Вояж - Даниэла Стил

– Спокойно, – твердо сказал он. – Успокойся, Мэдди. Все наладится. Джек больше ничего тебе не сделает.

– А вот и нет! Мое место в сточной канаве, как он и предупреждал. В конце концов мне придется убраться в Ноксвилл. – Логика в этих ее словах даже не ночевала, но ей слишком сильно досталось за очень короткое время, поэтому Билла не удивляла ее паника. А ведь у нее были приличные деньги на банковском счете – она, скрывая от Джека, откладывала с каждой зарплаты; у нее был Билл. Но Мэдди все равно чувствовала себя сиротой – именно этого Джек и добивался. Он точно знал, что она будет чувствовать, как вести себя; этого он и хотел. Война началась.

– Никакого Ноксвилла! Никуда ты не поедешь, кроме как к адвокату. Причем не к тому, который кормится с руки Джека.

Когда Мэдди успокоилась, Билл сам позвонил адвокату. В тот же день они вдвоем отправились к нему. Кое-чего он сделать не мог – например, вернуть Мэдди одежду. Зато заставить Джека соблюдать контракт было вполне в его силах. Юрист объяснил, что Джеку придется раскошелиться: он не избежит раздела имущества и штрафа за то, что запретил жене появляться на канале. Адвокат сулил Мэдди миллионы за противоправный разрыв ее контракта, и она слушала его, раскрыв рот. Оказалось, что она вовсе не беспомощна и вообще не жертва. Джека заставят поплатиться за его происки, да и огласка причинит ему немалый вред.

– Вот так, миссис Хантер. Все зло он уже натворил, вам больше нечего опасаться. Мистер Хантер, конечно, может вас донимать и расстраивать, но от кары ему не уйти. Он – ходячая мишень, человек известный. Мы заставим его заплатить вам щедрые отступные или то, что вам присудят присяжные в суде.

Мэдди, слушая адвоката, счастливо улыбалась, как девочка, получившая на Рождество новую куклу. Выйдя из его кабинета, она взглянула на Билла, готовая рассмеяться, – с ним она чувствовала себя в полной безопасности.

– Прости, что утром меня подвели нервы. Я страшно перепугалась, когда охранник запретил мне войти в студию.

– Могу себе представить! – сочувственно откликнулся Билл. – Надо же было придумать такую гадость! Это в его духе. Не обольщайся: он еще не исчерпал всех возможностей тебе навредить. Надо ждать новых подлостей. Только суд положит им конец. Хотя Джек, возможно, и после суда не уймется. Тебе потребуется выносливость, Мэдди.

– Знаю, – вздохнула она. Одно дело обо всем этом рассуждать и совсем другое – терпеть на собственной шкуре.

Назавтра война продолжилась. Мэдди с Биллом мирно завтракали, знакомясь с газетами, как вдруг она ахнула. Билл с тревогой посмотрел на нее.

– Что теперь?

Глаза Мэдди наполнились слезами. Она отдала ему газету. На двенадцатой странице была маленькая заметка о том, что Мадлен Хантер пришлось отказаться от должности ведущей новостей из-за нервного срыва, вызванного четырнадцатичасовым нахождением под развалинами взорванного торгового центра.

– Боже! – простонала она, глядя на Билла. – Теперь никто не захочет взять меня на работу! Он объявил меня сумасшедшей!

– Проклятый сукин сын! – Билл внимательно прочел заметку и позвонил адвокату. Тот, перезвонив в полдень, сообщил, что они вправе обвинить Джека в клевете. Было ясно, что Хантер пошел ва-банк, преследуя единственную цель – отомстить Мэдди.

На следующий день она посетила занятие группы женщин – жертв домашнего насилия. Никого из них ее рассказ не удивил. Ее предупредили, что дальше будет только хуже и не исключена попытка физической расправы. Руководитель группы объяснила, кто такой социопат и на что он способен. Мэдди узнала в этом описании Джека. Это был человек без нравственных принципов и совести, все выворачивающий наизнанку, преследуя собственные цели и выставляя жертвой самого себя. Вечером она поделилась услышанным в группе с Биллом, и он полностью с ней согласился.

– В мое отсутствие ты должна быть крайне осторожной, Мэдди. Я буду очень за тебя волноваться. Мне хочется, чтобы ты поехала со мной!

Мэдди настаивала, чтобы Билл поехал на Рождество в Вермонт, как собирался. Они расставались на несколько дней. Она решила остаться в городе, чтобы помочь Лиззи устроиться в новой квартире. Дочь приезжала как раз в день отъезда Билла. Мэдди по-прежнему планировала поселиться с ней. Ей нравилось жить у Билла, но не хотелось на него давить. К тому же она ждала сообщений об усыновлении. Зачем мешать его налаженной спокойной жизни? Спешить было ни к чему.

