своего заместителя, и начнём разговаривать с каждым твоим сотрудником. Твоя задача, сейчас пустить слух, что ты не собираешься махать шашкой и делать резких изменений. Хотя на самом деле, у тебя всего три месяца на замену 16 первых лиц мэрии.

— И мы ни кого не оставим? — удивился я.

— Бил, ты опять желаешь, чтобы я повторял всё по два раза? — недовольно ответил Грег. — Если хочешь быть милосердным, тебе нужно было устроиться в хоспис, а не в мэрию. Тут или ты их жрёшь или они тебя. Дашь слабину, и на тебя все накинутся как коршуны. Знаешь главное правило любого царя?

— Причём тут царь? — улыбнулся я, рассматривая тупой нож для вскрытия конвертов. — Мэр и царь, это разное. Времена же изменились.

— Рассказывай, — улыбнулся Грегори. — Времена меняются, культура меняется, техника меняется, цели и задачи меняются, но люди остаются прежними. Психология человеческих взаимоотношений на редкость стабильная штука. Поэтому тебе нужно научиться быть жестоким ради всеобщего блага.

— Хорошо, договорились, — согласился я, — но если что-то пойдёт не так, то я тут же всё возьму в свои руки. И я хочу лично отобрать себе новую команду.

— Пожалуйста, — пожав плечами, сказал Грег и отвернулся. — На самом деле, ты сам подбирал эту команду.

— Когда? — удивился я.

— Попытаюсь объяснить, — начал Грегори. — Насколько я знаю по рассказам о социальной сети Ковчег, там любой выбор предоставляется твоему дампу. Он анализирует, что ему подходит, а что не подходит. Мы поступаем более разумно.

— Как? — спросил я, откладывая нож в сторону.

Грегори встал со своего места, открыл ящик стола, взял там четыре какие-то картонные коробочки и, вернувшись обратно, высыпал их содержимое на стол с зелёным сукном. Потом он перемешал эти скрепки и разровнял их по всему столу. Скрепок было очень много. Потом он с потрясающей скоростью выбрал из этой кучи горсть белых скрепок и высыпал их передо мной, сказав:

— Мы уже провели собеседование людей из твоей команды с твоим подсознанием и выбрали только тех, кого оно одобрило. Ты провёл 400 собеседований за одну единственную ночь. Представляешь, какой потенциал у твоего суперкомпьютера в голове?

— А могу я сам провести собеседование с этими людьми? — спросил я, указывая на белые скрепки перед собой.

— Конечно, — улыбнулся Грег, перемешивая оставшиеся скрепки перед собой. — Ты сам волен выбирать себе команду, никто не будет вмешиваться. Давай уже зови своего зама, нужно сделать вид, что мы думаем, что нам теперь делать. В эти выходные поедем в ложу, будем собеседоваться.

— Так мои помощники будут масонами? — удивился я.

— А ты как думал? — спросил Грегори. — Думаешь, ты зря туда вступал?

— Ты хочешь сказать, что масоны это кадровый резерв для правителей? — предположил я.

— Не буду скрывать перед тобой, — улыбнулся Грег. — Так было почти всегда. Не каждый политик начинает свою карьеру масоном, но почти каждый значимый политик заканчивает свою карьеру, познав секреты этого мужского клуба. Неужели ты думаешь, что при сегодняшних технологиях, можно предположить случайное развитие событий на арене власти?

— Ты хочешь сказать, что всё происходящее в мире, кем-то срежиссированно? — удивился я.

— К счастью да, — гордо ответил Грегори, потом немного подумал и продолжил, — но, к сожалению, у этого спектакля два режиссёра.

— Первый, это масоны. А кто второй? — спросил я.

— Ну что за глупости? — нахмурился Грегори. — Масоны, это всего лишь трупа актёров. Все их ритуалы, таинства и действия, для того, чтобы они не скучали и тренировались дружить друг с другом. Нет ничего сильнее дружбы.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Потом. Ты спрашивал про личности двух режиссёров нашей жизни на этой планете, — напомнил Грегори. — Первый режиссёришка, это Тринити и её сеть Ковчег.

— Чувствуется, ты её недолюбливаешь, — улыбнулся я.

— Есть за что, — нахмурился Грегори. — Она лезет не в свои дела. Пусть лучше занимается своими цветочками, травкой и кустиками. Я до сих пор не могу понять, почему деревья вмешиваются в дела людей. Они же разные.

— Они же помогают нам выжить, — напомнил я.

Грегори сощурил свои глаза, посмотрел в сторону цветов на подоконнике и, делая свой голос тише, сказал:

— Если ты сможешь защищать Тринити, после того, как я расскажу её замысел, то я съем землю из этих горшков.

— Ты лучше про второго режиссёра расскажи, с первым я уже знаком, — безмятежно улыбался я.

— Второй режиссёр более великий и справедливый, — тихим голосом продолжил Грегори. — Самое ценное, что первый режиссёр, пока ещё про второго ни чего не знает. Труппа актёров второго режиссёра более дружная.

— Массоны? — предположил я.

— Ну что ты про них заладил? — раздражённо воскликнул Грегори. — Второй режиссёр, это все люди на планете, без исключения. Их подсознания связаны друг с другом, но они об этом не подозревают. Путём сложных переговоров, подсознания людей, сами решают, как ставить спектакль своей жизни. Всё человечество, это и есть верховная высшая сила. Ваши подсознания, это и есть Бог.

— Странная версия о Боге, — удивился я. — Мне кажется это кощунство.

— Это не версия, это факт, — ответил Грегори. — А кощунством является твоя манера разговаривать с представителем Бога.

— Ты представитель Бога? — рассмеялся я, представляя Грегори в смирительной рубашке.

— Я не собираюсь тебе этого доказывать, — расслабился Грегори. — Это ваша работа, показывать свою веру. Мы не можем заставлять вас верить в наше существование. Но на самом деле, меня всегда удивляло, что люди говоря о Боге, смотрят на небо, а не на всех окружающих людей. Неужели сложно понять, что все люди на земле, в совокупности, и являются Богом. Неужели ты не читал Библию? Вам же её подсовывают на целую ночь при посвящении в масоны. Там есть все ответы и все доказательства.

— Грег, надеюсь, ты не думаешь, что вера в ваши, как ты сказал, «подсознания», может возникнуть во мне за один день? Я про вашу компанию «наших ребят» узнал только сегодня. Мне нужно уложить всё это в голове. Мы же со своим сознанием не такие умные, как вы. Кстати, кем вы себя считаете?

— Мы себя считаем, совокупностью подсознаний всех людей на земле, — улыбнулся Грегори. — Но я люблю называть нас: «наши ребята».

— И где там, в Библии про вас? — недоверчиво спросил я.

— Везде, — улыбнулся Грегори. — Если ты будешь понимать, что Бог, это и есть совокупность связанных подсознаний людей, то поймёшь смысл многих фраз в Библии.

— Каких, например? — спросил я, рассматривая кнопки вызова на большом телефонном аппарате сбоку от меня.

— Познавая себя, познаёшь Бога, — напомнил Грегори. — Я вам людям удивляюсь, как вы можете веками не обращать внимания на эту фразу.

— А почему вы не могли написать в Библии простым языком, всё как есть? — спросил я, держа палец на кнопке вызова своего заместителя. — Написали бы чётко, как уголовный кодекс. Так чтобы понимание было однозначным.

Грегори сначала серьёзно посмотрел на меня, потом стал истерично смеяться. От его смеха, скрепки подпрыгивали на столе. Я никогда не видел, чтобы он так долго веселился. Через некоторое время, он вытер слёзы и сказал: