Социальная сеть "Ковчег" - Вецель Евгений

— Хорошо, что он нас заметил, — сказал я, — с бутылкой коньяка нам будет веселее.

— Говори за себя. На меня алкоголь теперь не действует, — отметил Мартин.

— Почему? — спросил я, неловко держа два бокала в руке и пытаясь разлить коньяк.

— Я же говорил, те странные полицейские ввели мне лекарство, которое блокирует действие алкоголя и наркотиков, — ответил Мартин, отламывая кусочек крылышка.

— Очень странно, — нахмурился я, отдавая ему бокал. — Когда это было?

— Много лет назад, ещё в школе, — ответил Мартин. — Ты не представляешь, как я мучался.

— От чего мучался? — уточнил я.

— Полицейские меня забрали, укололи и сразу выпустили, — начал рассказывать Мартин. — Через день мне так захотелось «вмазаться», что я был весь в поту. Я отправился к Диего и купил у него две дозы героина. Вколол и ничего не почувствовал. Сначала я подумал, что Диего слишком «разбодяжил дурь». Но вторая доза тоже не помогла.

— Хорошее лекарство, — улыбнулся я. — А где его можно достать? Нам как раз нужно устраивать борьбу с наркотиками.

— Сам ты хороший! — обиделся Мартин. — Это был худший месяц в моей жизни. Ломки, бессонница, запор, температура, пот, желание убить себя от боли — ты испытывал подобное?

— Нет, и не хочется, — ответил я.

— Сейчас уже стало легче, — продолжил Мартин. — После нескольких лет завязки, у меня новая жизнь. Но когда переволнуюсь, всегда хочется уколоться. Пытался курить или выпить, но тоже ничего не чувствую. Это как испытывать жажду, несмотря на то, что всё время пьёшь. И самое интересное, что желание уколоться не отпадает даже сейчас. Вечная зависимость.

— И ты продолжаешь колоться? — спросил я, допивая коньяк.

— Зачем? — спросил Мартин, подставляя мне свой бокал, чтобы я его наполнил. — Это бесполезно, я уже много раз пробовал. Мне потребовалось около трёх лет, чтобы научиться жить с этим. Можно сказать, что я импотент по отношению к наркотикам, алкоголю и никотину.

— Можно сказать, ты счастливый человек, — улыбнулся я. — Думаю, многие наркоманы мечтают воспользоваться таким лекарством, чтобы навсегда избавиться от зависимости.

— Сомневаюсь, — сказал Мартин. — Это лекарство ничем не хуже пристёгивания наручниками к батарее. Колешься, но ничего не чувствуешь. Я говорю, что оно вызывает наркоманскую импотенцию. Сомневаюсь, что наркоманы будут принимать его добровольно.

— Я согласен, — кивнув головой, сказал я. — Но зачем нам лечить состоявшихся наркоманов? Мне кажется проще вколоть это лекарство всем здоровым людям, чтобы они не могли пополнять армию «торчков». Это же практически прививка от наркомании. Великое изобретение человечества. Ты знаешь, где можно достать это лекарство?

— Не знаю я ничего, — нахмурился Мартин. — Мне вообще кажется, что я единственный наркоман, которому так повезло. Я долго вращался в тех кругах и уж точно услышал бы про подобные случаи.

— А зачем ты продолжал общаться с наркоманами? — спросил я.

— Я их ненавижу, — буркнул Мартин.

— Тем более, — улыбнулся я, — зачем тогда?

— Они испортили мне всю жизнь, поэтому я хочу отомстить, — сверкая глазами, ответил Мартин.

— Я помню разговор, в котором предупреждал тебя о дружбе с Диего, — сказал я.

— Это не важно, — улыбнулся Мартин. — На такой стадии зависимости, самому бросить невозможно. В одном, ты очень прав.

— В чём? — спросил я, доставая из тарелки последнее крылышко.

— В том, что незачем бороться с уже зависимыми наркоманами, — ответил Мартин. — Нужно бороться с теми, кто затягивает новичков в эту сеть. Это лекарство, которое во мне — утопия. Поэтому, пока оно не найдено, лучше бороться другими методами. На самом деле, многие не понимают, к чему приводят наркопотоки.

— Тут ты прав, многие не понимают, — улыбнулся я, подбрасывая несколько поленьев в затухающих костёр. — Люди подсев на наркотики, вымирают.

— Я сейчас не про это, — посмотрев на меня, начал Мартин. — Наркотики действуют не только на тех, кто их принимает. Ты можешь вести здоровый образ жизни и страдать от наркоты. Это настоящее оружие массового поражения и людей и стран. Страна, которая желает быть сильной и самостоятельной, никогда не будет производить их и уж тем более, допускать наркотрафик на свою территорию. Дело в том, что при производстве и перевозке наркотиков, страдают обе страны: поставщик и покупатель.

— Расшифруй, пожалуйста, — попросил я.