– Я справлюсь, – пообещала она Биллу, предупреждавшему ее, что Джек все еще опасен. Физического нападения она не ждала: Джек был слишком занят тем, что устраивал ей гадости, способные пустить под откос ее жизнь.

Адвокат принудил газету поместить опровержение опубликованной информации. Быстро разнесся слух, что разгневанный бывший муж уволил Мэдди Хантер, и уже через два дня ей позвонили из всех трех главных телеканалов. Предложения звучали одно другого заманчивее. Требовалось время на размышление. Не хотелось наломать дров и спешкой насмешить людей. Главное – Мэдди убедилась, что безработной не останется. Намеки Джека на трейлерный городок, нищету и сточную канаву оказались просто издевательством.

В день отъезда Билла она поехала в квартиру Лиззи, чтобы окончательно прибраться. К приходу Лиззи квартирка уже сияла, все было в безупречном порядке. Лиззи предвкушала жизнь вдвоем с матерью. Она считала все поступки Джека чудовищными, особенно его попытку избавиться от Лиззи еще до того, как мать узнала о ее существовании. Список его преступлений против Мэдди был бесконечным, и сама Мэдди больше не питала на его счет ни малейших иллюзий. Она уже не понимала, как терпела такое тиранство. Видимо, всегда втайне верила, что заслужила подобное отношение, и Джек это знал. Она сама снабдила его тем оружием, которым он ранил ее.

Они с Лиззи долго все это обсуждали. Билл позвонил из Вермонта при первой же возможности. Он уже успел соскучиться.

– Почему бы тебе не приехать сюда на Рождество? – спросил он совершенно серьезно.

– Не хочу навязываться твоим детям, – объяснила Мэдди.

– Они с нетерпением тебя ждут.

– Может, лучше сразу после Рождества? – Это был бы разумный компромисс, к тому же Лиззи не терпелось встать на лыжи. Билл пришел в восторг от этого предложения, как и Лиззи, когда услышала о нем.

Вечером, перед сном, он снова позвонил, чтобы сказать о своей любви.

– Думаю, нам надо кое-что изменить. Нехорошо, что ты будешь ютиться с Лиззи в квартирке с одной спальней. Да и я стану по тебе скучать.

Мэдди сама подумывала об аренде квартиры для себя и отчасти поэтому не спешила в Вермонт на Рождество. Деликатность не позволяла ей обрушиваться в дом к незнакомым людям как снег на голову. Но Билл счел оскорблением ее переезд к Лиззи.

– Знаешь, нынешний объем моего гардероба позволяет принимать такие решения за пять минут, – усмехнулась Мэдди.

– Вот и хорошо. Переезжай обратно, когда я вернусь. Времени медлить нет, Мэдди. Нам обоим было и тяжело, и одиноко. Давай начнем вместе новую жизнь.

Она не очень понимала, что это означает, а спросить постеснялась. Но у них было впереди много времени, чтобы со всем разобраться. Назавтра был Рождественский сочельник, возникла уйма дел, хотя больше не надо беспокоиться о работе. Мэдди собиралась уделить максимум внимания Лиззи.

Они купили елку и вместе ее нарядили. Это не шло ни в какое сравнение с безрадостными каникулами в обществе Джека в мрачном виргинском доме: он не обращал внимания на праздники и требовал того же от жены. Нынешнее Рождество вышло счастливейшим в ее жизни, хотя горькое послевкусие брака с Джеком все еще вызывало у Мэдди сожаление. Ей приходилось то и дело напоминать себе, что без него ей лучше. Когда накатывали хорошие воспоминания, она заглушала их плохими, которых накопилось слишком много. Но главное счастье – появление в ее жизни Билла и Лиззи.

В два часа дня в сочельник она наконец дождалась желанного телефонного звонка. Ее предупреждали, что ожидание может продлиться недели или даже целый месяц, поэтому Мэдди приказала себе не переживать и пока сосредоточиться на Лиззи.

– Все готово, мамаша, – раздался в трубке знакомый голос женщины из социальной службы, помогавшей ей с усыновлением Энди. – Ваш маленький мальчик ждет не дождется, чтобы на Рождество его забрали домой.

– Вы серьезно? А можно прямо сейчас? – Глядя на дочь, Мэдди восторженно замахала руками, но Лиззи понятия не имела, о чем речь, и засмеялась.

– Мальчик ваш. Сегодня утром судья подписал все бумаги. Он подумал, что для вас будет важно, чтобы все решилось на Рождество. Встретить праздник со своим малышом – что может быть лучше?

– Где он?

– Здесь, в моем офисе. Его только что вернули из приемной семьи. Можете забрать его в любое время, но лучше бы пораньше, мне тоже хочется домой, к детям.

– Дайте мне двадцать минут, – сказала Мэдди и повесила трубку.