Легионы праведных - Андрей Бармин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Верно. Мануэль решил навредить делу, которому я посвятил половину своей жизни, поэтому мне нужно остановить его.
- Наш епископ не только любитель девочек, но и кровососов?
- Кровососов вряд ли, а про девочек тебе известно больше, Алонсо. Поэтому и здесь.
- Что я могу сказать, монсеньор, - полицейский посмотрел в окно, - рад, что пришло время, когда я смогу арестовать двуличного ублюдка. Рад, что эта просьба от вас, ведь я наблюдаю за ним давно, как вы и просили. И то, что я вижу, мне совсем не нравится. Я — не ханжа, не наивный юнец, но даже мне претит слушать наставления от мудилы, который вещает про запрет абортов, а сам в этот момент кончает в очередную малолетку. Он же не использует контрацептивы. Никакие. И девки идут на аборт, иногда хирургический.
Николо посмотрел на своего старого знакомого. Время изменило юношу с транспортного судна, сделало из наивного крестьянского паренька опытного бюрократа — он давно уже заметил это в их разговорах, но Алонсо оставался ему верен. Такие вещи Николо определял безошибочно, и именно это умение позволяло ему получать то, чего он хотел.
- Тебя так сильно заботит судьба девок, которых трахает Мануэль?
- Монсеньор, вы решили поиграть в циника?
- Вопросом на вопрос — полицейское умение?
- Иезуитское, - ответил Алонсо, и они оба улыбнулись, - да, заботит. Без сомнения. Четырнадцать лет — не самый лучший возраст для визита к гинекологу с подобной проблемой, да и для детской психики не совсем хорошо , когда взрослый дядя тыкает в твою промежность или голову членом.
- Хотя бы не мальчики из хора, - Николо постарался сдержать усмешку, но Алонсо вздрогнул.
- Вы, монсеньор, относитесь к этим историям с пренебрежением, так как сами в таком не участвовали. И я с вами - в том числе и поэтому, потому что вы выше этого дерьма, но... Но Мануль — сраный любитель детского тела. Точка. Педофил и преступник. А кого он тыкает членом — мальчика или девочку не так уж и важно, в конце концов.
- Надо это прекратить.
- Я ждал этого несколько лет, монсеньор.
- И я благодарен тебе за терпение. Я понимаю, какие чувства ты испытывал, наблюдая за непотребством, и какие вопросы рождались у тебя, но все. Время настало.
- Хорошо, а то я уже начал думать, что епископа минует воздаяние.
- Они никого не минует, - заметил Николо, - даже нас.
- Мы -не самые плохие люди, монсеньор. Не без греха, но список того, что мы сделали хорошего больше, чем список дурных поступков.
- Ты оцениваешь это сам, но Господь может видеть это иначе.
- Стараюсь жить по заповедям, монсеньор.
Николо еще раз внимательно посмотрел на своего собеседника: не так уж часто можно встретить человека, который обладает властью и придерживается заповедей. Ему самому не удавалось следовать им, а Алонсо говорит о том, что старается жить именно таким образом. Интересно, как у него это получается? Ведь служба в полиции сталкивает его с вещами, которые эти заповеди нарушают, а зачастую, чтобы разобраться с проблемами, приходится идти на сделку с совестью и нарушать правила, установленные Господом.
Когда-то просьба следить за Мануэлем казалась просто пустячной. Алонсо взялся за это, потому что понимал, что Ватикан не только вера, но и политика, но для него, да и для Николо, стало неприятным открытием, что Эстепа Мануэль любит развлекаться с несовершеннолетними девочками, зачастую, не проститутками, а наивными дурехами, которым задурили голову Богом, послушанием и служением.
Николо совершенно спокойно относился к вопросам плотской любви. Святой Престол уже три десятка лет назад пришел к выводу, что проще одобрить сексуальную жизнь служителей, чем постоянно сталкиваться с сенсационными разоблачениями тайной жизни святых отцов. У человека есть потребности, потребности можно или удовлетворить или ограничить. Секс в классическом понимании тоже потребность, так что из списка ограничений он исчез. В совокупности с зачисткой педофилов это дало положительный эффект: за два десятка лет ни одного крупного сексуального скандала с участием католических священников. Но в ближайшие несколько дней подобный скандал произойдет. И он его инициирует.
Николо совсем не хотел выносить на всеобщее обозрение прегрешения Мануэля, но тот не оставил ему выбора. Судьба операции зависела от расположения Папы, а, учитывая, что успехи в анклаве пока минимальны, то любая критика проекта могла побудить Климента прекратить финансирование вторжения. А нет денег, нет и добровольцев, нет оружия, нет нейтрализации угрозы роду человеческому.
Поэтому Николо, уже давно знавший о наклонностях архиепископа, решил использовать это знание. Да и Алонсо обрадовался по-настоящему. Когда он только узнал о том, что Мануэль любит маленьких девочек, то Николо еле удалось уговорить его не давать этому дела ход. Насколько кардинал понимал, то Алонсо такое далось очень непросто. Личные моральные установки, да и служебный долг блюстителя порядка.
Сейчас Николо подумал, что за это время епископ успел воспользоваться не одним десятком девочек, и все эти юные души, эти оскверненные тела — и на его совести, хотя лично он не принимал участия в растлении, но и не предпринял никаких мер, чтобы предотвратить. Но Господь словно желал, чтобы подобное знание использовалось с максимальной эффективностью, поэтому час настал.
Николо вспомнил лицо своего недруга: волевое, решительное, черты немного грубоватые, но привлекательные, подбородок с ямочкой, что многие считают признаком твердого характера. В глазах епископа светился разум. Николо не сомневался, что если бы они продолжили свою дружбу, то смогли бы достичь многого, но епископ почему-то решил, что кардинал ему враг.
Учитывая, что Эстепа Мануэль, кроме твердости характера, мог похвастаться выдающимся умом, то становилось даже обидно, что он начал действовать подло. На подлость он получит подлость.
- Скажите, монсеньор, - отвлек его от мыслей Алонсо, - а что будет в анклаве, когда мы победим?
- В каком именно смысле?
- Что будет, когда мы стерилизуем всех вампиров и всех остальных? Ведь они явно не останутся нам благодарны за сделанное.
- Временная администрация, ООН или ЕС, гарнизоны, меры по ассимиляции, передача