— Простой пример, — начал Мартин. — Мексика производит 90 % кокаина, который потребляется в США. При этом страдают обе страны. Мексиканцы приучаются к лёгким деньгам. Они вовлекаются в производство и перевозку этой отравы, и губят своё сельское хозяйство. Крестьянин, который выращивал мак и зарабатывал очень большие деньги, теперь ни за что не будет выращивать и собирать кукурузу. Если спрос на наркотики упадёт, то у мексиканцев уйдёт около 15 лет, чтобы снова научиться работать.

— Хорошая мысль, — сказал я. — Я согласен, что наркотики во всех своих проявлениях — будь то производство, продажа или потребление — вызывают наше перерождение, разлагая нашу этическую, религиозную и политическую жизнь, наши исторические и экономические ценности.

— Вот ты загнул. Но, перерождение, это правильное слово, — согласился Мартин. — Вот мне повезло, я перерождался дважды. Я был наркоманом и знаю, что это такое. Если бы прошёл ещё год, я бы стал убивать и воровать ради дозы. Всё это нужно остановить, но помогать нам некому.

— Почему? — удивился я. — Я теперь мэр. Если ты присоединишься ко мне, нам будут помогать все наркополицейские. У меня есть пара идей по поводу поиска производств этой гадости.

— Ты пока ещё очень наивный мэр, — рассмеялся Мартин. — Неужели ты думаешь, что наркоторговля не вжилась в экономику страны окончательно? Её покрывают правительства стран. Это самый лёгкий способ наживы.

— Думаешь, полицейские покрывают наркотрафик? — спросил я.

— Вспомни, пожалуйста, новости за последние несколько лет, — попросил Мартин. — Ты постоянно слышишь, что полицейские прикрыли притон, поймали торговца с килограммом гашиша в двойном днище чемодана.

— Правильно, это же говорит о том, что полицейские работают? — спросил я.

— Наоборот, — улыбнулся Мартин. — У полицейских договор с наркосетями. Бароны регулярно подставляют своих мелких рыбёшек и наводят на них копов. Те в свою очередь получают медали и не трогают настоящий трафик. Основная масса наркотиков, перевозятся совершенно открыто и под прикрытием власти и лично я, ни разу не слышал в новостях о задержании партии, больше 3-х килограммов.

— Я тоже не слышал, — согласился я.

— Вот ты же бизнесмен, — начал Мартин. — Подумай, смог бы ты скрытно организовать трафик героина, который ежегодно составляет 200 тонн для США? Я точно знаю, что полицейские задерживают лишь 4 % трафика. Это даже меньше чем подоходный налог.

— Думаю всё возможно, — улыбнулся я.

— Рассмотри тогда два варианта, — продолжил Мартин. — Первый, перенос 200 тонн героина при помощи 200 000 наркодилеров, каждый из которых перевозит через границу по одному килограмму. Второй, 20 фур в каждой из которых по 10 тонн. Какой из вариантов безопаснее? Когда участвует 200 000 человек или 20 водителей?

— Фуры выгоднее, — согласился я.

— Тогда почему не задержано ни одной фуры с наркотиками? — с издёвкой спросил Мартин.

— И ты уверен, что наркотики возят фурами? — с прищуром, спросил я.

— Фурами, транспортными самолётами армии и эсминцами, — ответил Мартин.

— Ладно фуры, но зачем ты приплетаешь военных? — спросил я.

— А кто ещё может путешествовать по миру без досмотра? — задал встречный вопрос Мартин.

— Смелое утверждение, — улыбнулся я.

— Я знаю, о чём говорю, — серьёзно сказал Мартин. — Видел на грузовиках три буковки: «TIR»?

— Видел, только не знаю, что это означает, — ответил я.

— Это расшифровывается «Международные дорожные перевозки», — объяснил Мартин, посмотрев вверх на филина. — Эта система действует в 65 странах и принята была в 1975 году при помощи ООН. Это запутанная транзитная таможенная система. Основной смысл которой, в том, чтобы многократно не досматривать груз на разных таможнях. Контейнеры могут быть опечатаны и, не дай Бог, кому то взбредёт в голову досмотреть груз. Это будет международный скандал.

— Ты думаешь на фурах с надписью «TIR» возятся наркотики? — удивился я.

— Я слежу за новостями и ни разу не видел, чтобы в фуре с надписью «TIR» были найдены наркотики, — ответил Мартин. — Именно это и доказывает мне, что это самый лучший путь глобальной переброски наркотиков из страны в страну. Ты представь, в организацию TIR входит больше 50 000 перевозчиков и они ежегодно, более 5 000 000 раз пользуются правом ускоренного оформления таможенных документов. Среди этой громады грузовиков, легко провезти десятки грузовиков с наркотиками. Тем более что опечатанные контейнеры этой организации, могут двигаться и железной дорогой и паромами.